Одежда ныряльщика лежит пуста - Вендела Вида

Ты упираешься взглядом в вешалку на стене с уже завязанным в узел дорогим с виду галстуком. Он похож на удавку. Выбор у тебя небольшой. Ты это понимаешь. Начальник полиции предлагает тебе забрать то, что тебе не принадлежит. И ты не знаешь, что будет, начни ты протестовать. Ты разглядываешь карту Касабланки. Город подавляет размерами и количеством прямоугольных пирсов, торчащих из него, словно огромные зубы.

Ты уже знаешь, что возьмешь рюкзак с паспортом и бумажником и поселишься в «Ридженси». В «Ридженси» ты будешь в безопасности. Тебе нужно почувствовать себя в безопасности, чтобы поспать. Как только выспишься, ты отправишься в американское посольство и скажешь, что произошла ошибка, что полиция вернула тебе чужой рюкзак. Вот и весь план.

Для начала тебе нужно выбраться из полицейского участка. Вернуться в «Золотой тюльпан». Ни в полиции, ни в «Золотом тюльпане» ты не скажешь, куда направляешься.

Ты бросаешь взгляд под стол и видишь, что туфли начальника полиции стоят справа от ног владельца. Разговаривая с тобой, он разулся. Он расслабился, ты – напряглась.

– Итак, дело закрыто.

Ты подумываешь сказать, что не хватает компьютера и еще кучи вещей. Но фраза «Итак, дело закрыто», – была утверждением, а не вопросом.

– Да.

– Хорошо. Значит, так и напишите в своей статье. Какая хорошая в Касабланке полиция.

– Да. – Ты уже почти забыла про свою выдумку с «Нью-Йорк таймс».

– Мне только нужно, чтобы вы подписали документ, в котором сказано, что вам вернули рюкзак с бумажником и паспортом.

– Хорошо.

Начальник полиции подталкивает тебе через стол бумажный бланк и подает ручку. Ты подписываешься на бланке именем из паспорта.

«Сабина Алис».

Начальник полиции не заглядывает в паспорт, чтобы сравнить подписи.

– Мне осталось сделать еще одну вещь.

Тебя охватывает паника. Сейчас он арестует тебя за то, что ты притворилась другим человеком и присвоила чужую собственность.

– Мне нужно поставить на это печать.

Прежде чем встать, начальник полиции неловко ерзает на стуле. Заталкивает ноги обратно в туфли. Потом он встает и выходит из кабинета.

Ты смотришь на закрытый паспорт. Не открываешь его. Снова окидываешь взглядом комнату и пристально смотришь в глаза королю Марокко. Начальник полиции не торопится. Что он там делает? Ты говоришь себе, что, когда он вернется, ты скажешь ему, что произошло недоразумение. Ты не знаешь, зачем соврала, будто чей-то чужой рюкзак, паспорт и бумажник принадлежат тебе. Ты объяснишь это тем, что не спала уже несколько дней.

Дверь открывается, и входит начальник полиции, держа в руке бумагу, которую ты подписала именем Сабины. Теперь на ней стоит большая красная, как кровь, печать. Круг с надписью по-арабски в центре.

– Вот ваш документ. Ваше доказательство.

Наконец тебе хоть что-то принадлежит. Ты кладешь документ в черный рюкзак и застегиваешь молнию. Начальник полиции протягивает руку, и ты ее пожимаешь. Его ответное пожатие крепко и исполнено смысла: он сообщает тебе, что сделка свершилась, и ты отвечаешь за свою часть содеянного. На большом пальце у него бородавка, которая вжимается в твой большой палец. Когда начальник полиции наконец отпускает твою руку, тебе кажется, что прошла целая минута. Ты нервным шагом спускаешься по лестнице полицейского участка, громко стуча туфлями по каменным ступеням.

На улице водитель проверяет приборный щиток машины, чтобы убедиться, что ему не влепили штраф. Ты бросаешься к нему, как к вновь обретенному другу.

– Поехали.

– У вас рюкзак! – Водитель удивлен. – Значит, едем обратно в отель?

– Да, – отвечаешь ты, и твое настроение падает.

Ты кладешь рюкзак рядом с собой на заднем сиденье и осторожно открываешь молнию, словно боишься потревожить его содержимое.

Ты открываешь американский паспорт, чтобы повнимательнее рассмотреть Сабину Алис. Для большего сходства тебе лучше подстричься. Ты обращаешь внимание, какая гладкая у нее кожа. В подростковом возрасте тебя мучала угревая сыпь, оставив на щеках и подбородке щербатые следы.

Ты листаешь паспорт, считая страны, в которых побывала Сабина: Швейцария, Германия, Норвегия, Япония и теперь вот – Марокко. До недавнего времени она путешествовала только по тем странам, в которых все функционирует с тщательностью дорогих электронных приборов.

Ты заглядываешь в бумажник: пластиковые карты страховых компаний «Синий крест» и «ААА» предполагают наличие соответственно работы и автомобиля, а кредитная карта магазина «Джей-Кру» дает представление о том, как она одевается[7]. Аккуратненько и со вкусом. Ничего слишком вычурного или мрачного.

Потом ты вытаскиваешь записную книжку, красный «молескин». На первой странице есть графа, в которой владельца просят написать свое имя, и еще одна, для описания вознаграждения за возврат записной книжки, если та вдруг потеряется. В этой второй графе Сабина написала слово «счастье».

Ты листаешь страницы, останавливаясь на записи, сделанной месяц назад. Тебе в глаза бросается фраза: «Я пыталась их убедить, что в этом нет ничего опасного».

Ты закрываешь дневник. Ты уже достаточно навредила этой девушке, присвоив ее вещи. Читать ее дневник – значит только усугубить свою вину.

– Все в порядке? Вам все вернули? – спрашивает водитель. При звуке его голоса ты вздрагиваешь. Ты почти забыла о его присутствии, о том, что едешь в его машине.

– Не все.

Это его успокаивает.

– Мне нужно будет остановиться у магазина, – говоришь ты. Прежде чем селиться в «Ридженси», тебе нужно удостовериться, что карты Сабины Алис работают, нужно выяснить, не заблокированы ли они.

– У какого магазина? – спрашивает водитель.

Вы останавливаетесь перед знаком «Стоп», и в окно ты видишь маленький магазинчик с пирамидой из флаконов с кремом для тела в витрине.

– Вот этот подойдет.

Водитель притормаживает на углу квартала.

– Если вы не против, я ждать в машине, чтобы нам не дать штраф.

Когда ты входишь в магазинчик, продавец, пожилой джентльмен маленького роста, не обращает на тебя внимания. Он продолжает беседовать со своими приятелями, тоже пожилыми и тоже маленького роста. У тебя до сих пор нет туалетных принадлежностей. Ты выбираешь зубную щетку, пасту, щетку для волос и ножницы. Ты действительно решила подстричься под Сабину Алис?

Ты несешь все к стеклянному прилавку. Под стеклом разложена косметика. Помада для губ и румяна лежат на темно-синем бархате, словно рубины с изумрудами в ювелирном магазине.

Приятели продавца уходят, и он наконец обращает на тебя внимание. И внезапно улыбается тебе доброй улыбкой, словно старый знакомый.

– Добро пожаловать! Моя косметика – самая лучшая, – он смотрит тебе прямо в глаза.

С подросткового возраста и первых прыщей консультанты косметического отдела в «Нордстроме»[8] и визажисты в «МАКе»[9] заваливали тебя советами. «Подчеркивайте глаза, чтобы отвлечь внимание от кожи», – наставляли они, рисуя тебе на веках радугу. «Делайте акцент на губы яркой помадой», – говорили они, размазывая по твоим губам красный оттенка «вамп».

«Отвлекайте, отвлекайте, отвлекайте», – твердили все хором.

Но этот продавец в зеленом вязаном жилете говорит, что у него есть именно тот тональный крем, который тебе нужен, и ты ему веришь, потому что в его взгляде на твою кожу нет ни тревоги, ни порицания, ни оценки.

– Сейчас я вам покажу. Можно?

Ты киваешь.

Продавец наносит тонкий слой тонального крема.

– Только тонкий слой. Никакой пудры.

– Вы правы, – соглашаешься ты. – Все всегда хотят меня запудрить, и от этого только хуже.

– Слишком быстро, – говорит продавец. – Я не понимаю. Можете повторить помедленнее?

– Все хорошо. Вы правы.

Продавец кисточкой наносит тебе на лицо тональный крем, и ты закрываешь глаза.

– Посмотрите, – произносит он, и ты открываешь глаза. Он подносит к твоему лицу зеркало, и у тебя нет возможности отказаться. Следы от угрей все еще видны, но впервые за пятнадцать лет твоя кожа кажется почти гладкой.

– Можно, я посмотрю у окна? – Ты уносишь зеркало к естественному освещению.

Много лет ты ходила на бесполезные консультации к дерматологам, и только дородный торговец из Касабланки, который смотрит тебе в глаза, вместо того чтобы коситься на твою кожу, открыл тебе секрет. Ты говоришь ему, что берешь флакон тонального крема, и тут же поправляешься на четыре. И две кисти. Тебе хочется, чтобы волшебство не кончалось. И надеешься, что кредитки сработают.

Продавец от руки записывает стоимость твоих покупок на листке разлинованной бумаги и дает тебе скидку на каждую из них. Ты протягиваешь ему одну из кредиток Сабины Алис и ждешь. Тебя вдруг наполняет уверенность, что платеж не пройдет. Транзакция занимает целую вечность. Но вот продавец косметического магазина отрывает чек и дает тебе ручку.