Волчица, покорившая хаос - Ами Д. Плат

сделали Эола моим наставником, я чувствовала наше родство. Будто в прошлой жизни мы были вместе. От его касаний пробегал по коже огонёк. Иногда он поддразнивал меня, но не подпускал слишком близко.

На рассвете мы возвращались домой, и я заметила на небе серп луны.

— Эол, смотри! — воскликнула я. — Что это такое?! Сейчас ведь новолуние.

— Это Эйсэй — вторая луна, искусственный спутник. Она ловит отсветы Солнца, даже когда настоящую Луну не видно. Её построили люди много лет назад. Эйсэй как кость в горле для оборотней — напоминает, что Круг семи Лун всегда наблюдает за нами.

Всю неделю Эол возил меня по окрестностям Нью-Йорка, в центр мы возвращаться боялись. Мы катались на яхте, общались с простыми людьми — и я постоянно запоминала новые слова, язык, обычаи. Всё меня будоражило, пробегая в голове тысячами маленьких молний. Я впитывала в себя тайны Вселенной, каждый день приносил новые и новые открытия. Только в пик новолуния мне стало ненадолго нехорошо, кружилась голова, болел живот. Эола уже не мутило, он сказал, только в первый раз непривычно. И всё пролетело. Первая неделя в обличье оборотня закончилась.

Глава 3

Нора, кромешная темнота. В нос ударил затхлый запах сырости и зверя. Можно даже не разлеплять глаз, чтобы понять, где я, но в какой-то момент веки почувствовали слабый свет — это приоткрыли дверь.

Вокруг волчья шерсть, никаких кровавых ошмётков или клочьев мяса — думала, будет хуже. Только подушки, заботливо оставленные матерью, разодраны. Я ещё немного полежала, приходя в себя, встала, направилась к выходу. В последнюю минуту опомнилась и вернулась за кимоно — оно валялось в углу смятое, но целёхонькое.

В кухне сидели мать с отцом и дедушка. Младшим братьям, наверное, не разрешили остаться, чтобы они не увидели моего тела, если бы я вдруг не выжила. Сперва было сложно разобрать выражения лиц родных, будто передо мной сидели незнакомцы. Потом эмоции стали проступать, как отпечатки на запотевшем стекле: у дедушки облегчение, у отца страх, у матери разочарование. Неужели лишь дед верил, что я справлюсь?

— Тадайма, — пробулькало в горле традиционное приветствие. Казалось, мозгу нужно несколько минут, чтобы перестроиться с другого языка, ставшего за неделю привычным, а голосовым связкам — с волчьего рычания. Так саднило, я подумала, что выла не переставая.

— Окайри, — ответила мама, и её лицо выправилось: всё нормально, дочь жива-здорова. Я же с удовольствием отметила, что слова в голове не требуют перевода, будто сразу проникают туда, где формируются образы. — Как… как ты себя чувствуешь? — неуверенно выговорила она.

— Всё нормально, — ответила я, привыкнув снова к родной речи.

— Помнишь что-нибудь? — ухмыльнулся дед.

— Нет. — Я потупила взгляд.

Казалось, они пожирают меня глазами: почему я стою перед ними как ни в чём не бывало? Да и с чего я стушевалась? Будто виновата в чём-то!

— Может, накормите?

— Ты голодная? — В мамином голосе проскользило удивление.

— Я же неделю взаперти не ела.

Мать положила мне рис, жареную рыбу, маринованные овощи. Папа поднялся, опустил ладонь мне на макушку и, ничего не сказав, ушёл. Меня злило их безмолвное порицание, словно я была виновата, что получила проклятие, а теперь виновата, что выжила. Невольно закрадывалась мысль, что они надеялись на мою скорую смерть и свободу для себя.

Я так и не спросила Эола, сколько живут оборотни, но вскользь он упомянул, что долго. И что мне теперь делать с этим знанием? Начать планировать семью, старость? Судя по всему, прожить мне предстоит ещё тысячи превращений, а значит, ужасающе много дней в этой унылой деревне.

С другой стороны, оборотни вели какую-то опасную войну, в которой мне участвовать совершенно не хотелось. Какое деревенской девчонке дело до чужого мира?

Комочек риса упал с палочек, я потянулась отломить рыбы — и в этот момент поняла, что мне нужен лишь Коити. Раз мне не суждено умереть в ближайшее время в этом мире — а в том не дамся, — нужно искать друга. Зря я позволила ему уехать, когда стоило предложить сбежать. Позволила… будто что-то было в моей власти. Как бы ещё сложилась наша судьба? Не знаю, но теперь я уверена, что сил мне хватит.

Теперь в моей власти вернуть Коити.

— Душно тут, — я мрачно оглядела деда и мать, — пойду подышу. — И выскочила из дома.

Слякоть тихо всхлипывала под моими сандалиями дзори, тёмные кучевые облака разбегались по небу, клочьями тут и там выглядывала синева, и я тоже ускорила шаг. Отец Коити — вот кто мне нужен. Этот старик, настоящий скряга и развратник, никогда мне не нравился. Детей от других женщин, кроме жены, он не признавал и даже законного младшего сына продал проезжему торговцу. Мать Коити давно умерла, и хорошо — по крайней мере, она не увидела, куда скатилась её семья. Я слышала, что старик взял в жёны молодую девушку, чтобы заботилась о нём, но та быстро его бросила и сбежала куда-то. Так что он сильно прогадал, продав младшего сына.

Говорить со стариком нужно уважительно, но уверенно. Мне ли его теперь бояться — я могу превратиться в волка и перегрызть ему горло в следующее новолуние. На несколько мгновений этот образ захватил меня. Только вот тогда старик точно ничего не расскажет. И всё равно это ощущение придало мне сил.

Отблеск мелькнул на блестящем боку керамической печи хибати, которую кто-то выставил, чтобы почистить, около дома — одноэтажного и чахлого, как все остальные, — и заставил меня замереть на краю огромной лужи. В ней отражалось низкое тяжёлое небо и моё лицо. Такое же, как и прежде, — не сказать, что исхудала за неделю без еды или побледнела, — но что-то всё-таки изменилось. Я всматривалась и не могла понять что. А потом заметила растрёпанную гриву. Удивительно, что мать ничего об этом не сказала. Кое-как пятернёй я распутала и разгладила волосы и теперь выглядела куда приличней.

Снова бегом. Дзори шаркнули по деревянному порожку, он скрипнул в ответ. Старшие дети бросили жестокого старика, и теперь в его доме царил запах гнили и плесени, с порога я почувствовала затхлость неухоженных комнат. Наверняка татами тоже давно испорчены.

К моему огромному удивлению, из кухни высунулось маленькое лицо. Я не ожидала застать никого, кроме Исимуры-сана, поэтому, хоть это и было невежливо, сама открыла дверь. Стоило дождаться приглашения войти.

— Ты кто? — спросила незнакомка.

Теперь, рассмотрев её чуть пристальней, я поняла, что, несмотря на маленький рост и аккуратную головку,