История германского народа с древности и до Меровингов - Карл Лампрехт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Описание Пифея просто и ясно: им открыты прибрежье Северного моря, бухта Везера и Эльбы, немецкий народ. То было расширение классического знания, связанное с прежним точным знанием об явлениях прилива и отлива; оно совпало для культуры Средиземного моря с плодотворными географическими результатами походов Александра Великого. Конечно, древний культурный мир направлял еще тогда свои взоры на Восток, к тем странам, откуда он получил свое начало и жизненный импульс; только в века упадка, когда эта культура не столько уже поощряла к прогрессу, сколько служила для него посредником, она обратила внимание на Запад.
Мы, однако же, имеем возможность при помощи исследований о языке и доисторических эпохах дополнить те сведения о немцах, какие Пифей привез своим землякам. В то время, когда он нашел германцев по Везеру и Эльбе, притоки последних, Эдер и Фульда, Гавел и Заале, носили уже германские названия; Одер был тоже немецкой рекой, а в водах Вислы и Прегеля часто отражалось германское оружие. К югу от области, расположенной по бассейнам этих рек, и, наверное, к западу от нее, жили кельтские племена; в верхнем бассейне Дуная вся речная сеть Верхнего Рейна и Майна, а по Нижнему Рейну – вся страна до водораздела с бассейном Везера были в руках кельтов. Даже, быть может, кельты тогда жили еще дальше к востоку до западной местности по Вере и Фульде, до страны Геттингена и Хильдесхайма; здесь и теперь встречаются кельтские названия, в особенности названия потоков, которые, однако, уже необыкновенно рано приняли германскую форму.
Во всяком случае местами пребывания предков нашей нации были страны, лежавшие по ту сторону этих границ – на востоке от Эльбы и Одера до Вислы. К этим странам относится также и самое древнее из дошедших до нас описаний нашего отечества. В 90 г. до Р.Х. Посидоний описывает эту страну как тенистую и богатую лесом, нигде не слишком доступную солнцу благодаря частым и густым лесам, которые на юге простираются до пояса девственных лесов, окаймляющих Средненемецкое плоскогорье; Посидоний приписывает этой стране такой климат, что для нас становится понятным, почему Гомер, зная об этой стране, мог составить свое баснословное описание царства теней.
Таково и должно было быть суждение человека из солнечной страны эллинов; даже римляне не могли судить о ней иначе; они могли действительно освоиться только со странами по Мозелю и Трире, по едва ли когда-либо они могли чувствовать себя дома на Рейне. Мы должны представлять себе эту страну того времени совсем не такой, какова она в настоящее время. Какие массы капитала и труда понадобились, для того чтобы «Царство мертвых» эллинов превратить в наше отечество! Ведь 15 процентов из видов теперешней нашей флоры чужестранного происхождения – и в числе их и такие, которые существенно определяют физиономию ландшафта, а именно хлебные злаки, виноград, фруктовые деревья. Изменилась также и фауна. Зубр не пробирается уже больше через еловый бор, и только изредка рыбаку удается услышать в бушующем море полные тоски звуки певчего лебедя (Sing-schwans). Местный климат также не остался таким, каким был, хотя общие его проявления, вероятно, не изменились. Среднее течение наших северных, рек – Вислы, Варты, Одера, Эльбы – не сопровождается уже громадными болотами, становящимися в пустынных местах непроходимыми. Ныне мы находим здесь только плодородную страну, обработанную самым тщательным образом, а песчаные возвышенности, которые прежде прерывались только болотами и рощами и представлялись стражами примитивной культуры, стоят теперь над цветущими долинами, в которых развилась новая жизнь.
II
Мы не имеем никаких письменных источников для ознакомления с положением нашего народа в те времена, которые описывает Посидоний и на которые намекает Пифей. Тем не менее при исследовании современности возможно путем аналогических заключений проникнуть в более отдаленные времена. Там, где умолкают уста историка, раскрываются и принимаются за него говорить могилы, в содержании которых наука о доисторическом времени почерпает полноту верного знания. Там, где нет этнографических указаний на определенный народ, является на помощь сравнительное исследование языков, которое дает также ряд отдельных представлений о социальных и умственных признаках самой ранней культуры, представлений, к которым следует, однако, относиться осторожно. Задача сравнительного народоведения состоит в том, чтобы исследовать взаимные отношения и достоверность обшей картины ранней культуры. Таким образом, в рамку представлений о постепенности и последовательности отдельных доисторических эпох укладывается этнологическое и глубокое культурно-историческое знание.
Доисторические эпохи делят обыкновенно на каменный, медный, бронзовый и железный периоды. При этом принято обыкновенно считать неизбежным, переходя от одного периода к другому, соответственно тем ступеням, через которые всякая нация неизбежно должна пройти при первоначальном образовании своей культуры. Это – ложное представление, которое, однако, привело к ценным открытиям. Уровень культуры данного периода не определяется исключительно только одним употреблением определенного материала, кремня или металла, для приготовления орудий и оружья; употребление каменных орудий могло совпадать с более богатым умственным развитием. Еще менее доказательным оказывается утверждение, что всякий народ переходит к металлическому периоду всегда через каменный. Эти периоды вообще не национальные, а культурные стадии развития: распространенность их определяется не этнографическими, а гораздо более естественными и торговыми причинами. Прежде всего следует помнить, что соприкосновение с потоком всемирной истории двигает любой молодой народ по пути культуры гораздо быстрее, чем самое серьезное напряжение его собственных сил. Для среднеевропейских народов, в особенности для германцев, с переходом от каменного к металлическому веку, несомненно, связан был существенный подъем культуры. Воспоминание об этом слышится в старинных германских воззрениях на металлы и металлургическую промышленность. Легенды повествуют, что кузнечное ремесло составляет изобретение сверхъестественных существ, то карликов или гномов, хранителей подземных сокровища, то великанов, в стране которых находится железный лес, и которые свирепо дерутся между собой железными прутьями. Кузнечное дело удостаивается даже участия самых богов:
Die Asen einten sich
Haus und Heiligtum
Erbauten Eisen
Schufen Zangen
auf dem Idafelde,
hoch sich zu wölben
und shmildeten Erz,
und schön Gezäh[12].
Еще позднее предание и народная молва связали с занятием кузнечным ремеслом представление о подземных силах; когда последние
