Мегрэ и порядочные люди - Жорж Сименон

- Прошу прощения за то, что пришел сюда, мадам Жослен, и, честно говоря, даже не знаю, какие вопросы вам задавать. Я прекрасно понимаю ваше смятение, ваше горе.

Она пристально смотрела на него, не отводя взгляда, и он подумал, слушает ли она то, что он говорит, или продолжает следить за собственными мыслями.

- Ваш муж стал жертвой преступления, которое кажется необъяснимым, и я должен учитывать все, даже малейшие детали, которые могут навести меня на след.

Она слегка кивнула, словно в знак одобрения.

- Вчера вы были с дочерью в театре Мадлен. Вероятно, убийца знал, что застанет вашего мужа одного.

Когда вы решили пойти на этот спектакль?

Она ответила еле слышно:

- Три или четыре дня назад. Кажется, в субботу или в воскресенье...

- Кому это пришло в голову?

Мне. Меня очень интересовала пьеса, о ней столько писали в газетах...

Зная, что под утро она еще не пришла в себя, комиссар был удивлен ее спокойствием и собранностью.

- Мы договорились с дочерью, и она позвонила мужу узнать, пойдет ли он с нами.

- Вам случалось ходить в театр втроем?

- Редко. Мой зять интересуется только медициной и своими больными.

- А ваш муж?

- Мы иногда ходили с ним вдвоем в кино или в мюзик-холл. Он очень любил мюзик-холл.

Голос у нее был ровный, невыразительный. Отвечая, она все время глядела на Мегрэ, словно на экзаменатора.

- Вы заказали билеты по телефону?

- Да. Кресла номер девяносто семь и девяносто восемь. Я хорошо помню, так как всегда прошу места у центрального прохода.

- Кто знал, что в этот вечер вас не будет дома?

- Муж, зять и наша уборщица.

- Больше никто?

- Еще мой парикмахер, я ходила к нему днем.

- Ваш муж курил?

В голову Мегрэ приходили все новые и новые мысли, он только что вспомнил о сигаре в пепельнице.

- Мало. Одну сигару после еды. Иногда еще выкуривал одну во время утренней прогулки.

- Извините меня за такой нелепый вопрос: вы не знали, у вашего мужа были враги?

Она не стала энергично возражать, а просто сказала:

- Нет.

- У вас никогда не создавалось впечатления, что он от вас что-то скрывает, что держит в тайне какую-то сторону своей жизни?

- Нет.

- Что вы подумали, возвратившись вчера вечером, когда обнаружили, что он мертв?

- Что он умер.

Лицо ее стало еще жестче, словно превратилось в маску, и Мегрэ на минуту показалось, что ее глаза наполнились слезами.

- Вам не пришло в голову, кто мог его убить?

Он уловил едва заметное колебание.

- Нет.

- Почему вы сразу же не позвонили в полицию?

Она помолчала и на мгновение отвела взгляд от комиссара:

- Не знаю.

- Вы сначала позвонили зятю?

- Я никому не звонила. Это Вероника позвонила к себе домой, волнуясь, что не застала мужа здесь.

- Она не удивилась, когда его не оказалось и дома?

- Не знаю.

- Кто подумал о докторе Ларю?

- Кажется, я. Нам был необходим человек, который бы всем этим занялся.

- Вы никого не подозреваете, мадам Жослен?

- Никого.

- Почему вы встали сегодня утром?

- У меня нет причин оставаться в постели.

- Вы уверены, что в доме ничего не пропало?

- Дочь проверяла. Она знает, где что лежит, не хуже меня. Кроме пистолета...

- Когда вы видели его в последний раз?

- Несколько дней назад. Не помню точно когда.

- Вы знали, что он заряжен?

- Да. У моего мужа всегда был дома заряженный пистолет. После свадьбы он держал его в ящике своего ночного столика. Потом, боясь, как бы его не взяла Вероника, а в спальне у нас ничего не запиралось, он переложил его в комод. Долгое время этот ящик был на замке, а теперь, когда Вероника подросла и вышла замуж...

- Вам не казалось, что ваш муж чего-то боялся?

- Нет.

- Он держал много денег?

- Очень мало. Мы почти всегда расплачивались чеками.

- Вам никогда не случалось, вернувшись домой, застать у мужа кого-нибудь незнакомого?

- Нет.

- И вы никогда не встречали вашего мужа с каким-нибудь неизвестным вам человеком?

- Нет, господин комиссар.

- Благодарю вас...

Ему было жарко. Он только что провел один из самых неприятных допросов в своей практике. Словно бросаешь мяч, а он не отскакивает обратно. Ему казалось, что его вопросы не попадали в цель, не затрагивали ничего относящегося к делу, а ответы, которые он получал, были формальными, невыразительными.

Она ответила на все вопросы Мегрэ, но от себя не добавила ни одной фразы.

Она не поднялась, чтобы проститься с комиссаром, а продолжала сидеть в своем кресле, и невозможно было что-то прочесть в ее глазах, хотя и очень живых.

- Простите меня за вторжение.

Она не возражала, ждала, пока он встанет, чтобы тоже подняться, потом пошла вслед за ним, пока он неуклюже направлялся к двери.

- Если вам что-то придет в голову, какая-нибудь мысль, какое-нибудь подозрение, если вы что-нибудь вспомните...

Она снова опустила ресницы.

- У вашей двери дежурит полицейский, и, надеюсь, журналисты не станут вам докучать.

- Мадам Маню сказала мне, что они уже приходили...

- Давно вы ее знаете?

- Примерно с полгода.

- У нее есть ключ от вашей квартиры?

- Да. Я заказала ей дополнительно.

- А кто еще, кроме нее, имел ключ?

- Мой муж и я. Еще наша дочь. Он остался у нее с тех пор, как она еще жила здесь до замужества.

- Больше ни у кого?

- Да, еще есть один, пятый ключ, который я называю запасным и держу на своем туалетном столике.

- Он лежит там по-прежнему?

- Да, я его там недавно видела.

- Могу я задать еще один вопрос вашей дочери?

Она открыла дверь, на минуту скрылась и вернулась с Вероникой, которая по очереди их оглядела.

- Ваша мама сказала мне, что у вас остался ключ от этой квартиры. Я хотел бы удостовериться, что он находится у вас по-прежнему...

Она подошла к комоду, взяла голубую кожаную сумку, открыла ее и вынула маленький плоский ключ.

- Вы брали его с собой в театр?

- Нет. Я взяла театральную сумочку, намного меньше этой, в ней ничего не помещается.

- Выходит, ключ оставался в вашей квартире на бульваре Брюн?

Это было все. Он не знал, какие еще вопросы было бы уместно задать. Впрочем, он уже и не мог больше оставаться здесь.

- Благодарю вас.

Он спустился пешком, чтобы размять ноги, и, пройдя один марш, облегченно вздохнул. На тротуаре взад и вперед ходил полицейский, а журналисты устроились напротив, в кафе, и, увидев комиссара, сразу же бросились к нему:

- Вы допросили обеих женщин?

Он оглядел их так, как смотрела вдова Рене Жослена, словно через стекло, не видя их лиц.

- Это правда, что мадам Жослен отказывается отвечать?

- Право, господа, мне нечего вам сказать.

- Когда же вы надеетесь...

Он махнул рукой и направился к бульвару Распай в поисках такси. Журналисты не пошли за ним следом, а снова заняли свои позиции, а он этим воспользовался, чтобы зайти в кафе, где они были ночью.

В свой кабинет на набережной Орфевр он попал только около полудня, тут же приоткрыл дверь в кабинет инспекторов, где увидел Лапуэнта и Торранса.

- Зайдите ко мне оба.

Он тяжело уселся за свой стол и набил самую большую из трубок.

- Что ты сегодня делал? - спросил он сначала у юного Лапуэнта.

- Я пошел на улицу Жюли, чтобы проверить показания Фабра, и расспросил всех трех консьержек.

Все они подтверждают, что вчера вечером кто-то приходил и справлялся, нет ли в доме больного ребенка.

Одна из них отнеслась к этому человеку недоверчиво, решила, что он не похож на врача, он даже показался ей подозрительным. Она чуть было не предупредила полицию.

- В котором часу он приходил?

- Между половиной одиннадцатого и одиннадцатью.

- А что говорят в больнице?

- Там было потруднее. Я попал в самый неудачный момент, когда профессор и врачи совершают обход. Все сбились с ног. Я издали заметил доктора Фабра и уверен, что он меня тоже узнал.

- Он никак не отреагировал?

- Нет.

- Ему часто случается заходить по вечерам в больницу?

- Вероятно, это входит в обязанности всех врачей, если их срочно вызывают или когда они ведут серьезного больного. Я узнал, что чаще всех там бывает доктор Фабр. Мне удалось поговорить на ходу с двумя или тремя медсестрами. Их мнения о докторе Фабре совпали. К нему относятся в больнице почти как к святому.

- Он долго сидел у постели своего больного?

- Нет. Он заходил во многие палаты и разговаривал с дежурным врачом.

- Они там уже в курсе дела?

- Не думаю. На меня они поглядывали косо. Особенно одна, довольно молодая, скорее не медсестра, а ассистентка. Она сказала мне с раздражением: "Если вы собираетесь задавать нескромные вопросы, то лучше обратитесь непосредственно к доктору Фабру".

- Судебный врач не звонил?

Обычно после вскрытия сразу же звонили на набережную Орфевр, чтобы сообщить о результатах, а потом уже присылали официальный рапорт, на составление которого уходило некоторое время.