Скоро конец света - Франко Микита

При взгляде на Костю у меня что-то защемило в сердце. Мне захотелось как-то подбодрить его, и я сказал:

– Ничего, скоро он выпустится, и старшими будем мы.

Костян, бросив на меня серьезный хмурый взгляд (его карие глаза в тот момент были похожи на блестящие вишенки), сказал:

– Не разговаривай со мной, спидозный.

«Спидозным» меня стали называть с подачи Цапы и Бахи.

– Ты хоть знаешь, кто это? – спросил я у Костяна, потому что сам толком не знал.

– Это ты, потому что ты заразный, – ответил Костян. И почему-то, выдержав паузу, будто бы на всякий случай добавил: – Фу.

Встав из-за стола, именинник ушел. Праздник был окончен: мы остались без сладостей, без хорошего настроения и без справедливости.

Вечером, закрывшись в кабинке туалета, я позвонил Анне и шепотом сообщил, что Цапа собирается сдвинуть кровати в следующий раз, когда она приедет.

– И что это значит? – спросила она.

Я понимал, что это значит, но мне было неловко объяснять, поэтому я сказал:

– Вы же взрослая. Сами должны знать.

Она невнятно что-то сказала вроде «ага» или «угу».

– Ладно, не переживай, я все равно приеду.

– А как же Цапа?

– Да мне пофиг на него.

Я обрадовался, что она такая смелая и не боится Цапу, хотя он придурок, а жизнь в баторе научила меня сторониться придурков.

Подумав, я спросил о том, что волновало меня после разговора с Костяном:

– А что значит «спидозный»?

Помолчав, Анна спросила:

– Это тебя так называют?

– Да.

– Не обращай внимания.

– Но что это значит?

– Это ничего не значит.

– Как так? Слово, которое ничего не значит?

– Это значит, что тот, кто тебя так называет, полный дурак. Больше это не значит ничего.

– Меня так все называют.

– Значит, все дураки.

– Так бывает?

Анна вздохнула:

– Ты не представляешь, насколько часто…

Я услышал, что в туалет кто-то зашел, и шепотом выпалил в трубку:

– Все, мне пора!

Покинув кабинку, возле умывальников я столкнулся с одним из пацанов. Смерив меня взглядом, он сказал, что туалет для девчонок в другой стороне. И шикнул уже в спину:

– Педик спидозный!

Я ничего не имел против туалета для девочек, но там на меня бы тоже шикали «спидозным» и прогоняли.

В игровой воспиталка смотрела «Рен-ТВ». Девчонки попросили переключить на канал, где крутили древний сериал про Сабрину, маленькую ведьму, но воспиталка ответила, что смотрит интересную научную передачу.

Мне нравились научные передачи. В школе учителя очень скучно объясняли интересные вещи. Например, училка по биологии долго и нудно любила повторять: «Вот здесь у цветочка листочек, а вот здесь – стебелечек», и потом еще раз, и еще раз – одну и ту же информацию. Я как-то спросил, зачем она это делает, а она ответила с плохо скрываемым негодованием: «Чтобы вы лучше усваивали, у вас же особенности!»

Да, учителя были мягче в своих выражениях. Обычно то, что воспиталки называли «дебильностью» и «отсталостью», учителя называли «особенностями».

На экране телевизора мелькал видеоряд с землетрясениями, наводнениями, лесными пожарами, а тревожный голос за кадром вкрадчиво говорил: «Неужели человечество не способно справиться со стихийными бедствиями? Неужели нам всем действительно придет конец?»

– О чем он? – спросил я.

Но воспиталка только резко махнула рукой: мол, молчи и слушай дальше.

Я слушал.

«21 декабря 2012 года может стать последним днем для всего человечества, – продолжал закадровый голос. – Ведь именно в этот день во Вселенной случится грандиозное космическое явление – парад планет».

Голос объяснял, что все планеты Солнечной системы выстроятся в один ряд, чем растянут магнитное поле Земли и повысят температуру на планете до ста градусов. Затем реки, озера и моря начнут испаряться, а вулканы – разом извергаться, исторгая в атмосферу такое количество пепла, что солнце не сможет пробиться сквозь тучи.

Голос звучал скорбно и серьезно. Я выдохнул:

– Ого…

Воспиталка только грустно покивала.

– Это ученые так говорят? – спросил я.

Ответ не заставил себя ждать. Голос, будто бы услышав меня, пояснил: «Такой сценарий гибели всего человечества предсказали древние майя – их астрологический календарь заканчивается на дате 21 декабря 2012 года».

– Ого… – снова выдохнул я.

А воспиталка снова покивала.

– А кто такие древние майя?

– Наверное, очень мудрый народ, который раньше жил.

– Просто древние люди?

– Ну, умные древние люди…

– Но в древности ведь не было такой науки, как сейчас, как тогда они могли…

Воспиталка поморщилась, перебивая меня:

– Ой, ну хватит жужжать над ухом, не мешай смотреть!

Я перестал жужжать. Но и смотреть тоже перестал – не хотел расстраиваться. До конца света оставалось всего лишь три месяца, и это было абсолютно несправедливо, потому что именно сейчас у меня появился шанс попасть в семью Анны. Мне не хотелось умирать, так и не успев понять, что такое нормальная жизнь.

Я ждал ее приезда, гадая, как она будет расправляться с Цапой, ведь он такой сильный. Может, она знает приемы карате или умеет боксировать? Мало ли чем они там занимаются в своей Америке.

Но Анна приехала не одна. Обычно она добиралась на такси, но в тот день даже по шуршанию колес, которое было слышно еще издалека, я смог определить: это необычная машина.

За забором батора припарковался огромный джип. В декорациях из нашего облезлого детдома и редких деревьев вокруг машина напоминала блестящего неуклюжего монстра. Ребята, в этот момент игравшие на площадке, прильнули к забору, чтобы разглядеть автомобиль поближе. Я тоже подошел к калитке.

Дверца со стороны водителя открылась, и мы увидели мужчину – из-под темных, чуть спущенных на переносицу очков на нас смотрели добродушные синие глаза. Он улыбался, и на смуглых щеках появлялись совсем детские ямочки – у меня тоже есть такие.

– Хай, – вдруг сказал он.

Я почувствовал, как кто-то толкает меня в спину, будто я должен подойти поближе.

– Он говорит с тобой! – зашептали мне.

Но мужчина сам открыл калитку и шагнул на нашу территорию. Все начали расступаться, делая большой круг возле нас двоих. Я тоже хотел отойти, слиться с толпой, но он наклонился прямо ко мне и спросил:

– Oliver, yes?

Все зашушукались:

– Он англичанин!

– Нет, американец!

– Может, он вообще немец!

Конечно, я учил в школе английский язык и понимал, что он уточняет мое имя, но в тот момент меня сковал непонятный ужас от этого странного чужого человека, который на территории нашего батора выглядел не меньше чем пришельцем, спустившимся с другой планеты. В горле у меня пересохло, и я не мог ответить ему, как это бывает во снах – когда хочется что-то сказать, но слова застревают где-то в горле, будто ты вообще разучился разговаривать.

Я сразу вспомнил все, что рассказывали мне об Америке и американцах. Все, что твердили воспиталки и о чем урывками слышал из научных передач, которые они смотрят. Американцы злые и опасные, они хотят с нами войны, они нас ненавидят, они не по-настоящему улыбаются, они не по-настоящему дружат, если американец добр с тобой, скорее всего, он хочет тебя убить.

Снова хлопнула дверца машины, и я перевел на нее взгляд. Анна! Она наконец-то тоже вышла, легкомысленно сообщив:

– Ой, мама так не вовремя позвонила…

Я разозлился: чего она отвлекается на телефонные разговоры, ведь я тут, оставленный наедине с американцем, почти умер!

Когда мы втроем двинулись по раздолбанной полуасфальтированной дорожке к зданию батора, ребята начали медленно расходиться, провожая нас завистливыми взглядами издалека. Я чувствовал себя особенным.

Анна сказала, что сначала они вдвоем пообщаются с администрацией, а потом – со мной. Еще она сказала, что этот мужчина – ее муж и что его зовут Бруно. Я бы никогда не назвал так человека, но американцам виднее.