Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник) - Сборник статей

Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа»

© The Institute of Psychoanalysis, London

© The Institute of Psychoanalysis, London, and Moscow Psychoanalytic Society (compiling of the Annual and Russian Translation)

© Оформление. OOO «Новое литературное обозрение», 2016

От главного редактора «Международного психоаналитического ежегодника»

Бессознательная фантазия, символизация и пресимволический опыт на аналитическом сеансе и в жизни

Игорь Кадыров

Igor Kadyrov. Unconscious phantasy, symbolization and pre-symbolic experience in the session and life. Editorial

Шестой выпуск «Международного психоаналитического ежегодника» объединяет под одной обложкой более двадцати работ, посвященных наиболее животрепещущим проблемам современного психоанализа. Эти работы были отобраны редакцией «Ежегодника…» из статей, опубликованных в «Международном журнале психоанализа» за последние два года. Как и статьи предыдущих пяти выпусков, они представят российскому читателю многостороннюю и динамичную панораму современного психоанализа, позволят увидеть, как сегодня он практикуется и осмысляется в различных психоаналитических культурах, традициях и странах. Если же попытаться выделить сквозные организующие темы или основные фокусы практически всех статей настоящего выпуска, то это проблемы бессознательной фантазии, символического и пресимволического психического опыта, а также психического прошлого и воспоминания, как они проявляются на психоаналитическом сеансе и в жизни.

В совокупности и по отдельности эти темы тесно связаны и наполняют содержанием, хотя и не исчерпывают полностью центральную для всего психоанализа категорию – категорию бессознательного. В психоанализе бессознательное понимается как область локализации патологии, мотивации (влечений), креативности, а также корней символизации и сновидения как закодированной системы внутренних символов. Более того, бессознательное понимается как основной предмет аналитического действия, который улавливается, исследуется и трансформируется через интерпретирование его манифестаций в переносе (и, как следствие, в контрпереносе) – как в «здесь и теперь» аналитического сеанса, так и в «тогда и там» бессознательного прошлого или истории бессознательной фантазии.

С психоаналитической точки зрения именно бессознательное или, точнее, система «Бессознательное» [система Бсз][1] в разнообразных его проявлениях конституирует саму основу психической реальности. К главным же конституентам бессознательного и к основным фокусам аналитической работы как раз и относятся бессознательные фантазии, а также различные психические образования и процессы, в терминологии Фрейда – дериваты, непосредственно связанные с влечениями и крепко укорененные в вытесненном (онтогенетическом) и невытесненном (филогенетическом) бессознательном. Постулируя и описывая идею не только вытесненного, но и так называемого невытесненного (изначального, «доисторического» или «внеисторического») бессознательного, Фрейд указывает не только на психическую историю конкретного человека, в том числе на самые ранние ее этапы, но и на общее прошлое человека как вида, обращаясь одновременно к бессознательному прошлому и к прошлому бессознательного. Если психические реликты этого прошлого и являются, с точки зрения Фрейда, продуктами вытеснения, то это продукты так называемого первичного или доисторического вытеснения (Urverdrängung). Фрейд называет их своеобразными «аборигенами психики» (Фрейд, 1915/2007), которые образуют центры притяжения для всех последующих, если можно так сказать – уже исторических вытеснений.

В каком-то смысле словосочетание «бессознательное прошлое» – оксюморон. Во всяком случае, с точки зрения Фрейда, одной из феноменологических характеристик системы Бсз [помимо отсутствия в ней взаимных противоречий между репрезентациями различных влечений, главенства первичного процесса и механизмов смещения и сгущения, а также замещения внешней реальности реальностью психической] является отсутствие временно´й организации. В 1915 году в статье «Бессознательное» Фрейд отмечает: «Процессы системы Бсз находятся вне времени, то есть они не упорядочены во времени, вообще не связаны со временем» (Фрейд, 2007, c. 32). В то же время он дифференцирует различные содержания бессознательного (а также предсознательного) и выделяет уровни их топографической и, как мы видели, также исторической (доисторической и т. д.), или временной, стратификации. Фрейд выдвигает предположение о многоуровневой локализации «записей» психических событий и процессов в разных стратах ментального аппарата и дифференцирует уровни и пространственно-временные параметры первичного и вторичного цензурирования и вытеснения. В частности, он описывает, как определенные дериваты бессознательного могут «добиваться высокой степени организации» (Фрейд, 2007, с. 38), «обходить цензуру» (Там же) между бессознательным и предсознательным, мимикрируя при этом под сознательные представления или идеи, но сохраняя свою базовую бессознательную природу, и уже только на границе между сознанием и предсознательным распознаваться как отпрыски или дериваты бессознательного и подвергаться новой цензуре.

Опираясь на пример расовой организации и сегрегации в современном ему обществе, Фрейд в статье «Бессознательное» пишет: «Среди дериватов бсз импульсов влечений… есть такие, которые объединяют в себе противоположные определения. С одной стороны, они высокоорганизованы, непротиворечивы, обладают всеми свойствами системы Сз, и едва ли мы смогли бы отличить их от образований этой системы. С другой стороны, они бессознательны и неспособны осознаваться. То есть качественно они относятся к системе Псз, но фактически – к Бсз. Их происхождение остается решающим в определении их судьбы. Их можно сравнить с помесями человеческих рас, которые в общем уже похожи на белых, но их цветное происхождение выдает та или иная бросающаяся в глаза черта, и поэтому они остаются исключенными из общества и не пользуются ни одной из привилегий белых. Таковы по своему характеру фантазии (курсив мой. – И.К.) нормальных людей и невротиков, которые мы выявили в качестве предварительной ступени образования снов и симптомов и которые, несмотря на свою высокую организацию, остаются вытесненными и как таковые осознаваться не могут…» (с. 35). Интересно, что Фрейд прямо указывает здесь на бессознательные фантазии, которые, как он говорит в следующей фразе, вместе с другими бессознательными дериватами «близко подступают к сознанию, не встречая помех» (c. 35), но отбрасываются, «как только их катексис превышает определенный уровень», или прорываются в сознание (в виде замещающих образований) «благодаря благоприятным обстоятельствам» (с. 36).

Позже понятие бессознательных фантазий, а также представление об уровнях их символизации – и не только у нормальных людей и невротиков, но и у пациентов с психозами и пограничной (неневротической) организацией – получит развитие в кляйнианской школе, а также в некоторых других традициях (см.: Bohleber et al., 2016).

Следует отметить, что идея Фрейда о способности дериватов бессознательного достигать разных степеней организации, в том числе достаточно высоких, и его идея о возможности их проникновения в высшие психические слои (в предсознательное и даже в сознание) подразумевают также идею о разных уровнях их психической репрезентации – прежде всего о разных уровнях организации их предметной презентации (thing presentation), а также возможности их частичной, иногда парадоксальной или аномальной (как в случае афазии или шизофрении) связи со словесными презентациями (word-presentation). Эти идеи Фрейда и допущение им существования огромного количества «автономных» латентных ментальных состояний и процессов позволили таким авторам, как Бион, Матте-Бланко и Вермот, плодотворно развивать модели, описывающие сложное, полифоническое сосуществование разнообразных уровней или модусов психической активности с различными градациями, удельным весом и характером сочетания в них бессознательных и сознательных компонентов.

Еще раньше эти же идеи позволили Мелани Кляйн ввести понятие «глубокое бессознательное». В отличие от, если можно так сказать, поверхностного бессознательного – полусознательных, большей частью предсознательных образований (полуправды, заблуждений, самообманов или воспоминаний из прошлого, которые кажутся новыми, но которые на самом деле никогда не были полностью забытыми, а только оказались рекатектированы – Sodre, 2008) – глубокое бессознательное понимается Кляйн и ее последователями как наименее модифицированная опытом и последующим развитием психическая область, как резервуар реликтовых психических образований и наиболее архаичных бессознательных фантазий.