Лали. Судьбоносная (СИ) - "De Ojos Verdes"

Единственное, Лали пообещала себе, что Ваграм этого просто так не переварит и на прощание так ему и сказала:

— Ты был прав, сегодня 2:1 в твою пользу. За кольцо и Аэлиту. Но поверь мне, война только начинается.

Сейчас, лежа в кровати и пытаясь воззвать ко внутреннему стержню, который она вылепливала годами, девушка просто не могла поверить, что в ее гармоничной и налаженной жизни вдруг стали происходить такие удручающие перемены. Словно кто-то заставляет копаться в грязном белье.

Лали знала, что все связанное с Ваграмом не может быть ни капли приятным. Но ей очень хотелось, чтобы он не забывал о приличиях и о родителях, которым они дали слово. Безусловно, обе семьи сейчас были в незавидном положении из-за сплетен, виновником которых был исключительно этот кобель! Ваграм никогда не отказывал себе ни в чем, что касалось женского пола, это и не удивительно. И ее это не волновало до последнего месяца. Но теперь все изменилось.

Самое отвратительное в этой ситуации, это то, что жертвами его цинизма стали две девушки и две семьи. Ведь и Аэлиту можно понять. Если мужчина дал ей знать, что у них все продолжается и не объяснил, чего нельзя делать в присутствии остальных, как могла поступить уязвленная женщина, на глазах которой возлюбленный обручился с другой?

Лали застонала. Всего лишь на секунду представив себя на ее месте, она уже готова была провалиться сквозь землю. Что же чувствовала Аэлита… Нет, понятное дело, что та сама довела себя до такого, но Лали ни капли не винила ее в происходящем.

Девушка раскрыла глаза и, разжав ладонь, внимательно посмотрела на прекрасное украшение. В день помолвки оно жгло ей палец, потому что было нежеланным. Но сейчас она могла по достоинству оценить тонкую работу мастера. Что-то волшебное, неистовый танец, соединяющий двоих, безупречные линии. Ваграм, конечно, исходил из других соображений, это несомненно. Но каким-то образом ему удалось угодить ей.

Лали решительным жестом надела кольцо на безымянный палец правой руки.

Пора бы закрыть гештальт.

Глава 5

«Не теряй чувства собственного достоинства

и даже при необходимости не склоняй голову,

возможно, у тебя больше не будет

возможности поднять ее».

Умар аль-Мухтар

Светло-русый высокий красавец с широкой обворожительной улыбкой и наиголубейшими глазами во всем мире стремительно приближался к заветной цели, неся в руках пакеты с фруктами и подарками. Кое-как маневрируя своей ношей, он постучал в массивную дверь. Через какое-то время ему открыла добродушная женщина, которую он обожал.

— Ах ты, шалопай! — воскликнула она, поднеся ладони к радостному лицу.

— Тетя Роза!..

Его слова потонули в объятиях эмоциональной дамы, и он рассмеялся.

— Господи, как же я по вам всем соскучился!

К двери подбежала Эмили — восемнадцатилетняя пышечка с невероятно красивым ангельским лицом.

— Антон!

Девушка с визгом бросилась на парня, отгоняя прочь смеющуюся мать.

— Любовь моя, Облачко, ты зачем похудела?

Вообще-то, он лукавил, но Эмили немного отстранилась, задирая со своей незавидной полутораметровой высоты смущенное личико, чтобы взглянуть ему в глаза с надеждой.

— Правда? — ее по-детски невинные глазища цвета мягкой стали завораживали.

Антон просто кивнул. Господи, и когда это чудо так выросло? Он же отчетливо помнил, как они с Лали наматывали круги с коляской, где мирно сопела Эмили, потому что тетя Роза только при условии полнейшей трехчасовой тишины дома зареклась дать разрешение на участие дочери в конкурсе в Тбилиси. Это было первое масштабное мероприятие, в котором они принимали участие. Первое, которое они выиграли. И это, пожалуй, стало началом азартной карьеры Антона.

— Всего на один килограмм с хвостиком, — с гордостью оповестила девчушка, — я и не подумала, что так заметно…

— А ты не сомневайся, Облачко.

Эмили доверчиво прильнула к нему, и он рефлекторно собирался ее обнять, но понял, что до сих пор стоит с пакетами.

Тетя Роза, спохватившись, тут же настойчиво отобрала их и направилась в кухню.

— Теть Роз, там подарки! — ответа не последовало. — Вы же меня покормите?

Они уже заходили в обнимку с Эмили в гостиную, когда показалась измученная, вся завернутая в плед Лали.

— Возвращение блудного сына. Поди, вернулся за «лоликов дзвадзех»*? Что, не кормят в твоих Европах домашними шедеврами?

— И тебе привет, «Невеста с Севера»**. Что за вид полудохлой пташки?

Лали направлялась к нему с улыбкой. По своей ненаглядной подруге и ее острому язычку Антон непередаваемо скучал.

— Ничего не полудохлой. Настоящей дохлой. Прости, не целую и не обнимаю.

Антон наблюдал, как больная девушка медленно доковыляла до дивана и плюхнулась на него, морщась от боли. Сам же присел в кресло напротив и присвистнул.

— А твой организм в курсе, что на улице июнь? Ты там не изжаришься в своем коконе?

— Твоими молитвами, надеюсь, выживу, — усмехнулась Лали, — ты почему не предупредил, что приедешь? И почему в таком случае не прилетел на помолвку?

Мужчина принял более удобное положение и надел маску безразличия, умело притворяясь спокойным, хотя внутри все грохотало от предвкушения. Он знал, что все примут эту новость с огромным восторгом.

— Ну, были некоторые дела, которые не дали мне приехать на помолвку. Да и потом, не особо я горел желанием видеть твоего жениха, — тут Антон не сдержался и поморщился, — это единственное решение твоих родителей по отношению к тебе, которое я так и не понял и не принял. Но об этом мы с тобой поговорим потом.

Он улыбнулся внимающей Эмили, которая, поняв, что разговор был отложен из-за нее, обиженно надула губки. Но как только прозвучала следующая новость, та вновь бросилась ему на шею с визгом:

— Я возвращаюсь в Сочи. Окончательно. И открываю здесь филиал нашей танцевальной школы.

— Серьезно? Десять лет скитаний… И ты решил вернуться? — Лали улыбалась, глядя на реакцию сестры, но Антон уловил недоверие в ее голосе.

— Думаешь, снова сорвусь и уеду? — понимающе кивнул он. — Нет, не уеду. Я больше года раздумывал над этим всем, здесь я себя чувствую нужнее. И все мои родные есть. В конце концов, это только первое время кажется крутым — жить в Европе одному и пользоваться всеми благами цивилизации…

— Благами цивилизации…ага… — поддразнила Лали, приподняв брови.

Он рассмеялся, удерживая Эмили в объятиях.

Вскоре девушка объявила, что опаздывает на занятия, чмокнула его и удалилась, оставив их с Лали наедине.

— Никак не пойму, как она так быстро повзрослела… Еще пару дней назад мы держали ее пухлые ручки, чтобы не падала во время ходьбы.

Ностальгию прервали вкусные запахи с кухни, на которые желудок отреагировал восторженным урчанием. Слишком громким. Его подруга прыснула.

— Антон, иди уже туда, поешь. Потом поболтаем у меня в комнате.

Каждый, кто был знаком с Антоном, прекрасно знал, что дважды повторять нет необходимости. Во всем, что касалось вкусной домашней еды, точнее, именно ее поглощения, он дал бы фору любому. Даже самым крупным кавказским мужчинам. Поэтому уже через минуту, тщательно помыв руки, уплетал разложенные на столе закуски, ожидая вкусить всего того, что варилось и жарилось на плите. Не забывая при этом отвечать на вопросы тети Розы.

— Ты бы видел свое лицо… Ни дать ни взять чеширский кот, попавший на молочный завод, — улыбнулась Лали, когда спустя время Антон вошел в ее спальню.

Он уселся на стул за письменным столом и раскрыл лежавшую на нем книгу.

— «48 правил власти»… Неужели все настолько плохо, что ты прибегла к помощи специалистов, чтобы управлять своим будущим мужем? — поддразнил ее.

Она лишь фыркнула.

— Эй, подруга, а ты не из-за него ли опять впала в такое плачевное состояние? Как раз после помолвки…

— Антон, тебе говорили, что для парня ты слишком проницателен? Бесит твоя эта способность!