Лидия - Элейн Каннингем

Поскольку говорил я с должным уважением, да еще и улыбнулся, консьерж тоже представился, и я понял, что мы с ним непременно подружимся. Он был одинок и ненавидел собак. По его мнению, общение с собаками разрушало его как личность. Так, во всяком случае, я истолковал его зажигательную речь. Клапп рассказал также, каково его жалованье, и спросил, как можно прожить на такие жалкие гроши с женой и тремя детьми. Все это он поведал мне не сразу, а рваными кусками, когда не нужно было открывать или закрывать перед кем-то из жильцов входную дверь или выскакивать к чьей-нибудь машине. Время-то было самое пиковое - жильцы так и валили из дома по своим делам. Я согласился, что при нынешних ценах на такое жалованье не разгуляешься.

- Вот и приходится жить за счет чаевых, а это унизительно. Чертовски унизительно. Значит, вы у нас частный фараон, да?

Я объяснил ему, что охочусь за сарбайнским колье.

- Я ведь живу с законом в ладах, - сказал консьерж. - Спиртным не торгую. Шлюх не поставляю. Изредка, разве что, ставлю пару баксов на какую-нибудь лошадку. Это ведь не преступление?

Я заверил его, что не считаю игру на скачках преступлением.

- Вот и приходится зависеть от этих мерзких чаевых. Кстати, мистер Крим, стоило вам только подойти ко мне, я подумал: вот человек, который охотится за камешками Сарбайна. Я с удовольствием вам помогу.

- За сколько?

Он пожал плечами и развел руками.

- Понимаете, нужно крутиться, чтобы жить... Если это жизнь, конечно.

Из двери вышел крупный, крепко сбитый мужчина средних лет и с бычьей шеей. Он был облачен в черный костюм, легкий плащ и черную фетровую шляпу; я успел разглядеть, что глаза у него светлые, бледно-голубые. Хомер побежал ловить для него такси, а я почтительно постоял в сторонке.

Проводив взглядом удаляющееся такси, Хомер пробормотал, что, должно быть, приятно повесить на шею своей бабенке безделушку стоимостью в четверть миллиона баксов.

- Впрочем, он это может себе позволить, - добавил консьерж.

- Кто?

- Сарбайн. Это он сейчас отвалил.

Чуть подумав, я сказал, что в нашей компании не принято швырять деньги на ветер. И добавил:

- Мне придется заплатить вам из собственного кармана. Что я смогу купить вот на это?

Я извлек из бумажника и показал ему две десятки,

- И тело и душу, - ухмыльнулся Хомер, аккуратно сворачивая банкноты и пряча их в карман.

- Только давайте сразу договоримся, что все сказанное останется между нами.

- По рукам.

- Отлично. Итак, что про них известно?

- Про Сарбайнов?

- Да. Только начните с самого начала. Давно они здесь поселились?

- Да уж года с четыре... А то и пять. Нужно подумать.

- Сколько их?

- Это же все было в газетах.

- А я предпочитаю освежить память, - улыбнулся я. - Особенно, когда располагаю столь надежным источником.

- Что ж, вы за это уплатили, - пожал плечами консьерж. - Он сам, жена, повариха и горничная.

- Марк Сарбайн, Хелен Сарбайн и... Как, позабыл, зовут горничную?

- Лидия Андерсон.

- Да, верно - Лидия Андерсон. А повариху?

- Хильда какая-то. Немчура. Она уже в таком возрасте, что никого не интересует, есть у нее фамилия или нет. Вот Лидия - другое дело. Это кобылка из совсем другой конюшни.

- Белая или цветная?

- Белая, но с таким южным акцентом, что через него нужно прорубаться с помощью мачете. "Белая шваль"*) из Техаса...

- Оставьте такие ярлыки для социологов, Хомер. Значит, эта девушка из Техаса. Сколько ей лет?

- Двадцать с хвостиком. Если она положила глаз на это колье, то ей, конечно, ничего не стоило стибрить его. Только она глупа, как пробка. Такая дуреха не смогла бы провернуть эту кражу.

- А что вы можете сказать о его жене, Хомер? - полюбопытствовал я, дождавшись, пока он распахнул дверь перед очередной парой жильцов.

- Миссис Сарбайн? Это класс! Шикарная бабенка. Немного за тридцать...

- Блондинка, высоко уложенные волосы, норковые манто, бриллиантовые браслеты, рост пять футов и восемь дюймов?

- Вы ее знаете?

- Нет, но я знаю, что такое "класс", - сказал я. - Послушайте, Хомер, я прекрасно понимаю, что она к вам добра, но я только что приобрел кусок вашей души, поэтому все сказанное должно остаться между нами. Вы согласны?

- Я ведь уже пообещал.

- Отлично. Значит, Сарбайн уехал... А когда он возвращается?

- В четыре, в пять, в шесть... В четыре меня сменяет другой.

- А классная блондинка?

Хомер покачал головой и пробормотал, что, мол, не по душе ему такие вопросы. Это, дескать, шикарный дом, и шлюхи сюда не шастают.

- Извините, Хомер. Миссис Сарбайн.

- Как правило, она выходит из дома между полуднем и часом, а возвращается чаще тогда, когда вместо меня заступает мой сменщик. Знаете, мистер Крим, я, конечно, помогу вам, но ведь мне здесь еще работать. Дело в том, что я здесь не один; несколько парней обслуживают лифты, да и дежурных у нас несколько. Я клоню к тому, что если бы вы смогли дать мне еще десятку, я бы поделился с другими ребятами, которые могут быть вам полезны.

- Что! - негодующе воскликнул я.

Но пятерку отстегнул. Хомер проблеял, что я очень щедрый, а я спорить не стал. Что бы я выиграл, попытавшись убедить его, что я вовсе не щедр, а глуп? Достаточно того, что я и сам это знал. Оставив его выгуливать шпица, я зашагал к полицейскому участку, который располагался всего в нескольких кварталах. Там меня хорошо знали, ведь добрая четверть краж драгоценностей в Манхэттене случалась на территории именно этого участка, прозванного ньюйоркцами "золотым прямоугольником". Это район, расположенный между Центральным парком и Ист-ривер, ограниченный с севера Девяносто шестой, а с юга - Пятьдесят седьмой улицей. Здесь сосредоточена такая уйма золота и драгоценностей, что ворам, подобно опытным золотодобытчикам, остается только выбирать, где жила побогаче.

В приемной за столом дежурил сержант Адриан Келли. Посмотрев на меня без особой любви, но и без открытой враждебности, он поинтересовался, почему я появился так поздно.

- Или тебе наплевать на это колье? - спросил он.

- Когда за дело берутся такие бравые орлы, как ты, я спокоен, ответил я.

- Спасибо, Харви. Любому полицейскому приятно знать, что его ценят и любят. - Он снял трубку телефона, попросил подозвать лейтенанта Ротшильда, и доложил о моем приходе. Потом положил трубку и со вздохом сказал:

- Топай наверх. Лейтенант просто сгорает от нетерпения повидать тебя.

_______________

*)Презрительное прозвище белых бедняков из Южных штатов.

Ротшильд был маленький желчный, никогда не улыбающийся человечек лет под пятьдесят. Выглядел он всегда бесстрастным, как игрок в покер, а разговаривал резко и отрывисто.

Когда я вошел в его кабинет, Ротшильд резко спросил, почему я не постучал, а затем проехался по поводу того, что меня наверняка воспитали в конюшне, ибо только полные остолопы вламываются без стука в чужие кабинеты.

- Извините, лейтенант. Я знал, что вы меня ждете, и только потому не постучал.

- Чтоб в следующий раз постучал.

- Непременно, сэр лейтенант.

- И прекрати паясничать! Еще раз услышу "сэр лейтенант" - и вылетишь у меня отсюда вперед задницей! Тебе давно пора уши надрать. Раз ты сотрудничаешь с полицией, учись нас уважать.

- Хорошо, - согласился я. - Вот-вот начну уважать.

- И закрой за собой дверь.

Я послушно закрыл дверь.

- Теперь можешь сесть. Располагайся удобнее.

Я метнул на него пытливый взгляд, затем сел и расположился удобнее. Лейтенант рявкнул:

- Какого черта ты только сейчас заявляешься? Или пришел лишь для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение?

- Видите, ли сэр л...

- Заткнись, Харви, пока я тебя не убил. Вы собираетесь выплачивать страховку?

- Наверное. Куда нам деваться.

Он мрачно смотрел на меня, выжидая.

- Разумеется, мы хотели бы вернуть колье.

- Еще бы, - кивнул он. - Поэтому ты так надрываешься? Не прошло и двух минут после кражи, а ты уже тут как тут. Ха!

- Я не хотел путаться под ногами у полицейских, - терпеливо пояснил я. - Ваши парни свое дело знают. У них есть и опыт и необходимое оборудование...

- У меня от тебя уже в заднице свербит, - процедил Ротшильд. - Все вы считаете себя умниками. А полицейских - кретинами. Безмозглыми придурками, которых ничего не стоит оставить с носом. Однако дорогуша, если мы найдем эту побрякушку, парой старых медяков вы не отделаетесь. Сколько вы можете отстегнуть, Харви?

- Вы же сами знаете, что наша компания никаких вознаграждений не выплачивает.

- Чушь собачья! Тебе отлично известно, что ваша долбаная компания с удовольствием заплатит любому медвежатнику или скупщику краденого, который вернет это колье. И не пытайся возражать! Я хочу знать только одно - тебе известно, у кого эта штуковина?

Я помотал головой.

- Но ты уже ведешь переговоры? Встречаешься со скупщиками? Кто-нибудь обратился к тебе с предложением? Выкладывай все начистоту, Харви, иначе я тебе башку отверну. Или такое устрою, что остаток своей собачьей жизни ты будешь чистить сапоги.