Золотой пергамент - Марина Клингенберг

— По себе людей не судят, — усмехнулся Кристиан. — Но даже если бы кто-нибудь и взял, остался бы ни с чем. Только с приговором от Гволкхмэя, — уточнил он. — Записи на этом пергаменте можно делать только особым золотым пером. Без него можешь хоть все пергаменты исписать, все останется ничего не значащими записями.

— Тогда я тем более не понимаю, из-за чего Гволкхмэй так взбесился, — досадливо фыркнул Балиан.

— Перья хранятся за Вратами Заката, — сказал Кристиан. — И, как вы понимаете, похитителями, скорее всего, были люди из Градерона.

На этот раз его слова вызвали более бурные эмоции. Балиан вздрогнул и резко повернулся к нему. Юан испуганно охнул.

— Но тогда… — прошептал он. — Это ведь… Это конец?

— Хочешь сказать, что Гволкхмэй отправил нас сюда, чтобы спасти? — резко спросил Балиан. — Ведь если это люди Градерона, они в первую очередь напишут, что Эндерглид или в их владениях, или что он вообще стерт с лица Этериола.

— Поверь, уж он бы нашел, кого спасти, — рассмеялся Кристиан. — Дело не в этом. Просто он надеется, что мы сможем вернуть наше сокровище, прежде чем случится что-нибудь серьезное.

На какое-то время в комнате воцарилась напряженная тишина. Потом Балиан вдруг, ударив ладонями об стол, вскочил на ноги с криком:

— Так чего же мы ждем! Чего ты раньше молчал! Пошли!

За пределами комнаты немедленно послышались требовательный стук и сдавленные ругательства — несчастные соседи братьев, тщетно пытающиеся уснуть, начали настойчиво проявлять недовольство.

— Сядь, — велел Кристиан. — И потише, а то нас выставят, несмотря на твою награду.

Балиан недовольно поворчал, но сел обратно, продолжая сверлить Кристиана непонимающим и возмущенным взглядом.

— Но мы же не знаем, где они могут быть? — неуверенно подал голос Юан.

— В том-то и дело, что не знаем, — сказал Кристиан. — И куда идти, нам неясно.

— Да куда же еще! — снова повысил голос Балиан. — И кретину понятно, что они у этих дурацких Врат Заката! Им же перья нужны! И вообще, все же говорят, что если пройти через Врата Рассвета, то потом из этих выйдешь… — он вдруг глубоко задумался. — А мы… Мы…

— А мы оказались в лесу, — вставил Юан. — И там не было Врат. И я… Я не очень помню, что случилось после того, как мы ушли из Эндерглида.

Оба выжидательно уставились на Кристиана, ожидая объяснений. Они были уверены, что он просто не может не знать, что произошло; он всегда был для них основным источником знаний, хотя порой и отвечал на вопросы лучезарной улыбкой и честным «не знаю».

Но, к счастью, сейчас Кристиан был готов более или менее прояснить ситуацию.

— Это верно: пройдя через Врата Рассвета, ты выходишь из Врат Заката, и наоборот, — сказал он. — Но мы оказались совсем не там, где должны бы… Да и я тоже не помню, что произошло после того, как мы переступили порог наших Врат. Этому есть только одно объяснение…

— Какое? — весь подобрался Балиан.

Кристиан еще какое-то время подумал, затем медленно проговорил:

— Возможно, перо уже у похитителей. И они решили обезопасить себя, отправив нас подальше.

— Глупости какие, — равнодушно хмыкнул Балиан. — Никто не мог знать, что Гволкхмэй отправит сюда именно нас.

— Какая разница? — пожал плечами Кристиан. — Им достаточно написать: «да окажется помеха нам за мили от Врат Заката и не вспомнит о переходе». Вот и все. Хороший план — теперь мы ни за что не сообразим, где находятся Врата Заката. И, конечно, найдем похитителей далеко не сразу. Если вообще найдем.

— Куда логичнее было бы написать «да погибнет помеха нам скорой и страшной смертью», — не сдавался Балиан. — Зачем рисковать-то?

— Во-первых, еще не вечер, — улыбнулся Кристиан. — Фигурально, — добавил он, поглядев в сторону окна. — Во-вторых, мне все же не кажется, что случится нечто подобное. По крайней мере, до тех пор, как мы объявим себя. Люди Градерона, что бы нам о них ни говорили, не глупы. Серьезно поменяв мироздание, они могут погубить и себя, и Градерон.

— Какое еще мироздание! Это же всего лишь мы! — вразумил Балиан.

— В первый раз вижу, чтобы Балиан так себя унижал, — восхищенно протянул Юан.

— Помолчи, я логично рассуждаю!

— Тогда приложи больше стараний, — посоветовал Кристиан. — Они не знают, насколько произошедшее встревожит Эндерглид. Представь, что в Дилан отправился бы сам Гволкхмэй. Или любой иной человек, по замыслам судьбы имеющий решающее значение для, скажем, Градерона — кто знает, как перевернется мир в ближайшее столетие? И вот, согласно пророчеству, написанному на пергаменте, этот человек погибает. Все планы судьбы нарушены. Более или менее благополучное существование мира под угрозой. Не говоря уже о том, что под «помехой» можно подразумевать все, что угодно. Пострадать могли совершенно непричастные люди, опять-таки имеющие значение для истории. Все это очень сложно и запутанно, Балиан. Поэтому золотой пергамент и перо ну никак нельзя давать в руки людям вроде тебя.

— Ты намекаешь, что какие-то там градеронцы умнее меня? — Балиан чуть не задохнулся от ярости. — Какие-то… Какие-то слабаки, прокравшиеся мимо меня, потому что побоялись затевать бой?!

— Не исключаю, что они пытались тебя разбудить, — сказал Кристиан.

— Но по себе знаю, что это бесполезно. Остается только поблагодарить бога за то, что у них хватило совести не убивать спящего.

— Так что нам теперь делать? — перебив очередную тираду Балиана, вмешался Юан, уже порядком уставший и сонный.

— Для начала утром поспрашиваем местных, что вообще в Дилане делается, — предложил Кристиан. — В любом случае, Врата Заката находятся здесь, и, может быть, кто-нибудь знает, где они. А сейчас давайте спать. Балиан, немедленно отойди от кровати Юана.

— Еще чего! — Балиан решительно откинул покрывало в сторону и, скинув сапоги, плюхнулся на кровать. — Пусть рядом ложится, если хочет, но на пол я не лягу. Можете угрожать, сколько влезет, не подействует.

— Еще как подействует, — возразил Кристиан. — Я, например, могу уложить Юана на другую кровать, а сам лечь рядом с тобой.

Балиан резко сел и воззрился на брата тоскливо-умоляющим взглядом.

— Эх, ну ладно, живи, — сжалился Кристиан. — Ляжешь рядом с ним, Юан?

Фонари гасить не стали — после долгого пребывания в Этериоле ночь давила на них необъяснимой тяжестью. Особенно переживал Юан — он еще долго ворочался с боку на бок, нервно поглядывая на окно, за которым чернел кусочек неба, и покачивались кривые ветви деревьев, при каждом порыве ветра царапающие мутное стекло.

— Кристиан, — наконец, сказал он, потому что Балиан уже давно сопел на всю комнату. — Неужели ты совсем не боишься ночи?

— Она ведь за окном, Юан.

— Все равно! Небо темное. Я никогда такого не видел.

— Скоро уже посветлеет. Не бойся. Ночь — это так же естественно, как и день. Да и, если что, мы же рядом.

И Юан, потеснее прижавшись к Балиану, все же забылся дремой. Но сны его были полны тревоги и темноты — ему снилось, что Градерон и Эндерглид поменялись местами, и на город света снизошла вечная, страшная и неведомая ночь, в которой непрестанно слышались крики людей, обезумевших от бессильного ужаса.

Наутро пробуждение Юана было не самым приятным — Балиан сдернул с него одеяло, зато по всей комнате плясали лучи солнца.

— Сколько можно спать, — буркнул Балиан. — Даже я давно встал.

— Я вчера устал очень, — сонно потер глаза Юан. — А где Кристиан?

— Вчерашняя карга сказала, что утром все едят внизу, — проворчал Балиан. — Кристиан пошел туда, сказал, что найдет кого-нибудь, чтобы поговорить. Так что вставай, у меня уже живот от голода подводит!

Юан послушно сполз на пол, наскоро сбегал к одиноко стоящему в конце полутемного коридора умывальнику, которым явно пользовался всякий случайный прохожий, после чего тщательно закрепил на поясе ножны с мечом и заявил, что готов «идти в общество». Балиан в ответ на это проворчал, что сейчас общество не преминет раскритиковать их внешний облик (когда к умывальнику был отправлен он, там немедленно случилась стычка с местным жителем, который, по мнению Балиана, взирал на него «совершенно возмутительным» взглядом). Но показаться людям на глаза все равно рано или поздно пришлось бы, так что Юан и Балиан, мысленно подготовившись к любому развитию событий, стали спускаться вниз. Перед самой дверью комнаты, за которой слышался воодушевленный говор сразу нескольких людей, Балиан ободрил Юана, что основную порцию насмешек и замечаний наверняка уже получил Кристиан, поэтому им, в принципе, нечего бояться. Юан пожалел Кристиана, но заметно повеселел, смело открыл дверь и первым перешагнул высокий порог. Балиан прошел следом.

Довольно большая комната была уставлена старыми деревянными столами — их было всего несколько, но размер их впечатлял. Впрочем, наверняка это было не очень удобно, так как за одним столом приходилось сидеть сразу нескольким незнакомым людям. Кристиан устроился в самом дальнем конце помещения, но прежде чем подойти к нему, Балиан и Юан изумленно переглянулись. За тем столом мало того, что было очень оживленно, так к нему еще и подошли, держа в руках нагруженные едой тарелки, почти все остальные постояльцы. Шел очень оживленный разговор; при этом Кристиан только улыбался и кивал, а все остальные обращались к нему с большим почтением.