Две сестры - Виктория Лайт

– Фрэнсис, простите за опоздание.

Морис прекрасно знал, что пришел вовремя и извиняться ему не за что. Но надо же было с чего-то начать!

– О, пустяки, – улыбнулась Фрэнсис беззаботно. – Я просто не хотела столкнуться с Флер и вышла на целых полчаса раньше.

Морис отметил про себя, что вне стен номера Флер Конде мисс Ритц ведет себя гораздо увереннее.

– Сестра не знает, что вы ужинаете со мной? – спросил он, сразу уловив основное.

– Нет. – Фрэнсис чуть покраснела. – Я оставила ей записку…

– Неужели Флер будет сердиться? – Морис изобразил изумление.

– Нет, но… – Фрэнсис смущенно отвела глаза, сообразив, что сболтнула лишнее. – Она всегда хочет знать, где я и что я делаю.

– Редкая заботливость, – хмыкнул Морис.

– Она волнуется, – Фрэнсис поджала губы. Насмешка Мориса пришлась ей не по вкусу.

Морис нахмурился. Пожалуй, здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд.

– Как скажете, Фрэнсис. – Он вскинул вверх ладони в знак поражения. – Но мы ведь встретились не для того, чтобы беседовать о Флер, не так ли?

Его ласковый голос достиг желаемого – Фрэнсис снова смутилась и напрочь забыла о сестре. Хотя, впрочем, Морис еще не раз намеревался вернуться к этому вопросу…

– Куда вы хотите пойти? – галантно спросил он, ожидая, что Фрэнсис предоставит выбор ему. В конце концов, он коренной житель Дублина, кому как не ему знать все злачные местечки?

– Кабачок «Брейзен-холидей», – не моргнув глазом, ответила Фрэнсис.Морис вытаращил глаза. Это заведение было ему хорошо известно. Там редко можно было встретить постороннего человека. Очень мало людей со стороны были в курсе, что в кабачке «Брейзен-холидей» подается лучшее в Дублине пиво. Завсегдатаи отнюдь не желали, чтобы их любимое место отдыха превращалось в очередную достопримечательность для безумных туристов.

– Вас удивляет, откуда я знаю об этом кабачке? – весело улыбнулась Фрэнсис.

Обескураженный Морис кивнул.

– Дело в том, что я родилась в Дублине и прожила здесь почти восемнадцать лет, – непринужденно пояснила Фрэнсис. – Моя мать была ирландкой и…

Фрэнсис пустилась в долгое описание своей родословной. Морис почти не слушал ее. Разные мысли вертелись в голове. Фрэнсис – наполовину ирландка, жила в Дублине… Конечно, восемнадцать лет ей было довольно давно, но все-таки… Вдруг она слышала что-нибудь о журналисте по имени Морис Шеннон? Это было бы весьма неприятно.

– И мой отец очень любил этот кабачок, – продолжала Фрэнсис с упоением. – Морис, вы совсем не слушаете меня!

Шеннон очнулся от горьких размышлений.

– Я весь во внимании, Фрэнсис. Просто вы огорошили меня своими словами. Я-то был на сто процентов уверен, что вы с Флер – француженки, а оказалось, что вы моя соотечественница.

– Наполовину, – лукаво поправила его Фрэнсис. – Но раз мы определились с моей национальностью, то, может быть, мы пойдем?

– Да, конечно, – спохватился Морис.

Битые полчаса они стояли в самом центре Шеппердса, на пересечении длинных торговых рядов и не могли тронуться с места.

– Позвольте… – Морис согнул руку в локте, и Фрэнсис неловко уцепилась за него.

Чувствую себя настоящим коварным соблазнителем из восемнадцатого века, подумал он с юмором. Фрэнсис Ритц так восхитительно дика, что будь она попривлекательнее…

Морис закашлялся. Довольно опасное направление мыслей. Мужчинам вроде него не стоит связываться с женщинами, похожими на Фрэнсис. Слишком разные взгляды на жизнь, неподходящие темпераменты…

Стоп. Морис тряхнул головой. О чем он думает? Ему надо раскрутить Фрэнсис на откровения о ее сестре, а не размышлять об их совместимости!

Он осторожно скосил глаза на свою спутницу. Фрэнсис шла рядом, неуверенно держась за его руку. Дужки ее очков поблескивали на весеннем солнце, маленький чуть вздернутый носик был густо присыпан пудрой. Было бы здорово озаглавить статью «Сестры» и провести несколько ярких параллелей, задумался Морис. Боюсь, только, это будет несколько жестоко по отношению к Фрэнсис.

До кабачка «Брейзен-холидей» было совсем недалеко, и Морис решил прогуляться. Мисс Ритц ничего против не имела – она, казалось, была готова согласиться на любое предложение своего любезного спутника. Морис решил воспользоваться моментом.

– Кстати, Фрэнсис, я так и не понял насчет вас и Флер. Вы ирландка, пусть наполовину, а она француженка? Как так может быть?

– Мы сводные сестры, – спокойно сказала Фрэнсис, и Морис вспомнил, что она уже говорила об этом. – Я младше ее на пять лет. Наш отец познакомился с моей матерью, когда был еще женат на матери Флер…

Голос Фрэнсис дрогнул.

– Он приехал в Дублин на конференцию, он ведь был ученым, и здесь встретил молодую красивую ирландку Эйлин. Я совсем на нее не похожа…

Тут можно было вставить какую-нибудь льстивую глупость, но Морису было неловко. Вряд ли Фрэнсис Ритц обманывается насчет собственных внешних данных.

– Они поженились только когда мне было десять лет, – продолжала Фрэнсис. – После смерти Женевьевы, матери Флер. Тогда я впервые увидела сестру.

– Вы подружились? – осторожно спросил Морис. Фрэнсис настроена на положительную волну воспоминаний, надо это поддержать.

– Не сразу. – Фрэнсис чуть улыбнулась. – Такие вещи не всегда спонтанны.

Морис чувствовал, что она расслабилась, ее рука перестала судорожно цепляться за него, походка стала размереннее и четче. Разговор явно шел ей на пользу.

– Флер было пятнадцать, и она уже тогда была неотразима… – Фрэнсис чуть вздохнула. – Чего нельзя было сказать обо мне. В десять я была настоящим гадким утенком, и Флер не особенно обрадовалась такой сестре. Но потом она привыкла ко мне.

Бесконечно смирение прозвучало в этих словах, и сердце Морис екнуло.

– Сейчас у нас с Флер очень хорошие отношения. Я часто бываю у нее в Париже, она приезжает ко мне в Брей. Мы проводим вместе как минимум полгода…

– Брей? – удивился Морис. – Вы живете в этой деревне? Но почему?

– Все очень просто. Когда мне исполнилось восемнадцать, родители развелись. Отец уехал куда-то в Гренландию в очередную экспедицию, а мама вернулся в свой родной город. Я, естественно, последовала за ней.

– А Флер?

– Флер? Она к тому времени уже была признанной звездой театральной сцены. Какое ей дело до родственных скандалов? Мы регулярно переписывались и…

– Она всегда обращалась к вам, когда ей было нужно, – закончил за нее Морис. – Ваша сестра – стопроцентная эгоистка, Фрэнсис.

Конечно, это было неосторожно. Морис уже успел убедиться в том, что Фрэнсис искренне привязана к сестре. Подобными замечаниями можно спровоцировать лишь бурю протестов, но переживать было слишком поздно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});