Одежда ныряльщика лежит пуста - Вендела Вида

Женщина сообщает еще несколько подробностей про отель и говорит, что при заезде тебе нужно будет предъявить паспорт и кредитную карту.

– Конечно, – отвечаешь ты и вешаешь трубку.

Ты знаешь, что бронь отменят. У тебя нет ни кредитки, ни паспорта.

Ты перебираешь в уме, кому бы позвонить в Америке, но там сейчас глухая ночь. Отцу ты не звонишь, потому что он занят, – у него новая жена и трое маленьких сыновей, и матери, которая теперь живет в Аризоне, тоже не звонишь, потому что решила не сообщать ей о краже. Твоей матери недавно установили кардиостимулятор, и она пять месяцев не решалась тебе об этом сказать. Когда она, наконец, сказала, ты не подала виду, но потом рыдала всю ночь. Ты не рассказывала родителям о том, что случилось накануне твоего отъезда, почему вы с мужем разводитесь.

В девять утра в холле тебя встречает тот же водитель. Вчера на нем была клетчатая рубашка и белые кеды, а сегодня кеды клетчатые, а рубашка белая.

Туфель Пола Боулза в машине больше нет. На заднем сиденье стало одиноко, но на дорогах сегодня свободнее. Вы проезжаете мимо «Ридженси», и ты с тоской смотришь в окно. Если бы только ты могла остановиться там хотя бы на одну ночь, почувствовать себя в безопасности и выспаться, ты точно смогла бы здраво подумать о том, что делать. Придумала бы план. У тебя в мозгу есть зона, к которой нет доступа, пока ты по-настоящему не отдохнешь.

Не проходит и полчаса после выезда из отеля, как вы подъезжаете к полицейскому участку. Водитель снова платит за стоянку в автомате, возвращается в машину и кладет квитанцию на приборную панель. Ты снова извиняешься за то, что у тебя нет денег.

В коридоре ты проходишь мимо указателя на трех языках: арабском, французском и английском. Указатель гласит: «Полицейский участок, следующий этаж». Он заламинирован, это хороший признак. Но, поднявшись на верхний этаж, ты приходишь в смятение: это очередной подвох? Коридор заставлен разнокалиберными стульями, развернутыми в разные стороны. Такое впечатление, что полицейский участок только что сюда переехал или готовится к переезду.

Парень в клетчатых кедах, чей отец когда-то читал Полу Боулзу, разговаривает с усатым мужчиной, и ты затаиваешь дыхание. Усики у мужчины редкие, и, похоже, для того, чтобы волоски дружно смотрели вниз, требуется постоянная помощь маленькой расчески. Ты убеждена, что тебя снова отведут вниз и повезут через весь город в другой полицейский участок.

Однако усатый мужчина кивает, словно тебя здесь ждут. Водитель вздыхает с облегчением. Он говорит, что выйдет на улицу покурить. По запаху в помещении очевидно, что остальные курят прямо там, поэтому ты понимаешь, что он просто нашел предлог, чтобы ретироваться. Может быть, ему хочется проверить паркометр. Усатый мужчина ведет тебя в кабинет с четырьмя письменными столами, на одном из которых стоит компьютер. В кабинет заходят еще двое мужчин, тоже усатых.

Тебя усаживают на стул за стол с компьютером. На столе стоит коробка с канцелярскими скрепками, стирательными резинками и канцелярскими кнопками. Сбоку на коробке календарь – трехлетней давности. В кабинете высокий потолок, краска на стенах облупилась, как яичная скорлупа. На стене висит фотография мужчины, и ты решаешь, что это – король Марокко. На бежевом шкафу для папок стоит букет искусственных цветов. Ты воображаешь, что цветы принесла секретарша или жена одного из детективов, которая хотела добавить в пустую комнату цветное пятно и немного ее оживить. В какой-то момент кто-то решил, что цветы тут не к месту, – слишком розовые, слишком легкомысленные, – и вазу переставили на шкаф, где ей суждено стоять до скончания века.

Один из детективов садится перед компьютером, а двое других – за пустые столы. Они сидят именно так, как положено детективам.

– Мы собрались, чтобы выслушать подробности преступления, – обращается к тебе один из них. – Мы просмотрели видеозапись. Мы знаем, как выглядит преступник. Мы не думаем, что это участник конференции. Мы считаем, что его аккредитационная карта…

Он ищет нужное слово.

– Фальшивая, – подсказываешь ты. По комнате разносится эхо.

– Да. Это вас не удивляет?

– Нет. – Тебя это не удивляет.

– На видео мы заметили еще двоих, его подручных. У них обоих тоже были аккредитационные карты. Один стоял у входа в отель снаружи, а другой – в холле.

– Их было трое?

– Да.

Тебе становится легче. Ты стала жертвой преступной организации. Вряд ли твое поведение могло что-либо изменить. Они подделали аккредитационные карты и собирались кого-нибудь ограбить, и этой жертвой оказалась ты.

– Они делают то же самое в других отелях? Подделывают аккредитационные карты и грабят постояльцев?

– Нет, мы о них раньше не слышали, – отвечает другой детектив. – Это впервые.

– Гм. – Тебе с трудом в это верится.

– Сейчас мы начнем вносить информацию, – говорит детектив за компьютером.

– Хорошо.

– Как звали вашего деда?

– Моего деда?

– Да, здесь так положено. Мы должны заполнить формуляры.

– Энтони. – Ты не вспоминала про деда уже много лет. Он умер, когда тебе было пять, и нельзя сказать, чтобы он был таким уж хорошим человеком. В последний раз вы с сестрой видели его, стоя перед его креслом-качалкой в одинаковых синих свитерках с изображением Тряпичной Энни[6] и держа родителей за руки. Только несколько лет спустя ты поняла, что тогда вы все приходили к нему попрощаться.

И вот ты называешь имя деда марокканскому детективу. Тому требуется пять минут, чтобы его напечатать. У него проблемы с компьютером или с клавиатурой – или обоими сразу.

– Как зовут вашего отца?

– Джан-Карло.

Детектив печатает это пять минут. У него вызывают затруднение сначала «Джан», потом дефис, а потом «Карло».

– Послушайте, – не выдерживаешь ты, – может быть, мы можем перейти к тому, чтобы я рассказала вам, что у меня украли? Я боюсь, что мой компьютер никогда не найдут… Я уже целый день потеряла.

– Потеряли день? – удивляется один из детективов. – Как это?

– Это такое выражение. Не обращайте внимания.

– У вас был «Делл»? – спрашивает другой детектив.

– Нет, «день».

– Я про компьютер. Это был не «Делл»?

– Нет, это был «Эппл».

Трое мужчин смотрят на тебя в недоумении.

– «Эппл-Макинтош»? – медленно произносишь ты, но без толку.

Звонит телефон, и детектив за столом испуганно смотрит на него. Он говорит в трубку несколько слов, бросает взгляд на тебя и секунд через двадцать заканчивает разговор.

– Это начальник полиции, – говорит детектив. – Он хочет, чтобы вы зашли к нему в кабинет. У него есть новые сведения по вашему делу.

Тебе указывают на открытую дверь по другую сторону коридора.

Начальник полиции приглашает тебя войти и просит закрыть за собой дверь. На контрасте с тремя худыми и нервными детективами он кажется еще толще, чем вчера, а его кабинет самым разительным образом отличается от пустой бежевой комнаты, откуда ты только что вышла. Весь пол устлан толстым бордовым ковром, а одну из стен полностью занимает крупномасштабная карта Касабланки. Шторы тоже бордовые и ниспадают на пол крупными складками. Фотография короля Марокко такая же, но здесь она вставлена в вычурную золотую рамку.

В углу на вешалке в полиэтиленовых пакетах висят два костюма из химчистки и как минимум три рубашки. И еще галстук, уже завязанный в узел.

– Мы нашли черный рюкзак, – говорит начальник полиции.

– Это просто чудо, – отвечаешь ты. Ты зря не поверила ему, когда он сказал, что на сто процентов уверен, что рюкзак найдется. Этот человек излучает профессионализм.

– Не все содержимое уцелело, но паспорт и кредитные карты на месте. Здешние воры никогда не берут кредитные карты.

Тебе жаль, что ты не знала этого, когда блокировала свои собственные.

Начальник полиции достает из-за письменного стола черный рюкзак. Это не твой рюкзак. Ты понимаешь это, но не успеваешь ничего сказать, потому что он уже открывает молнию и вытаскивает из него синий американский паспорт. Хрустнув запястьем, он кладет паспорт перед тобой на стол, словно крупье, сдающий последнюю карту.

– Думаю, с этим все станет намного проще.

Ты открываешь первую страницу паспорта и видишь, что, хоть женщина на фото и похожа на тебя – у нее тоже прямые темно-каштановые волосы и светлые, широко расставленные глаза, это не твой паспорт. Он принадлежит некой Сабине Алис.

Начальник полиции кладет перед тобой красный бумажник.

– Воры забрали наличные, но оставили кредитные карты.

Тебе любопытно, заблокированы ли эти карты так же, как твои собственные. Ты представляешь, как с их помощью снимаешь номер в «Ридженси» и заказываешь все меню подряд, а потом спишь, пока полностью не выспишься.

Ты внезапно замечаешь, что начальник полиции так и не спросил, как тебя зовут, и описывает рюкзак, бумажник и паспорт с большой осторожностью. «Вот рюкзак, вот бумажник, вот паспорт». Он ни разу не назвал ни один из этих предметов твоим.