Пока еще жив - Питер Джеймс

Грейс не чувствовал этот запах только на Клио. С другой стороны, возможно, Гленн прав, и лет через десять его обоняние поймает то, чего не замечает сейчас. Грейс надеялся, что этого не случится.

— Coq au vin на обед, а, Рой?[2] — приветствовал его криминалист, также облаченный в белый защитный балахон. Маску он временно поднял.

— Если с такими вот последствиями, то уж нет, спасибо.

Оба посмотрели вниз, туда, где на глубине примерно четыре фута лежало обезображенное тело. Первое, что пришло в голову, — это какие-то гангстерские разборки.

— Итак, что мы здесь имеем?

Дэвид Грин поднял лежавший на полу запечатанный полиэтиленовый пакет для вещественных улик и с гордым видом его продемонстрировал.

Грейс заглянул внутрь пакета. Два рваных и сильно загрязненных кусочка ткани в едва заметную охряную клетку могли быть тем, что осталось от мужского костюма.

— Где нашли? — спросил Грейс.

— Рядом с телом. Похоже, от одежды, которая на нем была. По какой-то причине не сгнили, и крысы их не утащили. Может быть, узнаем больше, когда проверим на отпечатки.

— На нем?

— Отрезали ему не все, кое-что осталось. Понимаете, что я имею в виду?

Грейс кивнул. Он понял, что имеет в виду Грин, и от этого ему стало еще больше не по себе.

— Костюмчик, должно быть, шили на заказ, — заметил Гленн Брэнсон.

Грейс и Грин вопросительно посмотрели на сержанта.

— Ты это определил по таким вот кусочкам?

— Нет, шеф. — Брэнсон кивком указал на останки и сухо добавил: — Что-то готовое такому подобрать нелегко.

13

В этом доме, как и во всех домах Геи, полы были выложены плитами под итальянский мрамор. Тот самый мрамор, что привозили из каменоломни в Карраре. Именно оттуда Медичи брали мрамор для своих дворцов, а позднее Эрнандо Кортрайт — для знаменитого отеля «Беверли Уилшир».

Стены были увешаны ацтекскими артефактами и снимками звезды. На самом видном месте, напротив дивана, красовалась сделанная перед мировым турне черно-белая фотография Геи — в черном неглиже, с растрепанными, будто только встала с кровати, волосами. Слева, над обтянутым белой кожей креслом — точно такое же стояло и в лос-анджелесской квартире звезды, — висел другой постер с ее автографом. На нем Гея была в зеленом топе и кожаных джинсах. Да, здесь Гея чувствовала бы себя как дома! О’кей, возможно, задний план немного подкачал. Скорее всего, из окна кухни Геи открывался вид получше, без болтающихся на веревке старушечьих тряпок и шлакобетонной стены заброшенного гаража.

Над камином с фальшивыми электрическими угольками крупным планом — губы, нос и глаза ее кумира в зеленом монохроме. Внизу надпись — «ГЕЯ: БЛИЗКОЕ И ЛИЧНОЕ». Опять же с автографом.

Одна из ее любимых вещиц!

А какая война развернулась за этот постер на eBay! И она победила в ней, заплатив за пять секунд до окончания торгов 1750 фунтов стерлингов. Она не могла позволить себе такие деньги. Но должна была заполучить афишу.

Должна.

Это же относилось и ко всему прочему, что наполняло маленький одноквартирный домик с опостылевшим уличным фонарем, янтарный глаз которого каждую чертову ночь смотрел в окно ее спальни.

Домик Анна купила шесть лет назад и, конечно, днем. Ей тогда и в голову не приходило, что уличное освещение может стать проблемой. Гее уж точно не приходилось мириться с фонарем, который не дает уснуть.

Анна писала в городской совет, писала в «Аргус», в «Уэст-Суссекс газет», в «Суссекс экспресс», в «Мид-Суссекс таймс» — никто не ответил, никто пальцем о палец не ударил, чтобы сделать хоть что-то с чертовой лампой. В конце концов она купила духовое ружье и расстреляла ее посреди ночи. И что же? Два чертовых рабочих из чертова совета заменили чертову лампу уже через два дня.

Но теперь все это уже не имело значения. Все забыто, потому что Гея приезжает в Брайтон! И Анна даже выяснила, где именно она остановится. В президентских апартаментах Гранд-отеля. А где же еще? Хотя для нее могли приготовить апартаменты императрицы. Ведь Гея — величайшая из великих, королева рока, королева экрана, ярчайшая звезда всех времен. Императрица. Настоящая императрица! И теперь она возвращается в город, где родилась. Возвращается к корням. Возвращается, чтобы встретиться со своей поклонницей номер один!

Анна и впрямь была ее поклонницей номер один. Это признавали все. Да что там — сама Гея! Одна из ее ассистенток ответила на один из имейлов Анны письмом, начинавшимся такими словами: «Дорогая поклонница номер 1!» И конечно, все остальные фанаты Геи, делившиеся обрывками информации в чате, Фейсбуке и иногда Твиттере, но становившиеся смертельными врагами в аукционных войнах на eBay, все они признали, что на данный момент Анна побила их всех. Что самая лучшая коллекция — у нее. Пока.

Номер один.

Особенный характер их отношений подтверждали и поступавшие от Геи тайные сигналы.

Лисичка-подружка!

У Геи были миллионы обожающих ее поклонников. Но сколько из них владеют одним из выпущенных тиражом всего лишь шесть штук виниловых дисков «Зови меня своей малышкой»? Сколько из них заплатили 1000 фунтов за сингл «Дурная девчонка»? Сколько из них выложили 2500 фунтов за один-единственный рулон бескислотной туалетной бумаги? Сколько из них не пожалели 16 000 фунтов за куртку, которую Гея бросила публике на последнем концерте своего мирового тура?

Ей уже предлагали за куртку 25 000 фунтов, и она, разумеется, отказала.

В мире полным-полно фанатов Геи. Но лишь двадцать три из них, таких же как Анна, сражались за все, что подворачивалось, за все, что выставлялось на аукцион. Многие ли готовы отдать все, что есть, за крошечный трофей? Например, за выпущенный ограниченным тиражом мини-кар «Корги» с лейблом «Мировой тур Геи — льготное авто», который она отхватила за жалких 500 фунтов! Или за миниатюрный оздоровительный тоник «Мартини», доставшийся ей за 375 фунтов. А с кем еще Гея общается посредством закодированных сигналов? Ни с кем! Вот так-то.

Она потратила больше 275 000 фунтов. Гея могла заработать столько одним своим появлением на сцене, но у Анны других денег не было. Все, что она получала, все, до последнего пенни, уходило на коллекцию.

Да, она была Номером Один — это точно.

Вот почему Гея общалась с ней. Их секрет!

Чувства переполняли ее. Она отсчитывала не только дни, но и часы, минуты и даже, когда волновалась особенно сильно, секунды!

— Я люблю тебя, Гея. Я люблю тебя до смерти.

14

Выйдя из провонявшего, заполненного неумолчным птичьим гвалтом курятника в ясный, ветреный денек, Рой Грейс с облегчением вдохнул свежего воздуха.

— Дерьмо, — проворчал следовавший за ним Гленн Брэнсон.

— Верно подмечено!

Сержант опустил маску:

— Дело дрянь.

— Да, мерзкое. Даже по твоим стандартам.

— Извини.

— Хочу назначить тебя моим заместителем на период следствия. Будешь временно исполнять обязанности детектива-инспектора. Как тебе такой вариант?

— И в чем тут подвох?

Грейс усмехнулся:

— У меня на то свои причины.

— Лучше бы, чтоб хорошие.

Грейс похлопал друга по плечу:

— Я знаю, что могу на тебя положиться. Ты хорошо себя показал в операции «Скрипка». Это даже помощник главного констебля Ригг отметил.

— Правда? — обрадовался Гленн.

— Да. Вот я тебя и продвигаю. И у меня такое чувство, что это дело может дать тебе шанс. Отработаешь как надо, справишься — и считай, что шагнул на ступеньку выше.

Грейс не сомневался, что Брэнсон обладает всеми необходимыми качествами для повышения в ранг инспектора, и теперь твердо решил помочь другу продвинуться по карьерной лестнице. Только успехи на службе могли спасти Гленна от частых приступов депрессии, продолжавшихся уже несколько месяцев и связанных с затянувшимся разводом.

Грейс хорошо помнил, сколь многое изменилось для него самого после повышения в инспекторы. Начиная с заведующего складом полицейской формы, встретившего его с совершенно другим выражением, когда он зашел за инспекторским мундиром с двумя звездочками вместо полосок и фуражкой с черной каймой. Становясь инспектором, вы по-настоящему ощущаете свою принадлежность к офицерскому классу и иное отношение к вам со стороны как коллег, так и общественности.

— И я хочу, чтобы ты взял на себя прессу.

— Прессу? Но у меня же почти никакого опыта. Хочешь сказать, что мне придется иметь дело с этим подонком Спинеллой?

Кевин Спинелла, репортер криминальной хроники местной газеты «Аргус», славился тем, что всегда ухитрялся узнавать о любом преступлении раньше кого-либо еще. Все указывало на то, что у него есть информатор в полиции, и Грейс уже давно дал себе обещание найти этого человека и привлечь к ответственности.