Мечта на обломках - Артем Болотин

Я посмотрел на своих преследователей, потом в пропасть.

И тут меня осенило! Как же я раньше не догадался! Мой мир дописан! А мне, чтобы слиться с ним навечно, насладиться его великолепием и полнотой, оставался всего один единственный шаг — шаг в пустоту. Ведь именно об этом я и мечтал, отринуть жестокость реальности, и спастись за гранью выдумки, что так приятна мне, что создавалась с такой любовью и усердием.

Я отвернулся от полицейских и с довольной улыбкой на лице шагнул в пропасть.

— Стой! — крикнул кто-то из них. Но было уже поздно.

Я открыл глаза, и с изумлением понял, что, увы, нахожусь не там, где рассчитывал быть. Это снова был тот самый заброшенный храм.

С момента моего последнего визита прошло не так много времени, и обстановка здесь никак не изменилась. Только когда мой взгляд скользнул по тому месту, где раньше стоял алтарь, я понял, что вижу человека. Человека в больничном халате…

Я шагнул в его сторону, и когда он обернулся, едва не лишился дара речи.

— Ты… — выдохнул я.

— Да! — прокричал он. — Да это я! Не ожидал? Вот мы и встретились.

Я был поражен, обескуражен, сломлен. И не потому, что в моем Мире был другой человек во плоти, а потому, что передо мной стоял не кто иной, как Коберкович. Это было не просто неожиданностью, это было ударом помеж ног, — я ожидал увидеть кого угодно, но только не его.

— Ну что? — он посмотрел мне в глаза, а потом прошипел — Вор! Явился! Собственной персоной! Как же долго я ждал этого момента, с той самой секунды, как ты сбежал из психушки. Там тебе и место.

— Как такое может быть? — только и смог я спросить.

— А вот так! Ты, я думаю, уже читал мои дневники, и уже все понял.

И я действительно начал понимать.

— Но я ведь не хотел никому причинить вреда!

— Но причинял! И с огромным удовольствием. Ты причина гибели моего Мира! В этом измерении место только одному человеку, но почему, почему именно тебе? — Коберкович поднял руки к небу, и медленно опуская их к земле, заговорил. — Все, от неба, облаков, воздуха, земли и даже огня, ты уничтожал постепенно. Чем шире становились твои владения, тем быстрее гибли мои. Шаг за шагом, ты наполнял свой Мир красками, лишая их мой. Все созданное мной, для тебя было пустотой, и ты стремился ее уничтожить, наполнить плотью и светом, и наоборот, все, что делал ты, я видел как пустоту, страшился ее, и бежал, когда он наступала. Ты забывал обо всем на свете, стирая в порошок, что было создано мной, и возводя на их обломках свои мечты.

В один момент могучая Империя Миров исчезла, а ее создатель, был вынужден бежать как крыса. Прятаться, пытаться собирать из осколков разбитое, но все получалось не так как раньше. Уже не было той легкости и света, желания делать приятно. Вместо них появилось жгучее чувство мести, усиленное в тысячи раз линзой Мира.

Именно потому я и нашел тебя, вытащил, засадил в психушку, и держал в узде несколько лет, накачивая таблетками, и лишив тебя рукописи. Чтобы получить отсрочку, возможность восстановиться.

Но и после этого, покой не приходил. Моя первородная сила была искалечена. Это, то же самое, что для зрячего, в один прекрасный миг, ослепнуть! Я стал калекой!

Ты ведь не знал, что Мир ограничен? И когда появляется кто-то новый, он вытесняет своего старого хозяина. Конечно, нет. Но мне, в самом начале хватило мозгов узнать как это на самом деле. А вот тебе — нет. Ты ворвался как торнадо, силен волей, исполнен мечтами и желаниями, подавлен серой жизнью. И я не смог противостоять тебе. Это все равно, что сражаться с цунами. Все что мне оставалось, это просто стоять на обломках своих творений. И ты не представляешь, как это тяжело, жить и чувствовать, что чего-то лишился, что чего-то тебе не хватает, а когда понимаешь чего, то становится горько, печально. Вначале обида, потом грусть, а потом вдруг — раз! Глядишь и заискрился уголек гнева.

Но я предвидел этот момент. Я знал, что мы с тобой встретимся, и я готовился. Видишь этот храм?

Это последний мой оплот. Его нельзя уничтожить. Теперь он то, что составляет основу этих владений, наравне со всем остальным. Здесь, я собрал осколки уничтоженного тобой, гримасы страха, боли, гнева, отражения уничтоженных городов, — все, чему причиной ты. Здесь, решится судьба Мира! Мы сразимся. Хочешь ты этого или нет.

Он замолчал.

— Если бы я знал…

— И что тогда? — подскочив, заорал Коберкович. — Ты бы остановился? Вернул бы все обратно? Нет, нет, нет, н-е-е-е-е-е-т. Это ничего не изменило бы, и ты сам это прекрасно знаешь.

Наступило тяжелое молчание.

— Дуэль, — раздался тихий голос. — В старом добром стиле. Наносить удары по очереди… Только вместо оружия, будут мысли. Что сможешь, то и используй.

Сбежать, едва окажешься на Арене, не получится ни у тебя, ни у меня, ровно до тех пор, пока из нас не останется кто-то один.

— Не будем медлить, — сказал я, и сглотнул ком в горле.

Глава 7. Финал

Огромные стены храмовой Арены оканчивались сотнями острых шпилей, рвавшими нависшие так низко облака. Туман, взявшийся неизвестно откуда, словно бы чуял что-то неладное и спешил убраться с серого гладкого камня площади. Иногда под ногами чувствовались легкие толчки, как от землетрясения, но я знал, что это Мир притаился в ожидании, спрятался как кот за печью, и выглядывал, испуганно ожидая, что будет дальше, что же произойдет здесь, на этом оторванном от реальности и фантазии куске земли. Он чуял, что сейчас решится его судьба.

Я шагнул через черный разрез в мосту и оказался на Арене. За спиной раздался громкий треск, хруст камня, и, обернувшись, я увидел, как обломки моста обвалились в черную пасть пропасти.

Теперь пути обратно не было.

На секунду мрак вокруг меня сгустился, туман опутал тело, и стало так темно, что я едва мог различить свои руки. Так было несколько секунд, а потом тьма расступилась, и из ее предательски мягких объятий на Арену шагнул Коберкович.

С его плеч струился черный плащ, а все его тело покрывала кольчуга из темно-зеленой чешуи. Подобно перевоплотившемуся дракону, он плавно сделал шаг в мою сторону и остановился выжидая.

Оружия не было ни у кого, только своя голова, на плечах, и мысли.

Первым свой ход сделал именно он. Коберкович поднял руку, и в воздухе перед ним, словно из тумана, соткалось короткое острое копье, которое тот час метнулось в мою сторону.

Я скрестил руки на груди, и туманные лианы, стянувшись с окраин Арены, и тонкими струйками сплелись в толстый щит передо мной. Копье со свистом вгрызлось в его овал и распалось вместе с ним.

Первый ход был сделан, и туман возвращался на свое место.