Лидия - Элейн Каннингем

Тетя Эвелина продолжала молча пожирать нас глазами.

Лидия покачала головой из стороны в сторону.

- Я это не подпишу, - сказала она.

- Почему? Ведь здесь нет ни слова неправды. Перечитай заново.

- Ну, ладно, - внезапно произнесла тетя Эвелина. - Я сыта по горло вашими препирательствами. Скажи мне, Харви, ты специально загоняешь девочку в тупик?

- Ничего подобного, - возразил я. - Я отчаянно пытаюсь ее вызволить оттуда.

- Почему?

- Потому что я ее люблю.

Лидия уставилась на меня, раскрыв рот. Ее ярко-синие глазищи увлажнились.

- Это правда, Харви? - тихо спросила она. - Ты не шутишь?

- Нет, - серьезно ответил я.

- Тогда прости меня за все гадости, что я наговорила. Я тебя тоже люблю, Харви. Давай поженимся на следующей неделе.

- Как, уже на следующей? Мы же с тобой только вчера познакомились.

- Я не питаю на твой счет никаких иллюзий, Харви, - сказала она. - А ты?

- Я тоже, - признал я. А потом добавил: - Надеюсь.

Глава тринадцатая

Остаток вечера прошел без приключений. Приезжали местные полицейские. Тетя Эвелина угостила их чаем с пирогами и подарила каждому по десятке, а я отдал им письменные показания Лидии и свои собственные. Они попросили показать им фальшивое колье, но я нахально заявил, что приезжал представитель моей компании и забрал его. Не знаю, поверили они мне или нет, но меня это не беспокоило. Я твердо знал, что не выпущу колье из собственных рук, пока не передам его в свою страховую компанию. Еще я сказал, что если они свяжутся с лейтенантом Ротшильдом из нью-йоркской полиции, то он пришлет за Сарбайнами машину и увезет их с глаз долой.

- Только не сегодня, - предупредил я. - Когда его по ночам будят, он звереет.

- Я его понимаю, - сказал мой знакомый сержант. Потом спросил: Послушай, Харви, ты ведь и в детстве вечно имел неприятности?

Я промолчал.

- Точно, - подтвердила тетя Эвелина.

- Из-за чего? - вмешалась Лидия.

- Врал, например, - сказал полицейский.

Я возмущенно фыркнул, но Лидия посмотрела на меня задумчивым взглядом.

* * *

На следующее утро мы с Лидией покатили в Нью-Йорк. Девушка казалась какой-то отрешенной и неразговорчивой. Однажды, когда я назвал ее по имени, она спросила:

- Неужели ты всегда будешь звать меня Лидией, Харви? Или ты забыл, что меня зовут Сара?

- Для меня ты Лидия.

- Что за глупости? Ведь ты знаешь меня всего три дня!

- Мы могли познакомиться и три года назад, но так и не узнать друг друга. Нет, для меня ты навсегда останешься Лидией.

Она удостоила меня странным взглядом и попросила, чтобы я показал ей колье. Потом некоторое время играла с ним, перебирая пальцами, как четки.

- Что, все-таки, оно для тебя значит, Лидия? - не выдержав, спросил я.

- Не знаю, Харви - мне трудно сказать. Какой-то символ, должно быть. Олицетворение того, чего я лишилась в жизни. Матери, отца, родного дома. Я надеялась обрести в нем опору, твердыню. Гибралтарскую скалу. Увы, ничего не вышло. Пожалуйста, Харви, стань для меня опорой.

- Попытаюсь.

- Нет, правда. И... извини еще раз. Я обзывала тебя трусом и упрекала - все это была только защитная реакция. Прости, пожалуйста.

- Нет, отчего же - ты права. Пожалуй, мне надо уйти из частного сыска. Как тебе кажется?

- Я согласна, Харви, - кивнула она. - Я сыта по горло всеми этими Сарбайнами и фон Кессельрингами.

* * *

Я вернул взятую напрокат машину в агентство Херца и мы с Лидией потопали пешком ко мне на работу. Оставив девушку внизу, я сказал:

- Сделай мне одолжение - ладно?

- Все, что хочешь, Харви.

- Подожди здесь. Я скоро вернусь. Буквально через несколько минут. Я побренчал в кармане стекляшками поддельного колье. - А потом, кто знает может, тебя будет ждать сюрприз.

- Я подожду, Харви, - кивнула она.

Я поднялся в контору. Просунул голову в собственную клетушку и поздоровался с Харольдом Хопкинсом. Тот жизнерадостно пролаял, что рад меня видеть.

- Приятно, что ты еще жив, старина, - сказал он.

Мейзи Гилман, услышав мой голос, выскочила из своей комнаты и чмокнула меня в щеку.

- Подожди-ка, - остановил ее я. - Замри на секунду.

Она недоуменно остановилась, а я застегнул у нее на шее колье - ровно на тридцать секунд.

Секретарша Алекса Хантера встретила меня довольно радушно и тут же помчалась к боссу возвестить о моем появлении. В соответствии с установившимся обычаем, Хантер заставил меня прождать пять минут. Когда я вошел, он, склонившись над письменным столом, сосредоточенно водил пером по бумаге. Я кашлянул. Хантер продолжал строчить. Наконец, не поднимая головы, спросил:

- Ну что, Крим, потерпел крах?

- Пошли вы в задницу, - тихо промолвил я.

Подействовало. Приподняв голову, Хантер промолвил:

- Во вторник тебя не было, вчера - тоже. По-моему, тебе надоело у нас работать.

- Осточертело - так точнее.

- Что-то ты сегодня слишком разговорчивый, Харви. Я бы, на твоем месте, отдал колье, а потом болтал.

- Только и всего? - хмыкнул я. - Пожалуйста, масса Хантер, сэр.

Я небрежно швырнул колье ему на стол.

К чести Хантера, он и глазом не моргнул. Взял колье в руку, присмотрелся, повертел и брезгливо отбросил в сторону.

- Подделка. И довольно дрянная.

- Верно, это подделка. Всего лишь скверная копия. Но именно она была украдена и именно за нее компания должна была выложить четверть миллиона. Перед вами та самая вещица, на поиски которой вы меня отрядили.

- Докажи.

- Меня от вас блевать тянет, - процедил я. И вручил копию показаний Лидии. - Вот, ознакомьтесь,

Хантер прочитал и покачал головой.

- Этого мало. Где сейчас Сарбайны?

- В тюрьме.

- Ты издеваешься надо мной, Крим?

- Загляните в дневные газеты.

- Они уже должны быть у секретарши, - произнес Хантер. Нажав на кнопку внутренней связи, он попросил газеты, а еще полминуты спустя обалдело глазел на кипу свежих выпусков, первые страницы которых пестрели сообщениями об аресте Сарбайнов.

- Кому мы должны сдать колье? - спросил Хантер.

- Лейтенанту Ротшильду. Впрочем, он его еще не видел. Как и ни один другой полицейский. Это целиком моя заслуга. Выкладывайте бабки. И поживее.

- Ты что обалдел, Харви? Пятьдесят тысяч!

- Сию минуту, - жестко процедил я. - Выпишите чек. Нет - два чека по двадцать пять тысяч. Один - на мое имя, а второй - на имя Сары Коттер.

- Но это невозможно, Харви. Во-первых, я должен переговорить с Ротшильдом. Во-вторых, подписать чек может только мистер Смидли.

- Так поговорите с Ротшильдом. А потом - бегом к Смидли. И вообще, какое мне дело до ваших дурацких проблем? Я добыл вам колье и сэкономил компании двести тысяч. Гоните деньги!

* * *

Прошло, должно быть, целых полчаса, прежде чем меня вызвал Смидли. Битых десять минут он рассыпался в похвалах моим талантам и уговаривал меня остаться служить в компании. Но я был непреклонен.

Затем я ждал, пока бухгалтер оформлял чеки. Когда я, наконец, спустился, Лидия стояла на прежнем месте, но лицо превратилось в вытянутую серую маску, а по щекам катились слезы.

Когда я ее окликнул, она медленно повернулась, словно не веря своим ушам, и лишь потом отважилась улыбнуться.

- Ты боялась, что я удрал, да? - спросил я.

Лидия молча кивнула.

- Да, высокого же ты обо мне мнения, - вздохнул я.

- Не ругай меня, Харви, - с трудом пролепетала она. - Мне показалось, что я прождала целую вечность, а пятьдесят тысяч - слишком большие деньги.

- Деньги как деньги, - пожал плечами я и вручил ей чек.

- Что это, Харви?

- Так, пустячок. Твоя доля. Двадцать пять кусков.

Ее глаза расширились.

- Харви...

- Я решил, что так будет по честному. Так что тебе вовсе ни к чему выходить за меня замуж. На эти деньги можно долго продержаться.

- Да, Харви, долго.

- Ну вот и все. Я жутко проголодался. Пойдем пообедаем.

- С удовольствием.

- А после обеда завалим в банк.

- Хорошо.

- А что потом?

Лидия подняла на меня свои прелестные заплаканные глаза.

- Харви, ты не смог бы отвезти меня в Нью-Хоуп? К тете Эвелине.

- Смог бы. Но - зачем?

- Она мне страшно нравится. Потом... Я бы хотела сыграть свадьбу в этом старом особняке. А ты, Харви?

- Я... э-ээ... Я тоже.

Лидия всхлипнула.

- Харви! Ты ведь ни разу даже по-настоящему не обнял и не поцеловал меня! Ни разу!

* * *

Вот там-то, на углу Пятой авеню и Пятьдесят первой улицы, это и случилось впервые. Впрочем, мы же были в Нью-Йорке, и никто из сотен прохожих даже не покосился в нашу сторону.