Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

Когда я подъехала к больнице, уже лило как из ведра. Я оставила машину в самом укромном уголке стоянки. Меня скрывали высокие заросли пампасной травы. В одиннадцать часов утра в больницу зашли всего несколько новоиспеченных отцов и, не считая трех машин, вокруг никого не было. Выйдя из автомобиля, я запуталась в кустах. Наконец мне удалось вырваться. Несколько ярко-красных ягод кизильника, похожих на капли крови, упали на землю.

Я заглянула через стеклянные двери в просторный вестибюль. При короле Георге III здание клиники было поместьем одного богатого семейства, и в нем до сих пор витал дух конных экипажей и канделябров. В огромном камине возле стола администратора пылали поленья и куски торфа. Полукругом вокруг него были расставлены кресла, а на небольших столиках были аккуратно разложены журналы. Но сегодня в вестибюле не было ни одного посетителя. Только администратор сидела за своим столом и что-то листала. Я отошла от дверей, прежде чем она меня заметила, и спустилась по ступенькам.

Позади здания было установлено множество указателей к различным палатам, амбулаторным отделениям, лаборатории и частным приемным. В амбулатории шли строительные работы. Перед ней виднелся щит, на котором были написаны извинения за причиненные неудобства. Рабочие не обратили на меня ни малейшего внимания. Я остановилась перед автоматическими стеклянными дверьми. В этот момент ко мне вернулось благоразумие. Я вот-вот должна была пойти туда, где не работают никакие правила. Но было слишком поздно… слишком поздно для сомнений.

Стеклянные двери распахнулись и закрылись за мной, отсекая шум снаружи. Такая спокойная атмосфера, пустой холл… На стене висела информация для посетителей, что сначала надо подойти к администратору, а потом уже ждать в холле. Сквозь матовое стекло в кабинете администратора я видела, что внутри кто-то ходит. Еще одна тень была видна сквозь стекло – кто-то сидел за столом. Я прошла мимо кабинета, ожидая, что кто-нибудь окликнет меня строгим голосом. Но этого не случилось.

Мои ладони начали потеть. Колени дрожали так сильно, что мне пришлось остановиться и прислониться к стене. Я заставила себя двигаться дальше, пока не попала в коридор, по обеим сторонам которого виднелись двери. В воздухе витал запах еды. Но это не был тяжелый, неприятный запах, с которым у меня обычно ассоциировались больницы. Это был приятный аромат трав, здоровья и подтянутости, аромат кофе, только что испеченного хлеба с намеком на чеснок. Я подошла к лестнице. Перила были очень удобные. Мои ноги утопали в густом ворсе коврового покрытия. На втором этаже на стене были нарисованы две стрелки, указывавшие в противоположных направлениях. Одна – на палаты с восемнадцатой по двадцать пятую, другая – с двадцать шестой по тридцать третью. Когда я ехала в клинику, то остановилась у таксофона, чтобы позвонить в больницу. Администратор сказала, что цветы для миссис Гарднер можно доставить в палату двадцать семь.

Я повернула налево и шла по коридору, пока не оказалась перед ее дверью. Боль из основания позвоночника перешла на желудок, заставляя меня буквально сгибаться в три погибели. Я направилась к уборной. В сумочке у меня были обезболивающие таблетки. Они обычно позволяли немного утихомирить боль, но она нужна была для возрождения. Важно было не нарушать мой природный цикл.

Войдя в кабинку, я села на крышку унитаза и поправила одежду. Веревка, которая удерживала подушку под кофтой, ослабела. Я начала поправлять ее. Руки у меня тряслись. Дверь в уборную открылась. Какая-то женщина вошла в соседнюю кабинку. Я замерла и стала ждать, пока она вымоет руки и уйдет. Потом крепко затянула веревку и вышла из кабинки. Из зеркала на меня глядели абсолютно чужие, незнакомые глаза. Лицо было очень бледное. Я выглядела слишком изможденной для женщины на девятом месяце, но люди видели то, что хотели видеть, а они всегда смотрели на мой живот.

Я брызгала воду на лицо, пока оно не покраснело.

«Больше никогда… больше никогда… больше никогда…»

Шепот подгонял меня. Я могла остановиться. Я хотела, чтобы кто-нибудь вошел и приказал мне убираться из больницы. Какая-нибудь старшая медсестра или любопытная служащая, которая бы поверила, что я просто заблудилась в этом лабиринте коридоров. Потом, впервые, я услышала тебя. Тебя, мою дочь. Ты звала меня. Я рывком распахнула дверь, уверенная, что застану Карлу Келли возле кроватки. Но она спала, положив одну руку на покрывало.

Когда я подняла тебя, ты не издала ни звука. Ты была легче пушинки и крепко прижалась к моей груди. Скорее… Скорее… Мы двинулись вместе в уборную, где я спрятала тебя в вещевой мешок, и мы отправились навстречу будущему. Только не говори ни слова, тихо. Я быстро спустилась по лестнице, ковровое покрытие приглушало стук каблуков, прошла мимо кабинета администратора, где за стеклом все так же двигались темные фигуры, мимо строителей, которые не смотрели на меня и не свистели вслед. Я подошла к машине, положила мешок на сиденье и вырулила со стоянки. Боль в животе начала утихать. Лежа в мешке, ты двигалась, пыталась вырваться из этой темницы. Потом ты уснула.

Дождь покрыл город серым саваном. Я ехала через центр, потом через пригород, направляясь домой. Когда ты начала плакать, я повернула в ближайший переулок и остановила машину. Дождь капал с черных ветвей, словно слезы. Какая-то корова с любопытством смотрела на меня из-за ворот. Я открыла флягу и наполнила бутылочку, чтобы покормить тебя. Руки дрожали так сильно, что я вся перепачкалась. Ты начала хныкать, стараясь покрепче обхватить соску губами. Твои щечки начали работать, глазки прищурились… и ты выплюнула все. Я почувствовала слабый кислый запах. Надо было ехать дальше. Я боялась, что сейчас из-за поворота появится фермер на тракторе. Я хотела вернуться в больницу и оставить тебя там, где взяла. Но к тому времени Карла уже проснется и поднимет тревогу. Поэтому я поехала дальше. Твой плач напугал меня. Он был таким громким и требовательным. Когда я остановилась в другом переулке и начала снова кормить тебя, ты с неохотой принялась сосать, а потом заснула.

Я быстро ехала дальше, пока не попала в пробку. Из-за дождя машины двигались очень медленно. После городка Лимерик дорога немного очистилась. Я ждала, что рано или поздно услышу позади вой сирены, но раздавался лишь шорох стеклоочистителей. Когда я доехала до Горта, то заметила, что поля полностью покрылись водой. То же самое было и в Кинваре. Вода стекала с холмов и наполняла канавы, разливалась по дороге и хлюпала под колесами моего автомобиля. Вдали я увидела скалы Буррена. Я проехала через Маолтран мимо выставочного центра. В окнах горел свет. Мириам в это время была в Лондоне с выставкой народных ремесел. Перед отъездом она предупреждала меня, чтобы я отправлялась в больницу, как только почувствую малейшее недомогание.

Лобовое стекло заливала вода, стеклоочистители справлялись плохо. Я проехала мимо дома Лайонс и внезапно увидела перед собой корову. Стадо растекалось по дороге, а Филлис, которая шагала за ним в ярко-желтой зюйдвестке, обернулась и подошла поближе к живой изгороди. Машину немного занесло на мокрых листьях, однако мне удалось справиться с управлением, и автомобиль уперся в поросшую травой насыпь. Передний бампер принял на себя всю силу удара, но мешок съехал с сиденья. Я схватила его, боясь, что он может перевернуться. Филлис уставилась на меня и побарабанила пальцами по стеклу. Я увидела, что ее губы двигаются, и опустила стекло. Она сунула голову в салон. Дождь капал с ее капюшона, вода текла по лицу.

Я ожидала, что ты заплачешь. Я даже хотела, чтобы это произошло, и тогда бы вся эта история закончилась. Но ты молчала, тебя не потревожили эти толчки и повороты.

Филлис хотела знать, все ли со мной в порядке.

Я ответила, что очень спешу, потому что чертовски хочу в туалет.

Филлис не убирала руку со стекла, мешая мне поднять его. Она сказала, что дорогу заливает водой и она перегоняет скот выше в холмы. И чтобы я внимательно следила за выбоинами, ведь они очень быстро наполняются водой. Я нажала на газ.

Филлис махнула прутом, выстраивая коров в одну линию. Я осторожно проехала мимо их раскачивающихся туш. Ручей, протекающий через луг Доулинг, вышел из берегов. Часть луга уже скрылась под водой, которая просачивалась сквозь живую изгородь и растекалась по дороге. Я свернула в боковую улочку и направилась к Рокроуз, радуясь, что дом стоит на возвышенности и это спасает нас даже при самых сильных ливнях.

Между серых туч на несколько мгновений показалось солнце. Стены из сухого камня блестели. Подземные озера потихоньку наполнялись, чтобы потом стремительно залить травянистые поля Буррена. Когда я несла тебя по садовой тропинке, мне казалось, что мы попали в мир, сделанный из стекла.

После того как мы приехали домой, вода с затопленных полей покрыла дороги. По радио советуют сидеть дома и не выезжать без крайней нужды. Три машины, чьи водители были либо слишком храбрыми, либо слишком беспечными, чтобы ехать по дороге на Маолтран, застряли возле нашей улочки, и Филлис пришлось вытягивать их трактором. Может, нас и отрезало от внешнего мира водой, но ее роль в твоем рождении уже широко известна в Маолтране. Она стала местной знаменитостью. Я бы пропала в ту ночь без ее помощи. Я поговорила по телефону с доктором Виллиамсон и с Джен, участковой медсестрой. Я сказала им, что беспокоиться нет причин. У меня дома есть еда, а ты, моя дочь, мой прекрасный ребенок, хорошо себя чувствуешь. Когда по дорогам снова можно будет передвигаться, я привезу тебя в клинику Святой Анны на осмотр. Они были не против. В районе у многих возникли рвота и диарея, что неудивительно с такой загрязненной водой.