Пока еще жив - Питер Джеймс

Из привычного состава отсутствовала лишь молодая и симпатичная детектив-констебль Эмма Джейн Бутвуд, у которой недавно начался медовый месяц. Среди прочих здесь были еще несколько детективов, в том числе Эмма Ривз и Джон Экстон, работать с которыми ему уже доводилось, причем за последним он следил особенно внимательно, считая его исключительно одаренным; Дэвид Грин, криминалист-аналитик, и сотрудница управления по связям с общественностью Сью Флит.

На столе перед Грейсом лежали листок с повесткой инструктажа и протокольный блокнот.

— Исполняющим обязанности инспектора временно назначен сержант Гленн Брэнсон, — первым делом объявил Грейс. — Вести следствие будет по большей части он, поскольку я еще занят операцией «Скрипка». — Он повернулся к сидящему рядом и заметно нервничающему коллеге: — Есть что доложить?

Гленн Брэнсон заглянул в записи, после чего заговорил — с нехарактерной для себя неторопливостью, тщательно подбирая слова:

— Патологоанатом министерства внутренних дел Надюшка Де Санча прибыла на место преступления вчера, в 4.20 пополудни. Никаких новостей к нашему вечернему брифингу я от нее не получил. Осмотр места преступления был закончен к семи часам вечера, после чего тело отправили в морг. К полудню она должна вернуться и продолжить вскрытие. На данный момент возраст жертвы не установлен. По предварительным оценкам, от тридцати до пятидесяти лет. Более точные данные я надеюсь получить от Джоан Мейджор, которая тоже подключится к работе.

Брэнсон снова сверился с записями.

— И еще один немаловажный факт, касающийся расчленения тела. Согласно предварительному заключению патологоанатома, действовал любитель, человек неуклюжий и не обладающий навыками хирурга.

Грейс сделал пометку в протокольном блокноте и с гордостью посмотрел на своего протеже. Пока что Брэнсон делал все как надо, держался спокойно и уверенно, и эта уверенность передавалась людям, которые воспринимали его всерьез, даже несмотря на некоторую пестроту в одежде.

— Поисковые работы в курятнике продолжались вчера до полуночи и возобновились сегодня с утра под руководством сержанта Лорны Деннисон-Уилкинс из специальной поисковой бригады. Никаких других частей тела или одежды до сих пор не обнаружено. Найденная ткань будет отправлена в лабораторию с целью обнаружения ДНК, но сначала я хочу попытаться выяснить, откуда она взялась. — Брэнсон указал на четыре сделанные крупным планом фотографии фрагментов материала. Две из них показывали фрагменты целиком и еще две позволяли рассмотреть детали — желто-охряный цвет и рисунок в крупную клетку.

— Нравится, а, Гленн? — спросил Норман Поттинг. — Хочешь новый свисток?

Белла Мой, постоянно цапавшаяся с Поттингом по любому поводу, наградила его недовольным взглядом.

— Отстала от жизни, куколка. Есть такое выражение на кокни, свисток и флейта, то есть костюм, — покровительственно объяснил Поттинг.

Не найдясь что ответить, Белла лишь фыркнула и, вытряхнув из коробочки еще одно драже, бросила конфетку в рот и с хрустом раскусила.

— Нравится мне этот звук, — проворковал Поттинг. — Нет ничего сексуальнее, чем сердитая юная леди.

— Спасибо, Норман, достаточно, — предупредил Грейс, жестом останавливая уже готовый комментарий Беллы.

Брэнсон, заглянув в бумажку, стойко двинулся дальше:

— Полицейские из местного отдела проводят сейчас подомовой обход в радиусе двух миль от фермы. Опрашиваются все работники, как постоянные, так и временные. — Он помолчал, потом добавил: — Место довольно необычное, ферма с общественной дороги не видна, к ней ведет частная, длиной в одну милю, так что посторонний ее просто не заметит. Думаю, те, кто использовали курятник, чтобы избавиться от тела, знали о нем заранее. Мы сейчас составляем список всех, кто бывал на ферме или имел к ней постоянный доступ в течение последних двенадцати месяцев.

— Босс, вы учитываете, что кто-то мог пролететь над фермой на легком самолете или вертолете? — спросил констебль Джон Экстон. — И, увидев сверху, счел подходящей для своих целей именно по причине удаленности?

— Возможно, — согласился Брэнсон. — Насколько я смог понять за то короткое время, что был там, фермер — человек в тех краях уважаемый, никто из местных слова о нем плохого не сказал. Я сейчас исхожу из предположения, что в деле замешан кто-то из недоброжелателей Кейта Уинтера. Может, кто-то из конкурентов пытается его подставить. Но чтобы делать далеко идущие выводы, надо получше изучить бизнес. Другая версия — ферму, как удобное место для захоронения тела, выбрал кто-то из тех, кому она хорошо знакома.

— Как насчет пропавших без вести? — спросила Белла Мой. — Может, стоит в первую очередь отработать эту версию?

Брэнсон покачал головой:

— Линия действительно важная. Мы уже проверили местную базу данных — никаких зацепок. Прежде всего мне надо знать, сколько времени этот человек мертв, а уже потом двигаться в этом направлении дальше. Надеюсь, завтра какая-то информация будет — либо от патологоанатома, либо от криминалиста-археолога. А пока данных нет, параметры поиска установить невозможно.

Рой Грейс улыбнулся, заметив, что Сью Флит делает какие-то пометки. Точно так же ответил бы и он сам. Надо бы занести это в протокольный блокнот.

— Что касается нашей стратегии в отношении средств массовой информации, — продолжал Брэнсон, — то у меня для вас хорошая новость. Наш друг из «Аргуса», Кевин Спинелла, в отпуске.

Собравшиеся встретили известие одобрительным гулом. Гленн ухмыльнулся.

— Вторая пресс-конференция назначена на половину шестого, и я надеюсь, что к тому времени нам будет что предложить публике. И разумеется, мы оставим кое-что для себя, чтобы отсеивать звонки всяких чокнутых.

При расследовании каждого тяжкого преступления полиция обычно придерживает какую-то важную информацию, некие детали, известные только злоумышленнику. Таким образом удается не тратить время на любителей пошутить.

Новый телефон, который Грейс переключил в режим молчания, завибрировал. Инспектор взглянул на дисплей — уж не Спинелла ли напоминает о себе. Но нет, надпись на экране сообщала, что номер заблокирован. Ответив, он услышал голос Тревора Боулса.

— Рой, тебя требует шеф. Чем скорее, тем лучше. Ты свободен сегодня утром?

Главный констебль, как и другие большие шишки, не любил задерживаться на работе сверх необходимого и тем более отвлекаться на дела в выходные. Если Том Мартинсон хочет встретиться с ним в субботу, значит, у него есть на то веская причина.

— Могу приехать через полчаса.

— Отлично.

Встревоженный звонком, Грейс дал отбой. По окончании инструктажа он, договорившись с Гленном Брэнсоном встретиться у портного в одиннадцать, поспешил к машине, стоявшей на закрепленном за ним месте перед зданием управления уголовных расследований.

19

Это была любовь с первого взгляда. И она обрушилась на Эрика Уитли в тот самый миг, когда он впервые увидел Королевский павильон. В пятнадцать лет родители взяли его с собой на однодневную экскурсию в Брайтон, и там он понял, что никогда в жизни не видел ничего подобного. Такой дворец мог принадлежать только человеку с воображением, тому, кто пытался спастись от грязи и мерзости окружающего мира, уйдя в лабиринт красоты, созданный в собственной голове. Ему не могло быть места в центре обычного английского курорта.

И тем не менее он стоял здесь.

Безумное великолепие планировки, проступавшее во всем частично индийское, частично китайское влияние, сказочные купола — все в нем поражало, пленяло и завораживало. Не меньшее, а даже большее впечатление производил интерьер, совершенно экстравагантный во всех отношениях. С тех пор все свои карманные деньги он тратил на поездки из родного Гилфорда в Брайтон — садился в поезд, приезжал, покупал входной билет, входил с открытием и проводил там целый день, до закрытия. Этот мир лежал в стороне от другого, того, где был интернат и где все постоянно твердили Эрику, что он — ЧМО.

Здесь, за искусно украшенными стенами, в окружении художественных сокровищ, Эрик чувствовал себя в безопасности. Построенный королем Георгом IV дворец использовался им для тайных — и не слишком тайных — любовных свиданий. Тщеславного и богатого короля Георга, получившего прозвище Принни,[3] никто не запугивал, над ним никто не издевался, и никто не называл его ЧМО. Хотя он и был ЧМО.

Больше всего Эрику нравилось представлять себя в костюмах того времени и в особенности в королевском облачении, во всех этих пышных, богатых одеяниях. В мечтах он видел, как входит в класс с висящим на ремне мечом. Вот тогда уж никто бы не назвал его ЧМО.

Однажды летом, когда ему уже исполнилось восемнадцать, Эрик Уитли подал заявление на работу в качестве гида. И его приняли! Он водил по дворцу группы туристов, рассказывал о любви короля к Марии Фицхерберт, о том, как огорчали его существовавшие в то время правила и предписания. И все же самым замечательным в этой работе было то, что она давала ему новые возможности. В отсутствие туристов он мог свободно блуждать по Павильону, не привлекая к себе внимания охранников.