Дикие питомцы - Амбер Медланд

Лекси от Тесс в полном восторге. Говорит, моя мать знает себе цену.

Ей было девять, когда ее семья переехала в Лондон из Словении. Так что у Лекси теперь этакий британско-словенский акцент. Сейчас она живет в Париже. Войдя в фойе «Анджелики», мы останавливаемся перед расписанием сеансов.

Но у вас с Эзрой есть какой-то план? – спрашивает Лекси. Стратегия, которая поможет вам сохранить близость? Я указываю ей на лоток с леденцами на палочках, но Лекси морщит нос.

Вы это обсуждали? Учитывая его послужной список…

Пробовала когда-нибудь те кислые тянучки? Ой, это что, сладкий попкорн?

Лекси закатывает глаза и берет нам два стакана диетической колы. Она считает, что еда должна быть либо вкусной, либо красивой, либо здоровой. В противном случае она ее есть не будет. Кассир откровенно пялится на Лекси. У нее белокурые локоны (каких у меня, к сожалению, никогда не будет) и носик пуговкой.

Вообще-то Лекси в таких вещах разбирается. Как-то раз она наприсылала своему теперь уже бывшему парню развратных видео в Снэпчат. А он переснял их на другой телефон и смонтировал с роликами, где дрочит сам. С тех пор Лекси свято верит в то, что самое главное – это не оставлять за собой цифровой след.

Даже не знаю, что меня больше напрягло. Что он убил на это столько времени или что посчитал необходимым вмонтировать себя. Мои видео были чувственными. В стиле «Коко де Мер»[9]. А он просто…

Она двигает кулаком вверх-вниз, а потом вытирает руку салфеткой.

Сексуальная жизнь вовсе не обязательно должна ограничиваться визуалом. Запиши ему аудиосообщение. Расскажи, как провела день, что ты чувствовала, трогала, пробовала на вкус. Постарайся, чтобы это звучало сексуально. И забавно.

Я давлюсь диетической колой.

Ты несерьезно к этому относишься, строго выговаривает мне Лекси. У всех нас есть потребности.

5

Занятия у меня три раза в неделю. В группе куча парней, которые в двадцать шесть прочли «Моби Дик» и решили, что сами могут не хуже. Творческий семинар ведет Саша. У нее вышло уже два романа об антигероинях. Когда она критикует тексты парней, они говорят – вы просто не поняли сути моего замысла.

Стрижка у Саши такая короткая, что сквозь рыжеватые волосы проглядывает скальп. На ногах – мартинсы. Мне ужасно хочется ввернуть что-то такое, чего она никогда не слышала.

Самым привычным пейзажем для Сильвии Платт в детстве был край земли, омываемый холодными, солеными, никогда не затихающими волнами Атлантики. Четче и ярче всего она описывает океан.

Но выдавить из себя мне удается только – я пишу историю соли.

Меня постоянно тянет на соленое, говорит Лиза. Особенно, на Доритос. У вас в Англии продаются Доритос?

Да, отвечаю я, с разными вкусами. У моих однокашников это сообщение внезапно вызывает интерес. Хочется перечислить им все имеющиеся в продаже вкусы.

Любить соленое – это не то же самое, что хотеть соли или нуждаться в ней, говорю я.

И смотрю в экран спрятанного под партой телефона, ожидая, пока перестанут пламенеть щеки. Эзра опубликовал в Твиттере фотографию разделочной доски с горкой порезанного лука. На нем странные носки – один серый, другой синий, с дыркой, из которой торчит большой палец.

Внизу подпись: «На дал[10] хватит?»

Нэнси не устает повторять, что мне нужно бросить вызов реальности, и я записываюсь на семинар публицистики. В обмен она обещает попытаться наладить отношения с Эзрой.

Отправляю Нэнси список людей, с которыми познакомилась:

Бэсси. Научил меня смешивать негрони по Нью-Орлеански: джин, вермут, Кампари и «шепоток, легкий отголосок апельсина», в смысле, апельсиновая цедра.

Финн из Лос-Анджелеса. Утверждает, что с американским романом покончил еще в первом классе.

Лиза. Считает, нам непременно нужно завести тут парней ради культурного обмена.

Девушка из Мумбаи. Посмеялась над моим хинди. Вот тебе и сестринская поддержка.

Тридцатилетняя женщина. Раньше встречалась с абьюзером. Каждую неделю пересказывает нам миф о Персефоне. Сама из Канзаса, но переехала в Мексику к этому своему жуткому парню.

Huevon[11], называет она его. Cabron[12].

Я не говорю Нэнси, что встречалась с Лекси, потому что она ее ненавидит, хоть и ни разу в жизни не видела.

07.09.16 16:56

От кого: [email protected]

Кому: [email protected]

В общем, у меня похмелье. Мутит, как в автобусе до Лурда.

Ужин после семинара прошел паршиво. (Кстати, я говорила тебе, что организую семинар?)

Зачем-то влезла в спор с докладчиком. Он заявил, что эпистолярное пространство не может существовать онлайн. А я возразила, что концептуальное пространство в любом случае существует параллельно материальному миру, иногда взаимодействует с ним, но внутри его не находится. Поэтому эротическая составляющая эпистолярного пространства не зависит от физического расстояния, и не важно, кто доставляет письмо – посредник, почта и т. д.

То есть твои имейлы разносит почтальон? – спросил он.

Тогда я отметила, что время – это тоже своего рода расстояние. А любое расстояние между пишущим и читающим создает феномен отложенного удовлетворения. Все покровительственно заулыбались. И доктору Почтальону это не понравилось.

Конечно, сказал он, вы, миллениалы, слишком заняты тем, что пишете в Твиттер и выкладываете фотографии своих обедов, чтобы заводить реальные отношения с людьми…

Профессор Кеннеди задал нам сравнить предисловия, которые написал к нескольким сборникам рассказов. Он носит брюки из грубой джинсы с толстым кожаным ремнем. Впервые встречаю человека, который заправляет рубашку в джинсы.

Никогда никого не учите, говорит профессор Кеннеди. Найдите партнера, который будет вас поддерживать. Мне, например, моя драгоценная супруга сказала: «Дорогой, не вздумай устраиваться на работу в крупную корпорацию. Твое творчество – это единственное, что имеет значение».

Пол с довольным видом ерзает на стуле. Он первым на нашем творческом семинаре вызвался обсудить свой рассказ. Мне запомнилось, что протагониста тоже звали Полом. Сначала одна героиня подавала ему на подносе собственноручно приготовленный ужин, потом другая пекла для него пирог с персиками. Саша пыталась было объяснить нам, что это сатира на провинциальную Америку, но Пол отверг такое толкование.

Кеннеди говорит, что место действия значимо ровно настолько, насколько мы сами это позволяем. Мои сентиментальные чувства к Индии не имеют почти никакого отношения к реальной стране.

Пытаюсь возражать, но отрывочных воспоминаний слишком мало, чтобы доказать мою точку зрения. Итак, я помню:

1) мамин голос;

2) павлинов;

3) стекающую по беленым стенам бугенвиллею;

4) мух, жужжащих над горами теплых желто-оранжевых манго;

5) протянутую руку нищенки, увешанную мишурой и автомобильными брелками в форме