"Вороново крыло" - Уильям Теккерей

— Пойдем гулять! — снова вступал сапожник.

— Кто здесь? — спросил, подойдя к дверям и громко стуча каблуками о мостовую, какой-то господин в сюртуке военного покроя, пуговицы которого ярко блестели при лунном свете. — А, так это вы, вы, как всегда, здесь, Эглантайн!

— Тсс, Вулси, — прошептал Эглантайн своему сопернику, портному (ибо подошедший господин был не кто иной, как Вулси); и Вулси, в свою очередь, занял пост по другую сторону двери с шашечками, после чего (из-за непомерной толщины бедняги Эглантайна) между ними мог бы протиснуться разве что лист бумаги. И все то время, что длилось пение, эти две влюбленные кариатиды стояли на страже.

Пусть лес опасности таит,Я не боюсь, Альберт — мой щит,Неслышно время пролетитС тобой, с тобой, о милый мой,О милый мой, о милый мой.Как хорошо здесь в этот час,Когда скрывает роща нас.О милый, мы пойдем с тобой,Рука с рукой, о милый мой,О милый мо-о-ой!

Когда Морджиана страстно пропела эту бесподобную песню, прекрасные глаза Эглантайна наполнились слезами. А маленькие глазки Вулси загорелись огнем, и, сжав кулаки, он накинулся на сапожника,

— Эй, сапожник, заткнись, не то я сверну тебе шею. Разве еще какое-нибудь пение может сравниться с этим?

Но сапожник, не обращая внимания на угрозу, с неизменным усердием продолжал выводить "ми-лый мо-о-ой"; когда же они, вместе с Морджиаиои, закончили эту фиоритуру, в баре раздался победный звон бокалов, аплодисменты и, наконец, чей-то голос закричал "браво!",

— Браво!

При звуке этого голоса Эглантайн смертельно побледнел подскочил, затем рванулся вперед и, оттесняв, точнее, просто вдавив в стену портного, круто развернулся, бросился к двери и ворвался в комнату.

— А это вы, Тайни! — воскликнул тот же голос, который кричал "браво". Это был капитан Уокер.

На следующий день в десять часов утра некий джентльмен в военном мундире с гербовыми пуговицами решительной походкой вошел в лавку мистера Эглантайна и обратился к мистеру Мосрозу:

— Скажите своему хозяину, что я хочу его видеть.

— Он в зале, — отвечал Мосроз.

— Ну так ступайте и позовите его сюда.

Полагая, что перед ним сам лорд гофмейстер или по меньшей мере доктор Преториус, Мосроз направился в залу, где в старом залоснившемся шелковом халате сидел парфюмер; его роскошные волосы сбились на лоб, двойной подбородок опустился на мягкий воротник вылинявшей коричневой рубашки, горохового цвета ночные туфли покоились на каминной решетке, а на огне грелся шоколад, приготовленный к завтраку. Трудно было найти более ленивое созданье, чем бедняга Этлантайн; Вулси же, напротив, в семь часов утра был уже на ногах, приглаженный, причесанный, одетый с иголочки; он успевал проглядеть все свои расходные книги, раздать работу подмастерьям и плотно позавтракать ветчиной, пока Эгяантайн только еще собирался умастить голову полагающимся фунтом бршгьннтива (отчего его пальцы всегда были жирными и блестящими, словно он постоянно держал их в банке с кремом) и привести себя в порядок.

— Там вас спрашивает какой-то джентльмен, — доложил Мосроз, широко распахивая дверь из лавки в залу.

— Скажи, что я еще в постели. Я сегодня не в духе и никого не принимаю.

— Это кто-то из Виндзора, на нем королевские пуговицы, — пояснил Мосроз.

— Это я, Вулси! — крикнул из лавки портвой.

Услышав его голос, Эглантайн подскочил, бросился к двери, ведущей в его комнату, и исчез во мгновение ока, Не следует думать, однако, что он обратился в бегство, уклоняясь от встречи с мистером Вулси. Он скрылся лишь затем, чтобы надеть ремень, так как стеснялся появиться перед своим соперником без пояса,

После того как означенная деталь туалета была надета и после того как мистер Эглантайн кое-как привел себя в порядок, мистер Булей был допущен в личные апартаменты парфюмера. И мистер Мосроз, уж конечно, не пропустил бы ни одного слова из разговора двух джентльменов, если бы Вулси, открыв дверь, не наткнулся неожиданно; на него и, схватив его за шиворот, не приказал бы убираться подальше, что Мосроз и выполнил, поклявшись когда-нибудь отомстить за такое обращение.

Мистер Вулси явился обсудить чрезвычайно важный предмет.

— Мистер Эглантайн, — начал он, — нам нет нужды скрывать друг от друга, что оба мы влюблены в мисс Морджиану и что до сих пор наши шансы на успех были более или менее равны. Но этот капитан, которого вы с ней познакомили, хотя нужно быть ослом, чтобы…

— Ослом, мистер Вулси? Да будет вам известно, что я такой же осел, как и вы, сэр; я и не думал знакомить с ней капитана.

— Не важно, так или иначе, он вторгся в наши владения. Он явно неравнодушен к молодой леди, и он такой франт, что нам с вами до него далеко. Мы должны выжить его из этого дома, мы должны перехитрить его, и тогда, мистер Эглантайн, пора будет наконец решить, кто же из нас достойнее руки мисс Крамп.

"Это он-то достойнее! — подумал Эглантайн. — Маленький лысый неказистый портняжка! Да он так же способен на чувства, как его утюг!"

Нетрудно догадаться, что парфюмер не произнес своей мысли вслух, а выразил полнейшую готовность войти в любые дружеские соглашения, дабы устранить нового искателя, претендующего на благосклонность мисс Крамп. Итак, было решено, что оба джентльмена составят коалицию против общего врага, что они постараются, прибегнув к помощи многочисленных и вполне правдоподобных фактов, восстановить родителей мисс Крамп, а если возможно, то и ее самое, против этого волка в овечьей шкуре; а когда они благополучно избавятся от него, каждый будет волен, как и до сей поры, самостоятельно добиваться благоволения мисс Крамп.

— Я уже думал, — краснея, признался несчастный портной, то и дело при этом покашливая и покрякивая. — Я, говорю, уже подумывал об одном средстве, к которому можно было бы прибегнуть при сложившихся критических обстоятельствах, — тогда оба мы могли бы сослужить друг другу службу. Согласны ли вы заключить в некотором роде сделку, мистер Эглантайн?

— Вы имеете в виду денежную ссуду? — спросил Эглантайн, чьи мысли чаще всего были заняты именно такого рода сделками.

— Какой вздор! Льщу себя надеждой, что имя нашей фирмы котируется на рынке повыше, чем некоторые другие.

— Уж не думаете ли вы оскорблять имя Арчибальда Эглантайна, сэр? Да будет вам известно, что через три месяца…

— Чепуха, — прервал его Вулси, пытаясь овладеть собой. — Не будем ссориться, мистер Эглантайн. Не скрою — мы не питаем друг к другу особой нежности. Вам бы очень хотелось, чтобы я провалился ко всем чертям.

— Да нет же, сэр, вовсе нет!

— Не спорьте, мне лучше знать! Больше того, я бы и сам хотел спровадить вас в преисподнюю. Но как два матроса, даже если они ненавидят друг друга, во время кораблекрушения стараются помочь один другому, так и мы с вами, сэр. Давайте же выручать друг друга, как два матроса на тонущем корабле.

— Выручать, сэр? — вскричал Эглантайн, по обыкновению, уклоняясь от основного предмета разговора. — Я никого не намерен выручать и ни за кого не собираюсь ручаться! Если у вас денежные затруднения, мистер Вулси, вам, по-моему, лучше обратиться к вашему старшему компаньону. — Трусливая душонка Эглантайна преисполнилась восторгом при мысли, что его враг попал в беду и вынужден обращаться к нему за помощью.

— Вы самого Иова выведете из терпения, старый жирный дурень, бездельник! — в ярости вскричал мистер Вулси.

Эглантайн вскочил и бросился к шнурку от звонка. Учтивый маленький портной рассмеялся.

— Нет нужды звать Бетси, я вас не съем, вы мне не по зубам. Вам ничего не стоит меня придушить. Сидите смирно на диване и постарайтесь же наконец понять, про что вам толкуют.

— Ну что ж, сэр, продолжайте, — тяжело дыша, проговорил Эглантайн.

— Слушайте же! Мне известно ваше самое сокровенное желание. Вы сами признались в нем мистеру Трэслу и другим джентльменам в клубе. Ваше сокровенное желание, сэр, — получить шикарный сюртук из ателье "Линей, Вулси и Кo". Вы утверждали, что отдали бы за наш сюртук двадцать гиней, не так ли? Лорд Толстертон, пожалуй, толще вас будет, а посмотрите-ка на него в нашем сюртуке. Держу пари, что никакая другая фирма в Англии не смогла бы придать ему более пристойного вида, сэр! В нашем сюртуке сам Дэниел Лэмберт выглядел бы стройным.

— Если я мечтаю о сюртуке, сэр, чего я и не отрицаю, то кое-кто мечтает о шевелюре!

— К этому-то я и веду, — подхватил портной, снова, как и в начале разговора, заливаясь краской. — Давайте выработаем условия соглашения. Вы, мистер Эглантайн, сделаете мне парик, а хоть я еще ни разу в жизни не раскроил ни одною куска материи ни для кого, кроме как для благородных джентльменов, но вам, клянусь честью, я сошью сюртук.