Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Исобель спала, ее не тревожили щелчки и вспышки фотоаппаратов, хотя вокруг только и слышалось: «Вот так, Карла… так… отлично… замечательно… еще раз… последний раз… последний раз».

– Неужели вы не сочувствуете женщине, которая не так давно родила? – наконец сурово заявила Аманда фотографам. – Убирайтесь отсюда, пока я не взялась за швабру и не надавала вам хорошенько.

Первые фотографии ребенка «Ожидания» появились в вечерних изданиях «Ивнинг геральд» и «Ивнинг пресс». Также их показали в утреннем выпуске новостей. Роберт ничего не сказал по этому поводу. Карла боялась, что он снова устроит скандал. Вероятно, так бы и случилось, если бы в палате постоянно не крутились люди. Она договорилась с мужем, что отныне они должны держать ребенка подальше от журналистов. Контракт с «Ожиданием» завершился, и Рейн уже подыскала ей замену.

Большая часть предыдущего дня прошла, как в тумане. Днем приехала ее семья с шампанским и подарками.

Джина Келли, ее невестка, должна была родить в январе и поэтому просила подробно рассказать, как все прошло.

– Расскажи мне, – потребовала она. – Кровавые моменты можешь опустить… по возможности.

– Это было так же легко, как свалиться с бревна на землю, – подытожила Карла шестичасовые напряженные роды.

Все, что она хотела помнить, – это момент воссоединения, когда ей на руки положили дочь, вымазанную в крови и слизи. У девочки было морщинистое личико старушки и тощие пальчики. Акушерка уверила ее, что пальцев по пять штук на руках и ногах. В этот момент Карла влюбилась. Она решила, что это воспоминание должно остаться с ней на всю жизнь.

Роберта, бледного и к тому времени полностью протрезвевшего, обуревали те же чувства.

– Она такая красивая, – прошептал он, – такая красивая!

Карла согласно кивнула и поняла, что красота больше не имеет никакого значения. Она просто зависит от точки зрения смотрящего.

– Тебе следует пожить у нас, когда выйдешь из больницы, – сказала ее мать, не обращая внимания на то, что они это уже обсуждали и Карла отказалась.

– Спасибо, мама, но Роберт просто станет раньше приходить с работы. С нами все будет в порядке.

– Глупости! Ты даже не представляешь, сколько проблем возникнет, когда ты вернешься домой. Мне до сих пор снятся кошмары о первых месяцах после твоего рождения. Колики… Ты постоянно плакала… Нет, я настаиваю! Твою старую спальню переделали. Она готова и ждет вас троих.

– Как только все войдет в норму, мы приедем к вам. Может, даже заночуем.

Все силы Карлы куда-то улетучились. Такое случалось каждый раз, когда ей приходилось спорить с матерью.

– В конце концов ты мне еще спасибо скажешь, – отрезала Джанет. – Конечно, лежать в шикарной клинике, когда с тобой все носятся, очень приятно. Но совсем другое дело, когда приходится всю ночь не отходить от плачущего ребенка. И твой отец ждет не дождется, когда же ты сможешь пожить у нас. Ведь так, Джерард?

– Оставь девочку в покое. – Джерард Келли взял жену за руку. – Если понадобится помощь, она знает, что мы рядом.

Гиллиан и Рейн приехали с цветами и вечерними газетами. Снова все внимание было приковано к Исобель.

– Добро пожаловать, Исобель Гиллиан! – Гиллиан наклонилась над кроваткой и отвернула простынку, чтобы посмотреть на первую внучку. – Спасибо, что дала ей мое имя, – шепнула она Карле. – Это для меня большая честь.

Вены у нее на руках вздулись, скулы четко обрисовались. Несмотря на то что Гиллиан, по ее собственному мнению, нормально переносила лечение, она продолжала терять вес. Карла отвернулась, еле сдерживая слезы.

В этот момент появилась Аманда. Она сразу же поняла, что происходит, и сообщила, что визит подошел к концу.

Только Роберту разрешили зайти к ней в тот вечер. Он сбросил ботинки, растянулся на кровати и прижал Карлу к себе. Он пошутил, что был бы не против уединиться с женой под одеялом, но дочь осудила бы его. Карла завернулась в простыню и обняла Роберта. Так они и лежали, пока Исобель не расплакалась. Настало время кормления. Роберт с удивлением наблюдал, как ее губки сомкнулись на соске Карлы, а маленькие щечки задвигались, словно миниатюрные меха. Когда головка Исобель склонилась на сторону и из уголка ротика потекла слюна, Роберт положил ее снова в кроватку. Он поправил постель Карлы, которая уже засыпала, и тихо вышел из палаты.

– Доброе утро, – поздоровалась Аманда, входя в палату. – Как прошла ночь?

– Беспокойно, – ответила Карла, которая несколько раз поднималась, чтобы, затаив дыхание, постоять возле колыбели и понаблюдать за спящей дочерью. Она не могла удержаться, чтобы не прикоснуться к ней. Она хотела увидеть, как она шевелится. Даже простого трепетания ресниц было достаточно, чтобы убедить ее, что с малышкой все в порядке.

– А как с кормлением? – спросила Аманда.

Исобель пошевелилась и заплакала.

– Похоже, у меня заканчивается молоко, – Карла взяла дочь на руки. – Оно стало гуще.

– Отлично, – удовлетворенно кивнула Аманда. – Обычно для этого требуется больше времени. Как я и говорила, этот ребенок знает, что ему надо. Не вешайте нос, мамочка.

– Что нового в мире? – поинтересовалась Карла.

– Прогноз погоды неутешителен. Дождь и снова дождь. А эта юная леди вместе с мамой красуется на первой полосе «Айриш индепендент».

Карла поморщилась, представляя раздражение Роберта. Но она не могла ничего с этим поделать. Она посмотрела на Исобель, которая крепко присосалась к груди.

– Вы выглядите усталой, – сказала Аманда, когда Карла дала Исобель вторую грудь. – Почему бы вам не отдать ее нам на несколько часов? Мы заберем Исобель в детскую комнату. И вы сможете вздремнуть.

– Нет, со мной все в порядке. – Карла покачала головой. – Пускай она будет здесь.

Когда Исобель поела, Аманда показала, как ее купать. Карла, глядя на маленькое тельце с выпирающим пупком, лежащее на полотенце, пыталась не расплакаться. Такой маленький ребенок появился на свет с таким трудом!

– Не бойтесь. – Аманда взяла ее руку и подложила под головку Исобель. – Младенцы крепче, чем кажутся, но им надо знать, что вы контролируете ситуацию.

Еще два дня, а потом они с Робертом останутся наедине с этим крохотным существом. Неудивительно, что она запаниковала. Неудивительно, что ее подушка была мокрой от слез.

Когда Аманда ушла, Карла залезла под одеяло и заснула. Она плакала во сне. Сейчас, когда сознание было свободно, всплыло воспоминание о другой поездке. Очень долго это воспоминание было спрятано в прошлом и от него можно было отмахнуться, как от докучливой осы. Но после рождения Исобель все барьеры рухнули. Теперь уже ничего не будет таким, как прежде.

Она проснулась под барабанную дробь, легкую, но от этого не менее настойчивую. Солнце зашло за серую тучу, и дождь бил в окно косыми струями. Карла посмотрела на часы на тумбочке. Прошло четыре часа с тех пор, как Исобель ела. Грудь Карлы налилась, молоко сочилось сквозь бюстгальтер, даже ночная сорочка намокла. Она откинула одеяло и уставилась на набухшие синие вены на груди. Удивительно, что Исобель молчит.

Она встала с кровати. Покрывало Исобель было скомкано, и Карла не могла рассмотреть малышку оттуда, где стояла. Четыре шва, которые ей наложили, заныли, когда Карла поспешила к кроватке. Она схватила покрывало и уставилась на пустое место, где раньше лежала ее дочь. На постельке осталось небольшое пятно, словно Исобель пометила территорию. Аманда называла это влажной отрыжкой.

Карла потянулась к кнопке вызова, нажала ее и, не дожидаясь прихода медсестры, выскочила из палаты. Длинный пустой коридор, в котором ее шаги еле слышны… Карла повернула направо, потом налево, пытаясь определить, где находится ординаторская. У нее закружилась голова. Она остановилась и прислонилась к стене.

Всему этому должно быть какое-то объяснение. Аманда забрала Исобель в детскую, чтобы Карла могла спокойно поспать. Страх уступил место ярости. Как кто-то посмел принимать подобные решения без ее ведома!

– О боже… – Улыбка Аманды, когда Карла вошла в ординаторскую, померкла. – Что случилось?

– Вы забрали Исобель в детскую и ни слова мне не сказали!

– Что?

Аманда с широко открытыми глазами отшатнулась от нее.

– Ведь так? – закричала Карла. – Вы должны были сказать мне!

На лице медсестры застыло непроницаемое профессиональное выражение.

– Скажите мне, что она в детской! – Карла тяжело дышала. – Скажите!

Ее ноги подкосились. Она, словно сквозь туман, видела, как Аманда подбежала и поддержала ее, не давая упасть. Они медленно пошли в палату. Карла почувствовала надежду. Все это просто больное воображение! Всему виной послеродовая депрессия.

Но кроватка по-прежнему была пуста. Карла ухватилась за нее и принялась выкрикивать имя дочери. Аманде пришлось силой усадить ее в кожаное кресло.