Четыре писаки - Владимир Евгеньевич Бородин

в свою счастливую звезду, а потому решил взять с собой незнакомого журналиста. При этом Десмонд, по возможности, старался углубиться в деятельность разработчиков нефтеносных песков Канады и даже преуспел в этом. Он приготовил для Энди массу информации об их разработках и планах. Линда же, умело направляла деятельность Рафлсона на расследование прошлого богатого китайца. Впрочем, всё это она добросовестно согласовала с братом. Между делом, она общалась с удивительным, романтичным Дастином и полностью поддалась его очарованию. Он же старался, как только мог, подготовить досье китайца. В тот вечер они встретились в центре города в ресторанчике «Флайинг пиг» (летящая свинья) близ известных ванкуверских Паровых часов. Дастин пришёл заранее и успел набрать градус для поднятия настроения, в предвкушении встречи с златокудрой «Анной». Вдруг он заметил, как его сосед, ражий детина-мулат, придирался к хилому пьянчужке-соседу:

– Ты хочешь сказать, придурок, что «Музхэд (голова лося) лагер» лучше «Кинг фишера» (зимородок)? Могу угостить за свой счёт – сравнишь. Такого пива во всей стране не сыщешь – только здесь. Лови момент, олух! Что? Брезгуешь из моего стакана? Извинись, придурок! Иначе худо будет!

– Да не говорил я этого, будет тебе, – вяло защищался сосед.

В следующий миг Дастин уже не контролировал себя:

– Твой «Зимородок» – сущая моча! – прокричал он. – Всякое пиво – моча, а «Кинг фишер» – хуже, чем моча диабетика!

– Потухни, хлюпик. Покайся в своих словах, покуда ты не получил в челюсть. Станешь у меня отныне только «Корону» мексиканскую1 через трубочку хлебать – пойло для таких, как ты. На фаготе заиграешь! – расхохотался пьяный здоровяк.

Дастин и не ведал о том, в ряде стран до 1990-х годов пиво «Корона» почему-то считалось напитком для гомосексуалистов. В Мексике об этом большинство и не предполагало.

– Никакая ты не горилла, а зимородок паршивый! – возбуждал боевой дух Дастин, хрипло выкрикивая дерзости.

Через секунду он порывисто шагнул навстречу громиле. Порывистые движения Дастина, расшвыривающего стулья на пути, удивили присутствующих: «видно этот щупловатый парень владеет секретами единоборств…» Детина грузно шагнул в сторону наглеца, посмевшего непочтительно отозваться о «Зимородке». Соседи по стойке дружно расступились пред его, убедительно выглядящей, тушей. Но это был не его день. Дастина же спасло лишь то, что тот уже нетвёрдо стоял на ногах от обильных возлияний. Дастину показалось, что знакомое, сосущее чувство страха перед таким колоссом, вновь возникло в дебрях его подсознания, напоминая о школьных годах, но оно исчезло, как только громила пропустил первый и решающий удар в подбородок. Потом Дастину помогло его проворство и, вскоре, противник рухнул под стол, поскользнувшись на корке апельсина. Вставать не было уже ни сил, ни желания. Хотелось спрятаться от своего позора под столом, утирая расквашенный нос.

– Ты безнадёжно проиграл, горилла. Ты кончился, вышел весь, – рассмеялся пьянчужка-сосед.

Дастин покинул заведение и подумал вдруг о том, что такая приверженность к заморскому индийскому пиву, возможно, кроется в протесте цветного парня против всего европейского. Ведь это очень странно: носиться так с этим, неизвестным никому здесь, сортом.

Линда сильно припозднилась и тут же забрала с собой Дастина, увлекая к высотке, на крыше которой уже собрались участники немногочисленной конференции.

– Этот Хоумер был тобой недоволен, потому что тебя привёл к нему мой недалёкий брат, а теперь ты покажешь ему свои наработки по китайцу, сведёшь его с ним, – успокаивала Дастина Линда, но в тот вечер Рафлсон так возгордился своей победой над дюжим мулатом, что море казалось ему по колено.

В тот время посиделки членов конференции закончились и Энди сидел, развалившись, рядом с Десмондом, «пролистывая» материалы по нефтеносным пескам в нотбуке Хатчинсона.

– Одобряю, друг мой. Неплохая работа, – кивал Хоумер, посасывая джин с тоником.

В этот момент, к ним подошли Линда с Дастином и вручили Энди папку с досье на известного китайца. Пробежав глазами по фотографиям и тексту, Хоумер просиял и пригласил всех их разделить их трапезу:

– Заказывайте, что душе угодно, леди и джентльмены. Угощаю! Отличная работа! Сегодня и погулять можно. Вы заработали не худо, ребята, поздравляю!

– Спасибо, мистер Хоумер, – просияла Линда.

– Брось, девочка. Для тебя я – просто Энди. Как и для тебя, Дастин.

– Ура! Гуляем и пьём! – воскликнул Десмонд.

На самом деле на душе у него было отнюдь не спокойно. В это время, к ним подошли Айзек с Мэйсоном и какой-то девой. Приглашённый по желанию Энди, Айзек хотел было представить Мэйсона и его сестру Мелани Черэл.

– О! Знакомые все лица! – просиял Хоумер, глядя на Айзека и не замечая Дигби.

Айзек облобызал Энди и представил ему своих друзей.

– Эти юные создания скоро могут стать тебе полезными, Энди.

– Столь очаровательная девочка может быть полезной и сейчас, за столом, – Хоумер масляно улыбнулся Мелани, которая нисколько не смутилась, а лишь изящно изогнула свою, необычно длинную, шею.

Энди потребовал официанта и заставил новых своих гостей заказать обильный ужин. Мэйсон отошёл вместе с официантом в сторону и начал наставлять его принести ему непременно лишь чисто растительные блюда. Тот вызвал метрдотеля, и цена необычного заказа заметно взвинтилась.

– Ах, почему мы не носим больше шляпы с плюмажем, – Дастин вздохнул, а Энди заразительно рассмеялся.

Крыша заметно опустела, поскольку часть участников конференции либо просто утомилась, либо были слишком стары и их не тянуло оставаться с началом оглушающей, танцевальной музыки. Айзек тут же пригласил Линду на танец, и она охотно пошла с ним.

Дастин вновь завладел всеобщим вниманием, переплюнув самого Айзека в оригинальности тем для разговоров. Казалось, что он сегодня в ударе: глаза его горели, всё чаще останавливаясь на Линде. Впрочем, казалось, что он постоянно сравнивает её с точёным профилем Мелани, не уступающей по утончённости черт своему брату. На неё всё чаще похотливо косился Энди. Умопомрачительная шатенка, как ему показалось, удовлетворяет его вкусам своей фигуркой несозревшей девочки. Гости немало пили и, всё чаще, пускались в дикую пляску под фонограмму. Вдруг сам Хоумер вскочил с места, схватил за руку Мелани и потащил танцевать. В ходе дикого ритма, он наседал на хрупкую девицу своим пузом, стараясь прижать её то к стойке бара, то к столу, на котором недавно готовили отбивные и, всё ещё красовался тяжёлый мясной нож-топорик. Это нисколько не смущало невозмутимую девицу, спокойно терпящую подобные выходки, сознававшую перспективы такого денежного знакомства. Дело было в том, что отец завещал большую часть состояния сыну, а ей, которую он считал почему-то не своей дочерью, он оставил лишь некий символический минимум. Естественно, что милый братец и не подумывал помогать ей, и продолжать учёбу на