Пенрик и шаман (ЛП) - Лоис МакМастер Буджолд

— Я никогда не встречал такого практикующего.

— Я так понимаю, что в Ордене Матери они держатся обособленно, чтобы мочь посвятить себя особым задачам. — После минутного раздумья он добавил: — Демоны тоже учатся своему полу. В течение долгого времени Дездемоной были одержимы примерно десять женщин, плюс кобыла и львица, так что к настоящему времени она стала вполне женственной. Она исключительно старый демон. Грубо говорить о возрасте женщины, Пенрик! — Его рука подлетела к губам. — Эээ, извините. Это была Дес.

— Он… говорит? Вашим ртом? И все же он вас не захватил?

— Она, пожалуйста. И да, и нет… Эти десять женщин могут быть довольно болтливыми. Так что, если я скажу что-нибудь странное… это не всегда буду я. Полагаю, я должен вас об этом предупредить.

Внезапное изменение поведения и речи должно было быть одним из способов, которым наблюдатель, не являющийся храмовым сенситивом, мог определить, захватил ли демон контроль над телом своего носителя. Но если демон все время просачивался наружу, то как можно было распознать, возникла ли уже чрезвычайная ситуация? Освил направил свою лошадь чуть подальше от лошади волшебника.

— Однажды в семинарии я сел с пером и бумагой и попытался определить ее точный возраст, просматривая всех ее носителей одного за другим, — продолжил Пенрик. — Связывая их с каким-то датированным правлением или публичным событием, когда это было возможно.

— Как вам удается удерживать их всех? — спросил Освил, против воли очарованный.

Пенрик позволил поводьям упасть на шею своей тяжело ступающей лошади, поднял обе руки и пошевелил пальцами, как будто был рад, обнаружив их на месте.

— Десять дам, десять пальцев. Очень удобно.

— А, — выдавил Освил.

— Храм планировал наделить своим выдающимся демоном другого врача, когда Гельвия умерла, но вместо этого он перешел к старшей служительнице по имени Руччия, которая была из Мартенсбриджа. А, понятно, — Пенрик рассеянно моргнул, — Гельвия в то время посещала Мартенсбридж. Я размышлял об этом. Как бы то ни было, Орден Бастарда в Мартенсбридже не замедлил обратить на это внимание. Они сразу же забрали Руччию себе и поспешно обучили ее. В свою очередь просвещенная Ручия в течение следующих сорока лет оказывала разнообразное служение Ордену и Храму. Она определенно, похоже, путешествовала по своим обязанностям. Когда около четырех лет назад у нее случился смертельный сердечный приступ, я наткнулся на нее на обочине дороги недалеко от Гринвелл-Тауна, и таким образом… вот мы все.

— Сколько вам было лет?

— Девятнадцать.

Теперь ему всего двадцать три. Он все еще выглядел на девятнадцать. Ладно, двадцать. В лучшем случае.

— Вы были необычайно одаренным ребенком, которому нравилось учиться?

— Вовсе нет. Я любил читать, но в Гринвелле было не так много книг.

— И все же вы прошли обучение на жреца всего за четыре года? — Обычно требовалось шесть.

— Три. Прошлой весной я вернулся сюда на службу к принцессе-архижрице. Вы должны понять, что я — мы — уже четыре раза проходили обучение на жреца. В некотором смысле. И дважды на врача. Так что это было скорее освежение знаний. Я пытался уговорить преподавателей семинарии присвоить мне пятикратное звание на этом основании, но они сопротивлялись моим уговорам, как это ни печально.

— Я полагаю… это было так, потому что вы уже носили в себе наставника? — Что почему-то казалось жульничеством.

— Большей частью, — поморщился Пенрик. — Хотя Дездемона подумала, что было просто весело никогда не помогать мне во время устных экзаменов. Для тебя это было бы плохо, Пенрик. — Его брови приподнялись, а рот опустился. — Ха-ха.

Это было вмешательство демона? Интонация и акцент звучали чуть иначе по сравнению с обычным тоном удивительно жизнерадостного молодого человека.

— Это была Руччия, — представил Пенрик, подтверждая предположение Освила. — Дездемона много говорит ее голосом. Не знаю, потому ли это, что она последняя и свежее, эээ, запечатление, или держала демона дольше всех, или просто у нее был самый сильный темперамент. Время может иметь какое-то отношение к этому. Первых трех женщин почти невозможно отличить друг от друга, и я не думаю, что это только потому, что они говорили на цедонийском языке. Они могут таять со временем. — Он смотрел на озеро, серо-оловянно-серое и уныло колышущееся на холодном ветру, дующем с далеких горных вершин, окутанных облаками. — В целом, я подсчитал, что моему демону чуть больше двухсот лет. Я заметил, — добавил он, — что по мере продолжения этой истории поколения демонов становятся длиннее. Я нахожу это воодушевляющим. Иногда я задаюсь вопросом, как будет выглядеть мой… образ для следующего человека, который унаследует Дездемону.

— Кажется, у вас в голове очень, м-м-м, тесно, — наконец произнес Освил в последовавшем за этим довольно мрачном молчании.

— Очень, — сказал Пенрик. Он просиял: — Но, по крайней мере, у меня никогда не бывает недостатка в интересных историях.

— Я… подождите. Итак, еще раз, кто из них Дездемона? — Освил смутно припомнил вопрос, с которого он начал этот допрос. Его пальцы были крепко сжаты на поводьях.

— Это мое имя для всех их вместе взятых. Как городской совет из десяти старших сестер, издающих один указ. Это также избавляет меня от необходимости повторять несколько имен каждый раз, когда я хочу обратиться к ней, как когда мой отец кричал на детей.

— Я… понимаю. — Брови Освила опустились. — Волшебник, с которым я ехал из Истхома, никогда не говорил мне ничего подобного. — На самом деле этот угрюмый парень вообще мало говорил.

— Возможно, его демон был моложе и менее развит. Возможно, у него не очень теплые отношения с ним, если его прежние носители не были счастливыми людьми. — Губы Пенрика дрогнули, и его голос предательски дрогнул. — Возможно, вы никогда не спрашивали… дознаватель.