От олигархии к демократии. Книга I. Монопольное государство - Виталий Глухов

Но для наиболее ясного представления о характере монопольного государства еще раз вернемся в период его становления, чтобы за массой индивидуальных, взаимно переплетающихся интересов, проследить общую закономерность. В процессе становления монопольного государства, для беспощадного подавления индивидуальных интересов непосредственных производителей в угоду интересам государственных чиновников, необходима и соответствующая личность. А когда возникает историческая необходимость, то и появляется личность, близко отвечающая потребности времени. Такой исторической потребности и отвечал Иосиф Джугашвили, больше известный как Сталин, который, к тому же понял, что в данных условиях всеохватывающей государственной собственности все решает аппарат управления. Но, хоть Сталин и его окружение и были теми людьми, которые способствовали становлению и развитию монопольного капитала, они не являются главной причиной успеха данного государства. И если говорят, что они «предали» идеи Ленина и интересы народа, то это ничего не объясняет, не раскрывает, почему народ позволил «изменить» идеям Ленина и «предать» свои интересы. Как могло случиться, что народ пошел за Сталиным и его окружением, а не оказал сопротивление? Видно те, кто стоял за Сталиным оказался сильнее своих противников, а сам народ не знал, что ему необходимо.

Не менее наивным является и представление, что основой всех экономических и социальных трудностей является ошибочность теории, которой руководствуется правительство, или, по крайней мере, делает вид, что руководствуется, которое не стремится понять взаимосвязь теоретических представлений и материального положения. Сознание обывателя все ставит с ног на голову и никогда не доходит до истинных причин. Для него господство вещей представляется господством идей, а не наоборот. В действительности же отдельные индивидуумы, как и ассоциации, в которые они объединяются, исходят, в практической деятельности, не из теоретических положений, а из своих интересов, которые определяются их социальным положением.

7

Свершившиеся, в верхнем эшелоне власти, перемены в пользу укрепления монопольного государства с мелкобуржуазным характером, обернулись усиленной чисткой партийного и государственного аппарата. Монопольный капитал предполагает управление из одного центра, и, его характеру, вполне отвечает узурпация власти и диктатура, не значительной группой лиц Естественно, что в государственном и партийном аппарате стали укрепляться карьеристы, доносчики и простые исполнители, не способные к самостоятельному мышлению и действию. Чиновника, выросшего из интеллигента революционера, готового служить народу, заменили чиновником, пришедшим из крестьян и готового служить вождю, как раньше он служил барину.

Укрепившаяся у власти группа мелкобуржуазных авантюристов, во главе с Иосифом Джугашвили, боясь разоблачения, боясь критического осмысления происходящих процессов, начали душить всякую свободную мысль, дабы не допустить малейшей оппозиции. Страх стал движущей силой в деятельности государственного и партийного аппарата. Страх породил репрессии, хладнокровные массовые убийства, средневековые пытки, дикую травлю, доносы на политических и личных врагов.

Все эти преобразования, проходившие под флагом строительства социализма, произвели неудобоваримую кашу в головах людей. В партии оставалось все меньше и меньше людей, способных к критическому анализу сложившейся ситуации, и достаточно смелых, чтобы высказывать свое мнение. Сложившаяся ситуация и дала возможность воскреснуть Угрюм-Бурчееву, в лице Сталина, только уже не в роли градоначальника, а в роли руководителя партии, стоящей у власти огромной страны. Сравните Угрюм-Бурчеева, обрисованного пером гениального сатирика Салтыкова-Щедрина, со Сталиным, и вы не найдете различий. Они похожи как братья близнецы, и не только своей сущностью, но и внешне. Мог ли Салтыков-Щедрин предположить, что нарисованный им карикатурный тип, станет реальностью, и ни где-нибудь, а в России. Появление, в истории России, такой фигуры, как Сталин не случайность, и не будь Сталина, на его месте был бы кто-то другой, и совсем не обязательно с лучшими качествами. Хотя, в настоящее время, некоторые историки и литераторы, желая подчистить историю, пытаются взвалить основную вину на Сталина, не затрагивая сути данной системы власти, только это вряд ли им удастся.

8

Установление диктатуры партии неизбежно вело к диктатуре партийного аппарата, в лице ее руководства, что, в конечном итоге, вылилось в личную диктатуру Сталина. В партии, а особенно в ее руководстве, развернулась кампания по раздуванию лягушки до величины быка. Чтобы скрасить серость окружающего руководства, решили «зажечь» одну «звезду», свет которой мог бы затмить скромный свет остальных. На самом деле те, кто смотрит на вещи реально и не теряет головы от потока фраз, могли видеть, что свет их талантов можно различить только в полной тьме. Поэтому и воспринята была идея, превращения окружающей действительности в темную массу, как весьма подходящий способ выделиться самим. Для государственных чиновников было весьма выгодно представлять руководство в роли пророков современности и раздувать их значимость, до космических величин. Если есть пророк, который все видит и понимает лучше любого другого, то интересы отдельного человека или группы «заблудших» можно принести в жертву «великим» идеям пророка. В таких условиях, появляется возможность осуществлять свои интересы как всеобщие и подавлять противостоящие.

Современная литература полна публикаций вскрывающих преступную деятельность многих государственных деятелей, в период правления Сталина. Бесспорно, деятельность Сталина и его окружения преступна, и народ должен знать об этом. Но одного не нужно делать – это преподносить так, что будто бы все беды нашего народа связаны только с несколькими личностями, к тому же, довольно посредственными. Некоторые, вообще, начинают гадать на кофейной гуще. Например, вот если бы власть в стране перешла к Кирову, или Бухарину, или кто другой пришел к власти, то все было бы гораздо лучше. Люди с такими обывательскими взглядами на историю не могут понять, что роль личности в истории и состоит в том, что личность является выразителем определенных общих интересов, и находит поддержку в этой среде, а не появляется из неизвестности. Именно такой тип руководителя, как Сталин, наиболее полно выражавший интересы государства с всеохватывающей государственной собственностью, и был востребован временем. Государственные же идеологи, стремясь скрыть порочность существующих общественных институтов власти и сохранить систему в целом, всю вину за случившееся перекладывают на Сталина и его окружение. А тем самым, озлобление народа, вызванное действующими институтами власти, направляется на отдельных лиц. Сначала был виноват Сталин, затем – Хрущев, и под конец – Брежнев. Весьма сомнительно, что этой участи избежит Горбачев. История, написанная по такому принципу, не дает объективных критериев, не вскрывает причин, не выясняет, почему, это, возможно, не показывает, чьи интересы выражают лица, оказавшие при власти. Так пишут историю только государственные идеологи, не утруждая себя углубленным изучением предмета, ведь им и так хорошо платят. Но прогресс наблюдается и в среде государственного управления. От «отца народа и учителя вообще», дошли до учителя нового мышления».

С укреплением власти монопольного государственного аппарата, как хозяина и распорядителя всех продуктов труда, и подавление сопротивления народа внутри страны, наступил момент, когда угрозу его существования, могли представлять, только другие государства. Поэтому для сохранения и удержания власти, монопольному государству, была необходима мощная армия, вооруженная самым современным оружием, что естественно не могло осуществиться без развития промышленности. Все имеющиеся в стране материальные средства и многие жизни были брошены на индустриализацию, которая еще больше укрепляла власть государственного аппарата.

Не имея средств, для быстрого подъема промышленного производства, государство стремится форсировать индустриализацию за счет деревни. Такой путь индустриализации, ведущей к вымиранию крестьянства, естественно вызвал протест со стороны крестьян. В стране вспыхивают стихийные протесты против проводимой, грабительским методом, индустриализации и насильственной коллективизации. Особенно сильные выступления крестьян происходят на Тамбовщине и в Сибири. Крестьяне отказываются отдавать хлеб. Подавив сопротивление крестьянских масс, руководители государства, дабы устранить в дальнейшем почву для недовольства, стали сгонять крестьян в колхозы. Выращенный на своей земле хлеб крестьянин готов защищать даже ценой своей жизни. Колхозная же система дает возможность грабить крестьян без особого труда, так как в коллективном продукте труда крестьянину трудно выделить то, что должно принадлежать ему, он не может сказать – это мое, и я никому, плоды своего труда, даром не отдам. Государственные чиновники, рассуждая о преимуществах коллективного ведения хозяйства, организованного на основе интересов самих производителей, над индивидуальным хозяйством, согнали крестьян в колхозы, для более эффективной эксплуатации, для того, чтобы легче было изымать продукты труда. С таким же успехом они могли рассуждать и о преимуществах людей более высокого роста, а людей маленького роста, отправлять на дыбу.