Золотой пергамент - Марина Клингенберг

Их путь продолжался еще довольно долго. За лесом совсем стемнело, в самом же лесу не было видно вообще ничего. Трое братьев, последние годы не видевшие тьмы, переживали не самые лучшие времена. Юан совсем приуныл и с трудом удерживался от того, чтобы не взять кого-нибудь за руку — ночь пугала его. Хотелось кричать, разить ее мечом… Тут он вполне понимал Балиана, который, собственно, так и делал. Он совершенно выбился из сил, размахивая грозным оружием, но не послушался предостережений Кристиана и не прекратил бестолкового занятия. Балиан заявлял, что враги, которые, по его мнению, «шастают тут и там» должны знать, что они, стражи Рассвета, во всеоружии и готовы покарать любого дерзнувшего бросить им вызов. Логичные возражения Кристиана, что эти самые враги, если они вообще есть, скорее всего ограничиваются несколькими охранниками у кромки леса и в чаще им делать совершенно нечего, ни к чему не приводили.

— Если у них действительно война, и этот лес — стратегически важная зона, то вполне разумно напихать его воинами! — стоял на своем Балиан.

— Ох, Балиан, если бы здесь была стратегически важная зона, то наше появление на холме непременно заметили… — уже устало вздыхал Кристиан. — Ради всего святого, ты утомляешь больше, чем этот лес.

— Эй, — подал голос Юан. — Там что-то есть…

— Где?! — Балиан, совершенно забыв, что в его руке находится обнаженный меч, круто обернулся, и лишь благодаря многочисленным тренировкам маленький мальчик избежал страшного удара.

— Если ты еще раз так сделаешь, — сказал Кристиан, — я лично сверну тебе шею, — и он мило улыбнулся Балиану.

Того от этой улыбки мигом пробрала дрожь, и он, чуть заикаясь, выговорил:

— Д-да я случайно… Юан… Ты извини. Все нормально?

— Да, — мрачно проговорил мальчик.

— Ну, ты сам виноват немного, нечего мне в такие моменты под руку говорить, — слегка попенял Балиан, старательно избегая взгляда и особенно улыбки Кристиана. — Так что ты там увидел?

— Меч убери, — сказал Кристиан.

Балиан мгновенно послушался. После этого они посмотрели в указанном Юаном направлении — вдалеке между деревьями что-то светилось.

— Не будем спешить, — рассудил Кристиан. — Не факт, что нас встретят с радостью.

Они неспешно продолжили путь, хотя Балиан то и дело порывался перейти на бег. Но, помня о милой улыбке старшего брата, в которой скопились все мыслимые и немыслимые угрозы, когда-либо существующие во Вселенной, он сдерживал себя.

Чем ближе они подходили к мерцанию, тем реже становились деревья. Вот, наконец, и последний ряд. Кристиан, Балиан и Юан вышли из леса и увидели маленькую мрачную деревеньку, раскинувшуюся в низине.

— Ура! — обрадовался Балиан. — Еда!

— Тебе пока никто не предлагает, — Кристиан огляделся, и Юан последовал его примеру.

— Не похоже, что тут бывают битвы, — с важным видом проговорил он.

— И охранников нигде не видно.

— Но и Врат нет, — добавил Балиан. — Что, в общем и целом, плохо.

— Полагаю, здесь должно быть какое-нибудь место, где можно остаться на ночь, — сказал Кристиан.

— Правда? Почему ты так думаешь? — удивился Юан.

— Потом расскажу, — улыбнулся Кристиан. — Пойдем.

Он первым стал спускаться к деревеньке. Балиан торопливо побежал следом и, поравнявшись с ним, прошипел ему на ухо:

— Мы должны были рассказать ему это еще сто лет назад.

— Да зачем, он же не спрашивал, — усмехнулся Кристиан. — Юан, давай быстрее! — обернувшись, окликнул он мальчика, спотыкающегося от усталости.

Поблуждав немного по крохотному селению, они не без помощи какого-то местного жителя, который смерил их ну очень странным и даже испуганным взглядом, узнали дорогу к нужному заведению.

— Чего это с ним, — с подозрением оглядываясь через плечо, проговорил Балиан. — Он нам вслед смотрит.

— Может, потому, что у нас оружие, — гордо вскинул голову Юан.

— Или здесь нет такой одежды, — сказал Кристиан. — Учитывая, что подобное и в Этериоле носят только стражи Рассвета, уверен, что так и есть.

— Ну, тогда сам будешь объясняться с местными! — с таким возмущением напустился на него Балиан, словно дизайн их ярких оранжево-желтых плащей и кроваво-красных туник был сделан и утвержден лично Кристианом. Но тот только руками развел — мол, как угодно.

Минут через десять они дошли до небольшого двухэтажного деревянного дома, о котором говорил им поздний прохожий. Дом выглядел не слишком приветливо, и уж тем более здесь не могло быть речи о роскоши и убранстве, коими были полны комнаты братьев в башнях Эндерглида. Но Кристиан принял это как должное, для Юана все происходящее было занятным приключением, ну а Балиан ограничился тем, что ворчал на протяжении всего пути до прогнившего крыльца.

— Если крыша рухнет, пока мы будем спать, это на твоей совести, — покосился он на Кристиана у самой двери.

— Для начала будет неплохо, если нас хотя бы пустят, — не торопил события тот.

Остановившись, он позвонил в колокольчик у двери. Юан и Балиан от неожиданности вздрогнули. Они даже не заметили это древнее, почерневшее приспособление, болтающееся на кожаном шнурке сбоку от двери. Впрочем, оно сослужило им свою службу: почти сразу после надтреснутого звона из-за хлипкой двери раздалось не менее надтреснутое: «Заходите!». Порядком уставшим братьям не нужно было повторять дважды, и они, распахнув дверь, переступили порог старого дома.

Внутри, как ни странно, оказалось очень тепло, светло, и вдобавок к этому там стоял такой дразнящий запах жареного мяса, что Балиан, толком даже не оглядевшись, категорически заявил:

— Есть. Немедленно.

— Десять монет за троих. На одну ночь, — с видимым трудом поставил условие все тот же надтреснутый голос.

К двери, держа в одной руке пустой фонарь, а другой держась за спину, кое-как вышла старуха — судя по всему ровесница почерневшего от старости колокольчика. Братья уставились на нее с вежливым недоумением. Во-первых, было удивительно, что хозяйкой подобного заведения оказалась такая древняя на вид женщина с, тем не менее, придирчивым и пытливым взглядом. Во-вторых, никто не ожидал такого скорого решения по поводу их места пребывания здесь. И, наконец, в-третьих, у них не было денег: весьма недурное жалование стражей Рассвета дожидалось их в Эндерглиде, ведь Гволкхмэй и Тристан, «вконец озверев», как выразился Балиан, не дали им даже обсудить этот вопрос — сразу вытолкнули за Врата.

Старуха в ответ сверлила их пристальным взглядом. Безусловно, поздние гости показались ей необычными, и на то были все основания. Кристиан, Балиан и Юан и в Этериоле вызывали странное впечатление: они были очень похожи друг на друга и при этом могли похвастаться незаурядной внешностью. У всех троих были золотистые волосы — у Балиана и Кристиана немногим ниже плеч, у Юана едва прикрывали шею, но уже было ясно, что когда они отрастут подлиннее, будут лежать так же, как у старших братьев, чуть вздымающейся волной; у всех троих были большие серые глаза и светлая кожа. И, в довершение всего, одеты они были совершенно одинаково. Только рост выстроил их по старшинству, да характеры выдавали разительные отличия, что всегда выражалось на их лицах. Детские невинность и упрямство еще не покинули Юана, Кристиан был самым спокойным и оттого выглядел наиболее располагающим к себе, ну а в глазах Балиана постоянно плясали чертики. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять — тихонько сидеть на месте для него так же невозможно, как для Кристиана — с воплем бросаться в самую гущу событий.

Но, как уже упоминалось, все трое представляли собой эффектное зрелище, и хозяйка гостиницы впервые лет за двадцать растерялась. С одной стороны, очень хотелось приютить хорошеньких юных странников, но с другой — очень уж была подозрительна их одежда, да и мечи положительных эмоций не вызывали. Если даже у самого младшего имеется оружие — тут дело нечисто, — решила про себя старуха и почти так же категорично, как пятью минутами ранее Балиан, выпалила:

— Чего уставились? Десять монет!

— Прошу прощения, — с вежливой улыбкой наклонил голову Кристиан.

— А нельзя ли как-нибудь избежать надобности платить? Например, этот молодой человек, — он вытолкнул вперед Балиана, — легко сделает какую-нибудь работу по дому.

— Совсем, что ли! — возмутился тот.

— Никакого обмена! — рявкнула старуха. — Десять монет, или выметайтесь отсюда! Тоже мне, торговцы!

— Но у нас ребенок, и нам некуда идти, — лицо Кристиана выразило глубокую печаль.

Хозяйка гостиницы, уставившись на него, безмолвно открывала и закрывала рот. Было видно, что ярость смешалась в ней с симпатией и упрямством одновременно, и она отчаянно пыталась заглушить сочувствие и воззвать к своему разуму, который напоминал ей, что чужестранцы — а это, безусловно, чужестранцы — очень опасны. Особенно если не платят.