По дорогам России от Волги до Урала - Поль Лаббе

древние шаманские обряды. Они боятся невидимых взору злых духов, которые пытаются подобраться к человеческой душе, чтобы съесть ее или обречь человека на страдания. Некоторые из нас верят в загробную жизнь, в отпущение грехов за раскаяние, но примитивным и ограниченным черемисам все это совершенно чуждо. Они устраивают жертвоприношения, поскольку признают свое бессилие перед природой, которую, не понимая, обожествляют. Они, как и все отсталые народы, считают бога жестоким и античеловечным. Когда они женятся, то, прежде чем отправиться к русскому священнику, посещают своего колдуна. Если супруги хотят развестись, их привязывают спинами друг к другу, и старейший сельчанин разрезает веревку ножом. Считается, что после этого они совершенно свободны.

На пристанях Казанской губернии часто можно встретить чувашей, народ тоже довольно ярко выраженного финского типа. Они переняли одежду и привычки от русских, и потому их с ними часто путают. Смирного нрава, они стараются как можно меньше привлекать к себе внимание.

Татары, напротив, не отличаются скромностью. Их численность в этих местах доходит до полутора миллионов человек. Они хорошо сохранили свой расовый тип, почти не испытав влияния других народностей. Склонные к торговле, они живут в городах, сельские жители землепашеством не занимаются, а тоже промышляют торгом и ростовщичеством, добившись в этом превосходных результатов.

Казань встречает прибывающего в нее путешественника низкими и грязными берегами, на которых стоят на сваях почерневшие дома. У причала торговцы криками зазывают купить у них предметы религиозного культа, картинки, пирожные, хлеб, молоко, колбасу. Нищие и калеки демонстрируют всем свои ужасные язвы и раны. Экипажи, предлагаемые гостям города, кажется, попали сюда из далекого прошлого – настолько они разбиты, отвратительны и неудобны; кучера, судя по их чудовищной неопрятности, видимо, еще старше своих повозок. Вытерпев езду по усеянной рытвинами дороге и насмотревшись на огромную мрачную равнину, странник, в зависимости от погоды покрытый грязью или пылью, в конце концов прибывает в гостиницу, расположенную на главной улице[64].

Казань – город очень древний; известно, что он был разрушен в 1396 г. князем Василием Дмитриевичем[65], а после восстановления стал столицей татарского ханства, основанного Улу-Махметом[66]. Его преемники часто воевали с русскими и безжалостно преследовали христиан. Цари неоднократно пытались обеспечить защиту православия, и в 1552 г. Иван IV[67] взял город и захватил все ханство. Казалось, что теперь жить в нем стало безопасно, но в 1774 г. казак Пугачев[68], ставший известным на весь мир благодаря прекрасной повести Пушкина «Капитанская дочка», занял Казань и полностью разрушил ее. Сегодня она полностью восстановлена, пожары больше не грозят ее историческим памятникам, и теперь это довольно невеселый крупный город, малоинтересный, с однообразными длинными прямыми улицами и столь же безвкусными просторными домами, похожими на казармы. Университет, знаменитый своими профессорами и ставшими известными выпускниками, с архитектурной точки зрения не менее убог. Кроме Казани университеты существуют в Петербурге, Москве, Варшаве, Одессе, Киеве, Харькове, Вильно, Дерпте, Тифлисе и Томске. Горожане любят хвастаться своей образованностью, и один русский автор утверждает, что в Казани увлеченно изучаются иностранные языки; по моим же наблюдениям, казанцы сегодня страстно увлечены не языками, а карточной игрой.

Казанский кремль был построен вышеупомянутым Улу-Махметом, но неоднократно разорялся и сгорал. Его современное состояние не представляет большого интереса. Широкую известность приобрела кремлевская башня Сююмбеке[69]. Согласно легенде, княжна Сююмбеке[70], не сумев отстоять независимость своей родины и потеряв власть, бросилась с этой башни вниз.[71] На самом же деле Сююмбеке умерла в московской неволе. Говорят еще, что под башней похоронен татарский святой и из его черепа раньше бил чудодейственный ключ[72]. Мне захотелось проверить это, но каждый раз, когда я пытаюсь лично убедиться в каких-то чудесах, оказывается, что незадолго до моего приезда они закончились. А ведь я уже был готов поверить, что башня действительно относится ко временам Сююмбеке[73].

После открытия Транссибирской железной дороги Казань оказалась несколько в стороне от международных торговых путей, но зато теперь она напрямую связана с Москвой, а сама дорога протянется до Урала. Комиссия Императорского русского технического общества недавно решила установить прямое железнодорожное сообщение между Санкт-Петербургом и сибирским городом Курган. Вскоре поезда свяжут Санкт-Петербург с Вяткой: решено пустить составы через Каму на юг, чтобы уже в ближайшее время соединить Москву и Казань с Уралом. Это приведет к дальнейшему развитию торговли в Казанской губернии, которая и без того уже немалая: в Казани, которая сегодня насчитывает приблизительно 150 000 жителей, производится большое количество кож, сукна, хлопчатобумажных тканей и мыла, на нее приходится значительная доля товарооборота в Закамье.

Мне неоднократно приходилось бывать в этом городе. Однажды я провел там больше месяца и завязал полезные знакомства с местными мусульманами. Татарский квартал[74] Казани все еще дышит стариной, на его пыльных улицах всегда полно бойких и жизнерадостных людей. Казанских татар нельзя считать некрасивыми. Они среднего роста и правильного телосложения, у них своеобразная походка, заключающаяся в естественности и изящности движений. Русский не может нести груз столь грациозно и непринужденно, как татарин. У татар широкая грудь, короткая шея, черные блестящие глаза, не слишком выдающиеся скулы, как правило тонкие губы и жиденькая бороденка, которую они обычно бреют.

Татарские женщины намного привлекательнее, чем кажутся на первый взгляд, и они об этом знают: хотя религия запрещает им открывать лицо, когда мужа нет рядом, они могут украдкой показать его чужаку. Во всяком случае, я имел возможность убедиться в их красоте. Глаза у них обычно живые и с хитринкой, ресницы и брови накрашены. Зубы они чернят, а руки красят хной. Женщины занимаются домашним хозяйством и рукоделием. Они постоянно пьют чай, едят жирную пищу и сладости, от чего сильно толстеют и потому стесняются выходить на улицу. Но татары, как, впрочем, и русские купцы, любят упитанных женщин, напоминая мне нотариуса Аристида Фрессара[75] из пьесы Александра Дюма-сына[76], который признавался:

– Да, моя жена толстая, но вы знаете, когда очень любишь женщину, чем ее больше, тем лучше!..

Татары носят белую или голубую рубаху, бедняки поверх нее надевают длинную безрукавку из зеленой или желтой китайки, а богатые – из яркого и пестрого шелка. Верхней одеждой является халат из бухарской ткани, на голове у них всегда маленькая шапочка[77], поверх которой уже настоящая шапка, иногда украшенная бобровым мехом. Головным убором мулл является белый тюрбан. Все татары-мужчины любят кольца, настоящие и поддельные драгоценные камни, украшенные бирюзой и аметистами пояса из металлических пластин, женщины питают к украшениям не