Извращённые склонности моей младшей сестры - Ишида Рё

с высокими каблуками своих туфель, рискуя каждую секунду подвернуть себе лодыжку. Потом ей вдруг пришло в голову, что нужно вызвать такси, она забежала в первое попавшееся кафе и тяжело дыша, спросила, где у них телефон. Всё это время она ни о чём не думала, сердце её билось гулко и как будто с задержкой, как будто оно вот-вот перестанет биться вообще. Называя таксисту, адрес Сэцуко услышала свой собственный сдавленный голос, который показался ей сейчас совершенно чужим. Она не знала, что делать дальше, совершенно не знала. Она расплатилась с таксистом, она была уверена, что вернулась домой раньше Мари, но идти туда не хотела, просто не могла. Сэцуко представила себе, как придёт сейчас в свою квартиру и будет дожидаться Мари. Будет сидеть на стуле вся, дрожа, не зная, что сказать. Она даже не была обижена на то, что Мари ей ничего не рассказала о себе, она просто не знала, что ей теперь с этим делать. Ноги сами привели её на детскую площадку, было уже совсем поздно, Сэцуко не смотрела на часы, но ей казалось, что полночь уже скоро. Она сидела на скамейке и вспоминала их первую с Мари встречу. Они были вместе почти месяц, и сегодня была их первая ссора. Правда Сэцуко, не знала можно ли назвать это ссорой. Ей пришло в голову, что она чувствует себя сейчас, так словно жена, которая узнала, что у мужа есть другая женщина. Сэцуко подумала о том, что если Мари решила вернуться, то уже, наверное, дома. Она представила себе, как Мари ожидает её одна в пустой квартире, сердце её сжалось. «Она, наверное, голодна!» – подумала Сэцуко. В холодильнике у них было пусто. Сэцуко дошла до ближайшего комбини. Она купила два готовых бенто на свой вкус и пошла домой. Около лестницы она остановилась, сердце её тревожно забилось, она глубоко вздохнула и пошла наверх. Тронув дверную ручку Сэцуко убедилась, что дверь не заперта, она несмело толкнула дверь и вошла.

– Я дома! – произнесла она неуверенно. Ей никто не ответил, в комнате совмещённой с кухней нигде не горел свет, квартира была погружена во тьму. Она испугалась, что Мари ушла.

– Я дома! – повторила Сэцуко дрогнувшим голосом. Не решившись включить свет, она ощупью сняла туфли и прошла на кухню. Несколько секунд она стояла неподвижно, пока глаза её не привыкли к темноте. Сэцуко казалось, что кроме своего дыхания она ничего не слышит. И тут она увидела Мари, чёрный силуэт, сидевший на полу около мойки. Мари сидела, сжавшись в комок, обняв руками голые, торчащие из-под юбки угловатые подростковые колени, на мгновение блеснули в темноте глаза Мари, похожие на глаза дикой кошки.

– Привет, – робко сказала Сэцуко. Мари подняла голову и посмотрела на неё. Лицо девочки белым пятном выделялось в темноте. Сэцуко показалось, что она видит перед собой ребёнка, ребёнка находящегося в полном отчаянье. «Я такая дура!» – подумала Сэцуко. Ей стало трудно дышать. Прижав сзади юбку руками, она села на пол рядом с Мари. Мари быстро взглянула на неё большими влажными глазами и отвернулась, глядя перед собой. Несколько минут они сидели, молча касаясь друг друга плечами, от тела Мари исходило притягательное, приятное тепло Сэцуко почувствовала, как Мари вздрогнула несколько раз всем своим телом. Сэцуко стало вдруг так спокойно, так уютно. Все странные мысли улетучились из её головы. Она склонила голову девочке на плечо, ощутила, как тело Мари напряглось и медленно расслабилось.

– Я боялась, что ты ушла, – тихо сказала Сэцуко.

Мари тяжело вздохнула.

– Кушать хочешь? Я купила два готовых бенто. Ты любишь креветок?

– Люблю, – проговорила Мари, глухим, незнакомым голосом.

Сэцуко взяла Мари за руку, сплела свои пальцы с её тонкими нежными пальчиками. Внизу её живота сразу стало горячо, она потянулась своими губами к губам Мари. Мари ответила на её поцелуй, Сэцуко стало так хорошо, что на её глазах невольно выступили слёзы. Мари порывисто встала на колени и принялась покрывать поцелуями лицо Сэцуко, розовым язычком она слизывала слёзы со щёк подруги. Дрожащие пальцы Мари расстегнули блузку Сэцуко, проникли под бюстгальтер, сжимали грудь, ласкали соски.

– Подожди! Я не принимала душ! – без большого желания пыталась остановить её Сэцуко. Но Мари не слушала её. Завалив Сэцуко на полу кухни, Мари раздвинула её бёдра. Она как будто судорожно торопилась утвердить свои права над её телом.

– Я люблю тебя! Верь мне! Я никогда не сделаю тебе больно! Я смогу защитить тебя! – сбивчиво шептала она, пропихивая свой язык в рот Сэцуко. И Сэцуко опять поплыла, опять ощутила себя полностью беспомощной, полностью во власти Мари. Её непристойно мокрые трусики уже были сдвинуты в сторону пальчиками Мари.

– Ты уже влажная! Ты такая влажная! – шептала школьница.

– Возьми меня! Я хочу тебя! – стонала Сэцуко, выгибаясь навстречу её пальцам.

– Я хочу поцеловать тебя там! Сними трусики!

Бессвязно бормоча, что ей надо помыться, неловко перебирая ногами по полу, Сэцуко покорно сняла трусики, Мари закинула её ноги себе на плечи и нырнула между её бедёр.

– Ах! Ах! Ты так классно это делаешь! Люби меня! – шептала Сэцуко грызя своё запястье.

Номер был незнакомым.

– Здравствуйте. Кто это?

– Добрый день, госпожа Танигава. Моя фамилия Судо. Я хотел бы поговорить с Вами о моей дочери.

Сердце Сэцуко ушло в пятки, она вдруг ощутила острое чувство страха, смешанное со злостью. Как будто она ребёнок и старшие дети пытаются отобрать у неё любимую игрушку.

– Что Вам от меня нужно? – спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал бесстрастно.

– Ну-ну. Зачем же сразу грубить? Я Вас пока ни в чём не обвинял, – насмешливо отвечал Судо.

Голос у него был скрипучий, старческий, сейчас в нём отчётливо слышалось самодовольство. «Ублюдок!» – подумала Сэцуко с ожесточением.

– Вас уже выписали из больницы? – не удержалась она.

– О! Значит Вы в курсе! Похоже Вы очень близки с моей дочерью! Что если на Вашей работе станет известно, что Вы развратили с несовершеннолетнюю девочку, воспользовавшись её беспомощным положением? Мне кажется это не пойдёт на пользу Вашей карьере! – всё также насмешливо парировал Судо.

Сэцуко захотелось сказать ему, что он не отец Мари, и чтобы он убирался к чёрту, но она облизала губы и сказала только:

– Сколько?

– Вот это деловой разговор! Это я понимаю! Вот что значит современная молодая женщина! Куда уж нам старикам до вас молодых!

– Сколько? – повторила свой вопрос Сэцуко.

– М-м, – он сделал вид, что задумался, явно наслаждаясь своей властью над ней, – скажем два миллиона йен!

– Это большая для меня сумма! У меня нет таких денег!

– А вот это уже не моя забота! Займи! Продай свои органы, трахайся с мужиками в туалете, но что бы деньги были у меня завтра! И