Стальной Лев Революции. Восток.Книга вторая - Иван Евграшин

Железный Феликс сообщал мне, что профессор Котляревский был арестован через два часа после получения моей информации и сразу же допрошен чекистами. Как самый настоящий либерал и интеллигент, Сергей Андреевич моментально «раскололся» до самой своей глубины и рассказал все, что он знает и даже немножко больше. К утру 11 января в ЧК обладали всей доступной профессору полнотой информации о заговоре кадетов. Кроме Котляревского были сразу арестованы и другие, упомянутые Кудрявцевой, лица. Все эти люди, составлявшие цвет российской науки, принялись усердно «топить» друг друга. К несказанному удивлению Дзержинского, искавшего ниточку к заговору, чекисты нашли ни много, ни мало, а целое Правительство Новой России. Кроме этих говорунов, у заговорщиков из «Национального центра» действительно была вполне боеспособная военная организация, в которую входило несколько сотен человек. Аресты участников уже начались. Некоторые при аресте оказывали сопротивление, но с этим чекисты справлялись. Кадеты готовили восстание в Москве, кроме того, имели налаженную связь с заговорщиками в Петрограде и штабами белогвардейцев.

Самым интересным моментом было наличие «Национального центра» в Петрограде, но, как клялись Котляревский со товарищи, к созданию организации в Питере, они отношения не имели. Возникал вполне резонный вопрос — кто же тогда ее там создал? Именно этот вопрос и задавал мне Дзержинский в своем послании. Также он сообщал мне, что переслал мне текст допроса профессора Котляревского для ознакомления и просил почитать. Феликс Эдмундович сообщал мне, что по его мнению, взгляд чекистов может быть «замылен». Железный Феликс в послании сетовал на то, что людей у него очень мало, после того как была сформирована группа для «экса» в Омске, а работы у них неимоверно много. По этой причине Дзержинский переслал мне текст допроса профессора Котляревского и просил его посмотреть, чтобы попробовать найти выход на организацию в Петрограде.

«Хорошо, что Феликс обратился ко мне с этой просьбой. Зная некоторые детали заговора Дюкса, можно аккуратно, не выдавая себя, навести чекистов на этого англичанина и его организацию. — Я вернулся за стол и продолжил пить чай, размышляя о телеграмме Дзержинского. — Главное — построить непротиворечивую систему доказательств, опираясь на показания Сергея Андреевича. Надо хорошенько припомнить все, что мне известно о Поле Дюксе и его заговоре».

Я начал вспоминать детали.

Дюкс, оперативный псевдоним ST-25, был одним из активнейших сотрудников английской разведки, работал в России до 1917 года, ненадолго был отозван в Лондон. В ноябре 1918 года переброшен на территорию России, переодетый в крестьянскую одежду. Затем, снабженный поддельным удостоверением, превратился в сотрудника Петроградской ЧК. Сумел легализоваться и стал выдавать себя за английского социалиста, приехавшего в Советскую Россию якобы для сбора материалов с целью пропаганды в Англии необходимости признания Советской республики.

ST-25 поддерживал постоянную связь с резидентурой английской разведки, обосновавшейся в Териоках, откуда информация пересылалась в английское консульство в Гельсингфорсе. Оттуда информация уходила через английского консула в Стокгольме, в Лондон.

Этот несостоявшийся дирижёр проявив незаурядный талант разведчика, за короткий промежуток времени организовал в Петрограде, Кронштадте, Пскове и ряде других городов Северо-Западной области разветвленную шпионскую сеть. Свою агентуру англичанин вербовал главным образом из среды бывших царских офицеров, занимавших руководящие посты в Красной армии и на флоте. Связь со своей довольно многочисленной агентурой руководители заговора поддерживали при помощи ряда конспиративных квартир.

Английский шпион вошел в тесный контакт с заговорщиками из кадетского «Национального центра».

В той, предыдущей истории, при разгроме кадетов, летом 1919 года, был арестован ряд участников организации Дюкса, но сам он не был обнаружен.

— «В тот раз его сразу не достали. Надо постараться, чтобы он в этот раз не ушел. Сволочь империалистическая», — подумалось мне.

Имен и адресов я на память точно сказать не мог. Сумел вспомнить, что в организации Дюкса была то ли кадетка, то ли эсерка Петровская. Вроде бы, она же была и английской шпионкой из его дореволюционной резидентуры. Вспомнил про радиосвязь через радиостанцию какого-то острова. Это, скорее всего, к флотским. Летчики опять же к Юденичу летали, но это было несколько позже.

— «Ну да, ладно. Как-нибудь расплету я этот клубок», — думал я, прихлебывая чай.

Чай мне наливала Любаша. Пустячок вроде, а приятно.

Минут через тридцать мне принесли расшифровку допроса профессора Котляревского и я, отослав Любу, принялся внимательно ее читать.

По показаниям Сергея Андреевича, «Национальный центр» был создан Центральным Комитетом кадетской партии, и большинство его членов были членами партии кадетов. Сам ЦК партии кадетов, продолжавший существовать и после отъезда многих видных его членов из Москвы, стоял несколько в стороне от деятельности «Национального центра» и его военной организации.

Тем не менее, организация, основой которой была идеология и тактика партии кадетов, энергично готовилась к вооруженному восстанию в Москве.

Центр тяжести политики и работы партии кадетов переместился в новое, казавшееся более жизнеспособным политическое образование.

Из показаний профессора Котляревского следовало, что после своего образования «Национальный центр» в 1918 году вошел в контакт с московскими военными антибольшевистскими группами. Эта связь имела чрезвычайно конспиративный характер и велась вначале только через двух членов организации — Н.И. Астрова и Д.Н. Шипова, которые докладывали о результатах своей работы на заседаниях лишь в общих чертах.

После отъезда Астрова и ареста Шилова все контакты «Национального центра» с военной организацией вел лично Н. Н. Щепкин, через которого осуществлялись контакты и с заговорщиками в Петрограде. В результате проведенной работы «Национальный центр» сумел подчинить себе военных и таким образом получил в наследство от распавшегося «Правого центра» летом 1918 года военную организацию.

Эта организация имела ячейки во многих частях только что созданной в то время Красной Армии. У заговорщиков была связь со штабом Алексеева на Кубани и они поддерживали отношения с представителями союзников в России. В июле-августе 1918 года главное ядро организации в Москве было ликвидировано и рассеяно известной регистрацией офицеров.

Однако к концу 1918 года организация военного заговора вновь ожила и начала активную вербовку в свои ряды целого ряд новых сторонников. В конце 1918 года в распоряжении «Национального центра» была создана довольно значительная конспиративная военная организацию с централизованным руководством и широкими разветвлениями в разных военных учреждениях Красной армии. Она получала название «Штаб Добровольческой армии Московского района». Возглавил военных бывший генерал Стогов, кандидатура которого была одобрена «Национальным центром». «Добровольческая армия Московского района» была хорошо подготовлена, имела оружие, даже артиллерию и представляла собой кадр будущего корпуса. Штабом были выделены начальники, командиры дивизий, полков, бригад, рот, батарей и так далее.

По выработанному плану штаба, Москва была разделена на секторы, во главе которых стояли начальники. Была выделена особая часть связи, имевшая в своем распоряжении автомобили, мотоциклеты из разных автобаз и гаражей, преимущественно военных. В распоряжении заговорщиков было также несколько броневиков из броневой школы при ГВИУ, некоторые преподаватели которой также были вовлечены в заговор. Разрабатывался детальный план вооруженного восстания в Москве. Предполагалось овладеть мощными московскими радиостанциями, сообщить всем частям Красной армии на фронты о падении Советской власти, внести тем самым замешательство в ряды красноармейцев и открыть фронт армиям Деникина и Колчака. Субсидировалась военная организация на средства, получаемые преимущественно от Колчака.

Я несколько раз перечитал показания Котляревского, но зацепок на Дюкса найти не смог. Это было не странно, так как Сергей Андреевич был просто не в курсе подобных деталей. Да и не нужны они ему были. Нужны были показания Щепкина и его курьеров, но в настоящий момент они еще не были арестованы. Тем не менее, у заговорщиков была ахиллесова пята — связь. Поэтому я решил посоветовать Дзержинскому, обратить особое внимание на бывших офицеров флота в Кронштадте, а также на летчиков, связистов, самокатчиков, на всех кто имеет доступ к радио и телеграфу.

Пока я размышлял над шифрограммами, присланными Железным Феликсом, и составлял ответ со своими рекомендациями на них, пришло телеграфное сообщение от Фрунзе, в котором Михаил Васильевич сообщал, что Челябинск занят Красной армией. Дивизии, державшие центр обороны города, прекратили сопротивление и сдались в плен, тем самым, открыв город на направлении главного удара большевиков. Отдельные небольшие части и группы колчаковцев пытались вырваться из города в направлении на Екатеринбург. Это был единственный путь к отступлению, после того как красные перекрыли путь отступления на Курган, выйдя на восточную окраину Челябинска и блокировав железную дорогу Челябинск-Курган. Очаговое сопротивление колчаковцев в самом городе еще продолжалось, но ключевые точки Челябинска, также как и железнодорожные станции и депо уже были под контролем красноармейцев.