Две сестры - Виктория Лайт

– Я Морис Шеннон, миссис Уолтергейм ожидает меня, – сказал он немолодому мужчине за стойкой с ключами.

Тот сделал знак рукой, и к ним подошел тщедушный мальчик в ливрее.

– Джимми, проводи мистера Шеннона наверх.

Мальчик кивнул головой и без слов пошел вперед. Морису оставалось лишь удивляться тому, как здесь все было налажено. Если бы у нас также слушались Роббера, беспорядка было бы гораздо меньше, хихикнул он про себя.

В лифте было огромное зеркало, и Морис не удержался и окинул себя пристрастным взглядом. Нельзя опозориться перед этой Флер Конде…

Из зеркала на него смотрел великолепно одетый мужчина в дорогом твидовом пиджаке, одолженном вчера у приятеля, и рубашке в тон. Морис стремился создать образ этакой элитной небрежности, вольготной элегантности, и ему показалось, что он вполне справился с задачей. Он чуть взъерошил густые темные волосы, отчего его лицо приобрело задорное мальчишеское выражение.

Я, конечно, не красавец, заключил он про себя, но женщинам нравлюсь. Не думаю, что между этой Флер Конде и Люси Стивенс большая разница. Все они из одного теста сделаны.

– Вам сюда, – буркнул Джимми. – По коридору направо. Двести пятый номер.

Морису захотелось дать невежливому юнцу подзатыльник, но вспомнив, как он вертелся в лифте перед зеркалом, передумал. Мало ли что думает о нем этот Джимми!

– Держи, это тебе. – Морис протянул мальчику мелкую монету.

Тот взял ее с достоинством и сунул в карман ливреи.

– Удачи вам, – неожиданно сказал он и скрылся в лифте, прежде чем Морис пришел в себя.

Забавный мальчуган, улыбнулся он, но вскоре все мысли о маленьком коридорном вылетели у него из головы. Перед ним была великолепная дверь из темного дуба, и Морис с трудом мог представить себе, какой красоты номер скрывается за ней, и сколько все это может стоить.

Он закрыл и открыл глаза, вздохнул поглубже, тряхнул волосами и решительно постучал. Морис Шеннон был готов к бою.

Дверь открыли не сразу. Вначале послышалась какая-то возня, беготня, и даже звук падающих стульев. Морису стало смешно, и он постучал еще раз. Вскоре раздались шаги, щелкнул замок и…

Морис понял с первого взгляда, что перед ним не Флер Конде. Конечно, он и не рассчитывал, что она лично откроет ему дверь, но все-таки разочарование было слишком сильным. Его небрежная поза и обаятельная улыбка пропали втуне.

Перед ним стояла невысокая рыжеволосая молодая женщина. Ее глаза сурово смотрели на него сквозь толстые стекла очков, толстый слой пудры на лице ясно указывал на то, что она всеми правдами и неправдами старается скрыть дефекты кожи. Мешковатый свитер и потрепанные джинсы тоже не особенно красили ее. Впрочем, женщину легко можно было бы назвать миловидной, если бы не нахмуренный лоб и поджатые губы, изрядно портившие ее.

– Я Морис Шеннон, – представился Морис. – А вы, наверное, мисс Преджиде. Помните, мы с вами разговаривали вчера?

– Я не мисс Преджиде, – на удивление тихо и робко сказала женщина. Нежный голос совсем не вязался с хмурым выражением лица. – Проходите.

Она отступила в сторону, пропуская Шеннона. Ничего не понимающий Морис шагнул вперед.

– Миссис Уолтергейм пригласила меня сегодня, – начал он, чувствуя, что женщина не собирается ничего говорить. – Она не предупреждала вас?

Он не был уверен в том, что незнакомка в курсе инкогнито Флер. Может быть, это просто горничная, убирающая в номере. Хотя для горничной женщина вела себя слишком свободно, да и одета была совсем не в униформу. Но кто знает, какие порядки в этом отеле?

– Флер нет дома, – сказала женщина легкомысленно, не обращая внимания на деликатность Мориса. – А про вас она мне говорила.

– Нет дома? – удивился Морис. – Однако она точно сказала мне прийти в четыре.

Он чувствовал досаду. То-то она так быстро согласилась на встречу. Коварная дамочка попросту посмеялась над любопытным журналистом!

– Ох, от Флер и не такого можно ожидать, – вздохнула женщина. – Я ее сестра, Фрэнсис Ритц.

И она протянула Морису маленькую крепкую руку. Он машинально пожал ее. Сестра? Какой неожиданный поворот… и какой удачный!

– Впервые слышу, что у Флер Конде есть сестра, – сказал он откровенно, оглядывая Фрэнсис с ног до головы.

– Не сомневаюсь, что вы еще массу всего не знаете о Флер, – усмехнулась Фрэнсис.

Морис ощутил приятный холодок азарта. Это был настоящий подарок судьбы. Милая девушка Фрэнсис Ритц, кажется, совсем не собирается поддерживать инкогнито Флер. И наверняка она окажется намного разговорчивее, чем ее томная сестрица.

– Это вам. – Морис протянул ей цветы. – Я принес их для Флер, но…

– Спасибо. – Фрэнсис явно смутилась, но цветы взяла и принялась мять их в руках. – М-может быть, вы подождете? Вдруг Флер скоро вернется…

Уже одно ее заикание свидетельствовало о том, что она сама отнюдь не уверена в том, что Флер придет в ближайшее время. Однако желание задержать его порадовало Мориса. Оно как нельзя лучше соответствовало смелому плану, зародившемуся у него только что.

– А я вам не помешаю?

– Нет, что вы. – Лицо Фрэнсис вспыхнуло от удовольствия. – К нам так редко кто-нибудь приходит. Я буду очень рада… Не хотите чаю?

– Вы так любезны… Это было бы замечательно.

Фрэнсис упорхнула из комнаты, и Морис услышал, как она гремит посудой в соседнем помещении. Он воспользовался одиночеством, чтобы как следует оглядеться вокруг.

Гостиную можно было бы назвать уютной и дорого обставленной, если бы не бестолковое нагромождение всевозможной мебели и безделушек. Повсюду валялись многочисленные подушечки, стояли напольные вазы с цветами и яркие торшеры, изящные статуэтки виднелись в самых неожиданных местах. У Мориса создалось впечатление, что кто-то намеренно захламил эту комнату, так как в расстановке предметов не было ни красоты, ни логики.

Хотел бы я посмотреть на спальню Флер Конде, задумался он. Неужели там тоже бардак?

– Я заварила зеленый чай с жасмином. Надеюсь, вы не против?

В гостиную вошла Фрэнсис, толкая перед собой небольшой столик на колесиках, заставленный расписной глиняной посудой.

– Позвольте, я помогу вам.

Она беспрекословно уступила ему свое место, и Морис довез столик до дивана.

– Я очень люблю зеленый чай, – признался он, не к месту вспоминая наставления отца-католика, что ложь – один из самых страшных грехов.

Ничего, одним враньем больше, одним меньше, не беда, отмахнулся он от совести.

– Я тоже обожаю его, – прошептала Фрэнсис и принялась разливать чай в крошечные глиняные чашечки.

Морис следил за ее проворными движениями. Интересно, как часто ей приходится готовить чай для гостей сестры? И как вообще живется этой девушке в тени своей знаменитой родственницы?