Свет истины - Рамиль Ямалеев

— Ни хрена себе! — отчётливо произнёс рыбак в полной тишине.

И тут словно включили звук. Разом закричали люди — и в ресторане, и на набережной. Изумлённые посетители высыпали на открытую часть верхней палубы.

Перепуганный Сурков уже спешил к Николаеву.

— Леха! — закричал он. — К нему никто не подходил! Он сам! Представляешь, он сам встал и бросился вниз головой!

Поняв, что операция уже провалена, Алексей, не стесняясь, выматерился.

— А черт! — отчаянно воскликнул он и как был, прямо в одежде, сиганул в воду — туда, куда несколько мгновений назад погрузился Кучеров.

Видевшая это Александра негромко вскрикнула, она вдруг вспомнила, что этот странный весёлый парень только что обещал ей, что бросится в воду прямо на её глазах. Ну ничего себе, подумала она, бывает же такое совпадение.

И ещё один человек в этот момент подумал об Алексее, правда, у него были совсем иные мысли. Стоявший у парапета отец Влас лишь презрительно усмехнулся, глядя, как лихо прыгнул в воду Николаев.

— Идиоты! — негромко произнёс он и скрылся в толпе набежавших зевак…

Глава 5

Отстранён!

Неприятно, когда тебя предают, но когда это делает твой собственный напарник, то, согласитесь, обидно вдвойне. Хотя такая вещь, как предательство, в Управлении имела место сплошь и рядом и умом Алексей пронимал, что Сурков не мог поступить иначе — просто обязан был человек написать подробный рапорт о случившемся в «Поплавке»! — но внутри у него все восставало против подобного доносительства. Можно же было все так красочно и на расписывать. Однако нет!

Сурков красок не пожалел. И по всему теперь выходило, что Николаев бросил товарища, покинул место проведения операции, завалил все дело… Разве Алексей это сделал специально? Просто все так неудачно сложилось. Ангелы подвели, не проследили… И вот теперь он сидел перед полковником Тарасовым, опустив голову. Сурков, напротив, смотрел на полковника во все глаза, в них явно читалась собачья преданность и подобострастие. Выплеснув первую порцию гнева по поводу проваленной операции, Иван Иванович уже несколько успокоился, встал со своего места и теперь мерил кабинет тяжёлыми шагами. Наконец остановился, строго посмотрел на подчинённых и сказал, перейдя на «вы», как он обычно делал в состоянии крайнего раздражения:

— Подвожу итог. Насколько я понял из рапорта Суркова, в момент самоубийства Кучерова вас, Николаев, там не было?

«О, Господи! По второму кругу пошёл…» — тоскливо подумал Алексей.

— Не было, Иван Иванович, — произнёс он, стараясь, чтобы в ответе прозвучало раскаяние.

Но раскаяния в его словах не было. И это полковник Тарасов тут же уловил.

— А где же вы были?

— Вышел на набережную.

— Зачем вы это сделали?

— Покурить захотелось… Не будешь же рассказывать ему истинную причину! Хорошо ещё, что Сурков ничего не написал про блондинку с видеокамерой.

— Ты же не куришь, мать твою! — в сердцах воскликнул Тарасов.

Услышав ругательство, Алексей встрепенулся, быстро взглянул на полковника с надеждой. А может, пронесёт? Если Иван Иванович начал ругаться, значит, уже не так сердится, значит, уже отходит… — Не курю, Иван Иванович, это точно. Но сигареты в кармане таскаю. Так, на всякий случай.

— «На всякий случай…» — обидно передразнил Тарасов, схватил со стола рапорт Суркова и раздражённо потряс им. — Вот он, ваш случай! Все самое худшее уже произошло. Вы хоть понимаете, что произошло?

Что тут ответишь? Приходится только принимать вид раскаявшегося пионера и шмыгать носом. Алексей мысленно призвал Бога, чтобы тот сократил эту муку. Хуже нет, когда тебя несколько раз ругают за одно и то же.

— Что молчите, Николаев? — неумолимо продолжал тем временем Тарасов.

— Понимаю, Иван Иванович… — Ни черта вы не понимаете! К нам пришёл человек, сказал, что есть угроза его жизни — это раз! Вы разрабатываете операцию, замечу, весьма тщательно разрабатываете, учитывая все нюансы, — это два! Наконец, вы идёте туда, «пасёте» клиента, а он вдруг ни с того ни с сего погибает… — Но… — Сурков попытался было вклиниться в гневную речь начальства.

Но Тарасов лишь властно махнул рукой.

— …ПРЯМО У ВАС НА ГЛАЗАХ! — загремел он. — Человек погиб, а вы ничего не смогли сделать. Вы — сотрудники службы безопасности!

Тяжело дыша, он уставился на Алексея.

Парень нервно пожал плечами. Крыть было нечем. Во всем прав Иван Иванович.

Проморгали. Упустили. Облапошились… В результате — труп Кучерова, выловленный водолазами. И никаких признаков насилия.

— Мне кажется, он был все же не в себе, — робко заметил Сурков.

— Тихо! Я с вами отдельно поговорю… — Тарасов вновь повернулся к Николаеву. — Где ваше оружие?

Алексею стало тоскливо, он понял, что его постепенно загоняют в угол.

— Нет его. Утопил.

— Отлично! А где ваше удостоверение?

— Вот… — краснея от смущения, Алексей достал из кармана промокшую «корочку». Попытался было открыть, но сделал только хуже — прямо на глазах полковника Тарасова удостоверение расползлось на отдельные листочки. Теперь на них нельзя было разобрать ни слова, а вместо фотографии серело небольшое пятно.

— Можно высушить, — заметил Алексей. — Например, утюгом… — Все, хватит! — Иван Иванович раздражённо прихлопнул ладонью по столу. — Утюгом… Мне это надоело. С этого момента вы отстранены от дела. Получаете строгий выговор за разгильдяйство. И пока не закончится служебное расследование, чтобы духу вашего здесь не было!

— Иван Иванович, я же не нарочно… — Я все сказал! Покиньте кабинет, Николаев!

Опустив голову, Алексей поплёлся к выходу.

В органы Алексей Николаев попал, можно сказать случайно, по совету старшего брата отца. Дядя максим был в семье личностью легендарной. Как говорила ещё бабушка Алексея, «он всегда совал нос не туда, куда следует». И действительно, дядя Максим повсюду искал приключений, казалось, что он не мог жить спокойно, как все нормальные люди. Его энергия просто поражала! А замыслы!.. Окончив кораблестроительный институт, он занимался чем угодно, но только не своей специальностью. И Останкинскую телебашню красил, и экстремальными автогонками в казахстанских степях занимался, и даже «подопытным кроликом» в НИИ космонавтики был — сутками крутился на центрифуге или месяцами сидел в барокамере. А эта безумная идея с походом на Северный полюс на лыжах?

Ведь это он придумал, дядя Максим, а Шпаро «со товарищи» лишь её подхватил и довёл до логического конца… Словом, много чего можно было рассказать о дяде Максиме. Родители справедливо считали, что маленького Алёшку следует оградить от слишком опасного дяди. Пока они были живы, Алексей лишь со стороны с восхищением и завистью наблюдал за деятельностью дяди Максима. Но потом случилась страшная авария — КрАЗ сшиб автобус в Неву. Никого спасти не удалось.

Среди пассажиров были и родители Алексея… Дядя Максим взял десятилетнего мальчика к себе и воспитал по своему подобию. Тихий, застенчивый Алексей вырос настоящей лиговской шпаной — он постоянно дрался, попадал в ту или иную неприглядную историю, состоял на учёте в милиции… Его несколько раз пытались выгнать из школы, но каждый раз дяде удавалось отстоять слишком бойкого племянника. Сам дядя за эти годы, напротив, стал более серьёзным, остепенился. Он теперь не искал шальных приключений, всерьёз занялся языками и после многочисленных попыток был зачислен на специальные курсы КГБ, успешно окончил их и получил офицерские погоны. У него вдруг обнаружилось редкое призвание — оказывается, он был прирождённым следопытом и гениальным охотником. В КГБ из него сделали снайпера… Теперь дядю Максима посылали в «горячие точки», где он находил выход своей неуёмной энергии. Во время одной из таких командировок его серьёзно ранили в ногу, и он пролежал дома в гипсе почти год. Все это время он посвятил племяннику, взахлёб рассказывая ему о своих приключениях. Алексей слушал его раскрыв рот. Ему вдруг открылась новая жизнь, о которой он и не подозревал.

Что только он не услышал!

Оказывается, дядя Максим привык теперь полагаться только на своё чутьё, и оно его не раз выручало. Однажды он на спор прошёл по минному полю под Кандагаром, доказывая всем, что чувствует напряжение, заключённое во взрывателе. Конечно, это была фанаберия — какое напряжение он мог уловить от взрывателя? — но что-то в организме имелось, и оно чётко сигналило: опасность!

Среди особистов Максима никто за нормального не держал. Ну кому, подумайте, взбредёт в голову на спор прогуляться с одного конца минного поля на другой без миноискателя? Нет, с точки зрения коллег он был немного чокнутым.

Вот в первую военную компанию в Сербии, к примеру, он, как только приехал и узнал, от кого «юги» хотят избавиться, тотчас отправил письмецо полковнику Карлу Шлиманну, своему противнику, тоже снайперу из Германии, приехавшему воевать на стороне боснийцев и уже угрохавшему человек десять из командного состава. Снайпер сообщил, что прибыл капитан Николаев Максим и имеет честь доложить, что ровно через неделю, а точнее, по истечении семи суток, ни позже ни раньше, он закончит его земную жизнь, если Карл не соберёт чемоданы и не уедет из Югославии. В противном же случае следует подумать о завещании, ибо Максим знает, что немец старый одинокий волк, и уважает его прошлые заслуги.