Оптина Пустынь. История обители и жизнеописания скитян - Георгий Гупало

Преосвященный Платон сообщил об этом губернатору Облеухову, которым было предписано местному козельскому начальству взять надлежащие меры для ограждения целости монастырских владений и подтвердить козельским гражданам, дабы они хранили должное к оби

тели благоговение. Самих же просителей митрополит Платон утешил следующей своей резолюцией, положенной на прошение: «святая монашествующих жизнь все сии напасти или отвратит, или терпением препобедит, а Бог, видя терпение, рабов Своих невидимо защитит».

И действительно, по милости Божией обитель стала постепенно получать средства к существованию.

В 1797 году вниманием императора Павла Петровича к православным обителям по указу от 18 декабря Оптина в числе прочих заштатных монастырей получила в милостивое подаяние на вечные времена по 300 рублей в год (прекращено в 1868 году).

Вскоре строитель Авраамий у митрополита Платона просил разрешения «дозволить поручику Ф.И. Рахманинову на свой кошт вновь вырезать иконостас, вызолотить и написать св. образа иконным греческим писанием». Владыка дал резолюцию: «Бог благословит! се видите, что иные вас оскорбляют, а других Бог возбуждает к вашему утешению».

18 декабря 1797 года, в силу Высочайшего указа, Оптина Пустынь получила право на рыбную ловлю при Митинском заводе и в собственность водяную мельницу на реке Сосенке о двух поставах. Это пособие прибавило новый источник дохода к скудным средствам Пустыни.

Вникнув в положение хозяйства Пустыни и прав ее, о. Авраамий обратил серьезное внимание на положение дела о мельнице на р. Другусне. Дело же это было в следующем положении. Решение Палаты, благоприятное Пустыни, было объявлено тяжущимся. Из них строитель иеромонах Антоний изъявил 2 сентября 1797 года неудовольствие, а от Козельского общества купцом Иваном Кузьминым 13 сентября подписано неудовольствие, почему дело внесено было на апелляцию Правительствующего Сената в Шестой департамент, из которого, по разногласию, поступило в общее временных департаментов собрание. Между тем на основании Высочайшего указа 30 августа 1797 года сделана Сенатом в сентябре того же года публикация, чтобы просители по делам, с давнего времени оставленным без хождения, отозвались в Сенат в течение годового срока краткими просьбами: желают ли продолжать свой иск. А кто в сказанный срок не отзовется, те дела без решения отдавать в архив.

По этой публикации строитель Авраамий подал 13 сентября 1798 года отзыв в Сенат, чтобы решение Палаты оставить в своей силе, а условие, совершенное строителем Иосифом с гражданами города Козельска, уничтожить.

Правительствующий Сенат выслушал прошение о. Авраамия. Однако, и ввиду того, что от апелляторов отзыва в срок не подано, а от генерал-прокурора временного апелляционного департамента 12 марта 1800 года дан ордер обер-прокурору Можайскому, которым рекомендовано: дела, по которым все апелляторы отзывов не подали, а прислали одни довольные решением палат ответчики, перевершивать не следует, – было постановлено, что на основании сего ордера Сенату в рассмотрении сего дела более надобности нет. «Что же принадлежит до уничтожения уступки спорной земли от бывшаго той же Пустыни строителя Иосифа с братиею с платежом пустыни ежегодно по 60 рублей, то о сем просить ему, строителю с братиею, где следует особо (по надлежащему порядку в низших присутственных местах)».

16 сентября 1799 года по всеподданнейшему докладу Св. Синода открыта самостоятельная Калужская епархия.

С увеличением средств содержания обители увеличивалось и число братии: по спискам за 1800 год в ней состояло 18 человек, а за 1802 год – уже 26 человек.

Способности о. Авраамия были оценены калужским епископом Феофилактом. Ему поручено начальное устройство возобновляемого Малоярославецкого Черноострожского монастыря, «яко человеку в общежитии довольно обращавшемуся и сведующему в распоряжении строения общежительных монастырей».

Поручение было исполнено с успехом, и строителем возобновленного монастыря был определен иеромонах Оптиной Пустыни Мефодий.

В 1801 году о. Авраамий произведен был «за отличные услуги к общей пользе» в игумены Лихвинского Покровского монастыря с продолжением управления и Оптинским монастырем. Но вскоре по просьбе о. Авраамия преосвященный освободил его от управления Лихвинским монастырем.

Устрояя и поддерживая внутренний порядок монашеского общежития, о. Авраамий приступил к улучшению и внешнего вида Пустыни.

По представлению о. Авраамия, преосвященный Феофилакт, епископ Калужский, смотрел план каменной колокольни, предположенной к постройке вновь, и 2 января 1802 года сделал на плане надпись: «план колокольни с братскими кельями смотрел».

На фасаде также сделал надпись: «По сему фасаду каменную колокольню в Оптиной Пустыни строить благословляю. 2 января 1802 года. Феофилакт, епископ Калужский».

Колокольня трехъярусная в 30 сажень вышины; с обеих сторон пристроено по каменному флигелю для братских келий. Под колокольней сделан главный вход к Святым воротам. Колокольня и левый флигель окончены постройкой в 1804 году, а правый флигель в 1800 году.

В 1805 году начато построение больничной церкви с шестью кельями из материала, пожертвованного г. Камыниным.

Оба храма окончены постройкою одновременно, в 1811 году, и освящены в том же году преосвященным Евлампием (переведенным из Архангельска в Калугу 16 апреля 1809 году). Больничная церковь 26 августа, а Казанская – 23 октября.

Для братии, умножавшейся числом, построены вновь двухэтажные полукаменные флигеля: трапезный и настоятельский; все деревянное строение исправлено, и внутри монастыря разведен фруктовый сад.

Нравственные качества о. Авраамия привлекали к нему все большее и большее количество желающих посвятить себя на служение Богу. Между тем штаты 1764 года ограничивали число монашествующих в Пустыни только 7 монахами. Посему о. Авраамий, не желая отлучать из обители лиц, ищущих монашеской жизни, осмелился подать в Св. Правительствующий Синод прошение 21 июля 1808 года о прибавке к штату еще 23 монашеских вакансий. И указом Св. Синода 18 января 1809 года разрешено: «к настоящему в Оптиной Пустыни штатному положению монашествующих прибавить еще 23 человека, так, чтобы число оных и с настоятелем было из тридцати».

После этого разрешения число братства в 1810 году уже состояло из 1 игумена, 9 иеромонахов, 3 белых священников, 4 иеродиаконов, 10 монахов и 13 послушников – всего 40 человек.

Наступил 1812 год, памятный нашествием двунадесяти язык во внутренние области России.

Ввиду вступления наполеоновых полчищ в Смоленскую губернию депутаты от купечества с калужским городским головою представлялись фельдмаршалу князю Кутузову, но он уверил их, что не пустит Наполеона в Калугу.

Однако игумен Авраамий принял некоторые предосторожности к охранению церковного имущества. Именно: церковную утварь, ризницу и библиотеку приказал уложить в сундуки; свечи и другие церковные вещи были закладены в палатку, что под соборною церковью. Братия приискали в дремучем лесу недоступный по местоположению овраг с пещерою, в 15 верстах от обители, чтобы удалиться туда в случае появления врага[13].

Со стороны же Калужской Духовной Консистории прислан был настоятелю указ от 5 сентября за № 3523, чтобы церковное имение убрать в короба на случай отправления церковного имущества в г. Орел.

17 того же сентября о. Авраамий отнесся, за № 62, к козельскому исправнику с требованием поставки обывательских подвод для отправки церковного имущества.

Козельский исправник 28 сентября, за № 187, известил настоятеля, что подводы в г. Орел готовы, и подводы явились – всего шестнадцать пар и семь троек.

19 ноября получен был указ Калужской Консистории от 13 декабря № 3602, которым дано знать об открытии присутствия Консистории (закрытого с 7 сентября по причине военных действий).

2 числа декабря, за № 75, игумен Авраамий уже испрашивал у владыки дозволения командировать кого-либо из братии в г. Орел для привоза оттуда монастырской ризницы.

По открытии присутствия Калужской Консистории о. Авраамий 15 ноября 1812 года обратился с просьбою к Преосвященному Евлампию о назначении, во внимание к своей постоянной болезни, в помощь по управлению монастырем иеромонаха Маркелла (бывшего прежде экономом архиерейского дома). На прошении о. Авраамия владыка положил такую резолюцию, как это видно из указа Консистории от 13 декабря того же года: «Известна мне игумена болезнь, почему я и за нужное почитаю просьбу его утвердить, о чем и братии дать знать, чтобы во всем сему помощнику должное послушание оказывали, по духу евангельскому, смирению и кротости истинно братской, монашеской, да все славят Бога жизнию и зиждут спасение душевное, моляся и о нас, пекущихся об их душах».