Пионерский гамбит (СИ) - Фишер Саша

— Что за шум? — Анна Сергеевна поднялась со своего места прямо за водителем. — Самцова, вернись на место, ходить во время движения автобуса запрещено. Мамонов, вы что там опять устроили?

— А что сразу Мамонов-то? Чуть что — сразу Мамонов! — немедленно отозвался темноволосый парень в клетчатой рубашке, вальяжно развалившийся в самом центре камчатки. — Это не я, Анна Сергеевна, это Крамской панамой Самцовой кидался!

— Ай-яй, Крамской, первый раз в лагере, а уже хулиганишь! — строгий взгляд Анны Сергеевны уперся в меня. Похоже, мой первый выход оказался так себе.

— Больше не буду, Анна Сергеевна! — бодрым голосом сказал я и бросил взгляд назад, запоминая диспозицию. В центре — клетчатый Мамонов, с правой стороны рыжий парень с широким лицом, справа — крепыш с узкоглазым лицом сына степей. У правого окна — Прохоров, у левого... Какой-то ничем пока не примечательный парень. Мамонов в ответ на мой взгляд выпятил губу и дернул подбородком. Не нужно уметь читать по губам, чтобы понять не заданный вопрос: «Ну ты чо, на?»

— Так, я поняла! — Анна Сергеевна хлопнула в ладоши. — Вы все соскучились, ехать еще долго, так что давайте песню! Ииии!

Знает Север, знает Юг,

Пионер — хороший друг!

Он в труде друзьям поможет,

И в беде утешить может -

Он — хороший друг.

Неожиданно для меня автобус дружно подхватил незнакомые мне слова и под довольно слаженный хор уже совсем даже не детских голосов мы въехали на мост через широкую Киневу.

Замелькали косые металлические балки, внизу серебрилась под солнцем водная гладь, чуть поодаль вытягивали длинные шеи портовые краны, а деловитый тупоносый буксир толкал здоровенную баржу с большими барханами желто-коричневого песка. Я вспомнил, что так и не воплотил давнюю студенческую мечту — арендовать такую вот баржу, воткнуть в песок пляжные зонтики, расставить столики и шезлонги и устроить забойнейшую пляжную вечеринку прямо посреди реки.

— А ты чего не поешь? — вдруг спросила меня соседка. И я понял, что она разглядывает меня уже около минуты.

— Слуха нет, — соврал я. — Медведь на ухо наступил. А ты?

— Не люблю показушное единство, — сказала она. — А ты молодец, что Мамонова не испугался. Другие бы не рискнули.

И девочка снова уткнулась в свою книгу, ничего толком не объясняя. Как она читает при такой тряске? Меня бы уже замутило давно, если бы я пытался глазами по строчкам водить.

Я еще раз оглянулся на Мамонова. Джинсы, клетчатая рубашка, темные волосы, стриженные, как когда-то говорили «под горшок». Как и у многих здесь, кстати. Его рыжий миньон размахивает руками, будто дирижирует. А «сын степей» что-то шепчет ему на ухо. Похоже, слаженная троица.

Автобусы катили сначала через лес, потом густые хвойные заросли расступились, потянулись сначала поля, потом травянистые холмы, кое-где украшенные мелкими рощицами и блестящими озерами. Если отвлечься от пионерских песен, которых, оказывается, много больше, чем единственная известная мне «Взвейтесь кострами, синие ночи...», то можно было подумать, что я просто еду на автобусе по трассе не особенно федерального значения. Ну да, природе-то все равно, какой сейчас год. Подозреваю, даже если бы меня занесло в какое-нибудь средневековье, но не в город, а куда-нибудь в лес, то фиг бы я определил не то что год, но даже с веком были бы проблемы.

«Меня забросило...» — вдруг подумал я. Как будто только сейчас я всерьез осознал, что происходящее вокруг — не сон и не игра. И я вовсе не смотрю ностальгическое кино, в котором ретро-автобусы вслед за ретро-волгой катят среди тучных полей под задорные советские песни. Это все... по-настоящему?

Захотелось себя ущипнуть, но я не стал. В любом случае, что это меняет? Даже в своих снах я не склонен разбегаться и прыгать со скалы, чтобы доказать нереальность...

Сколько прошло времени, трудно сказать. Мы проехали несколько больших деревень, некоторое время катили вдоль железнодорожного полотна, потом пересекли пару нешироких рек, потом снова начался лес, и вся колонна стала втягиваться на узкую лесную дорогу.

Скорость сразу же замедлилась, зато трясти стало вовсе уж немилосердно. Приходилось держаться за поручень переднего сидения, чтобы в проход не выкинуло.

Бодрые песни сразу же закончились, сменились на визги, вскрики и нетерпеливый гомон. Уже было ясно, что цель близка.

— Так, организованно выходим, не толкаемся! — пробился сквозь общий гвалт голос Анны Сергеевны. Но никто особенно не обратил внимания. Степенность, с которой самый старший отряд погружался в автобус по дороге растерялась, салон немедленно превратился в хаос. Кто-то распихивал всех локтями, пробираясь к вожделенному выходу. Кто-то повис на поручнях, ухая по-обезьяньи, кто-то под шумок решил дернуть кого-то из девчонок за косичку, она завижала и принялась лупить обидчика по голове тряпичным мешком для обуви.

Я выволок свой рюкзак из-под сидушки и попробовал пробраться к выходу. Кто-то сильно и зло пихнул меня в бок. Оглянулся. Узкоглазый дружок Мамонова.

— Захожу на посадку! — заорал рыжий и с разбегу упал сверху на толпу. Все тут же превратилось в кучу-малу из рук-ног-голов-рюкзаков-чемоданов и вывалилось из дверей прямо под ноги снисходительно взирающей на все это Анне Сергеевне. И невысокой девушке в парадной пионерской форме и красной пилотке.

— Анна Сергеевна, у нас же Игорь будет вожатым? — блондинистая Коровина спустилась одной из последних, окатывая волнами презрения буянящих соотрядников.

— Игорь уехал на все лето в археологическую экспедицию, ему не до вас, Коровина! — сказала Анна Сергеевна.

— А кто тогда? — возмутилась девушка, старательно делая вид, что не замечает девушку рядом с Анной Сергеевной.

— Так, все построились! — училка несколько раз хлопнула в ладоши и отошла в сторону от замершей в немом вопросе Коровиной. — Мамонов, тебе особое приглашение надо? Кузин, оставь в покое Аникину, она сама справится со своим чемоданом!

Хаос моментально прекратился, только что галдящая и неорганизованная толпа выстроилась в ровную шеренгу. Я оказался между белобрысым толстячком с добродушной физиономией и смуглой тощей девочкой, похожей на хищную птицу.

— Ну что, ребята, поздравляю вас с началом первой смены в нашем любимом лагере «Дружных»! — Анна Сергеевна прошлась вдоль строя. — Вы теперь в лагере самые старшие, а это значит, что должны стать хорошим примером для остальных отрядов. Готовы вести активную жизнь и побеждать?

— Да... — не то, чтобы очень бодрым хором отозвался отряд.

— Это что еще за разброд у нас? — Анна Сергеевна свела брови. — Будем побеждать и стремиться к новым достижениям?

— Да! — рявнул отряд.

— Ну вот, другое дело! — педагогиня повернулась к девушке, все еще скромно стоящей рядом с ней. — А теперь поздоровайтесь с вашей новой вожатой Еленой Евгеньевной!

— А Игорь где? — разочарованно заныли сразу несколько голосов. Как девчачьих, так и мальчишеских.

— А Игорь в этом году променял вас на научную работу и занимается археологическими раскопками, — Анна Сергеевна развела руками. — Но если вы постараетесь и напишете ему, то может быть он приедет вас навестить. Так! Второй отряд, это что еще такое? Что нужно сказать Елене Евгеньевне?!

Нескладный хор промычал неразборчивое. Кто-то тянул заунывное «здрасьте», кто-то выл разочарованное «уууу!», кто-то что-то свое.

— Ох и разболтались вы у меня за зиму... — Анна Сергеевна покачала головой. — Елена Евгеньевна студентка педагогического института, она у нас впервые, ее надо поддержать по-товарищески, а вы ведете себя как капризные детсадовцы.

— Здра-а-а-а-асьте! — более или менее стройно проголосил отряд.

— А сейчас Елена Евгеньевна проводит вас в отряд, вы размещайтесь, а я подойду через час.

Строй немедленно рассыпался, все опять похватали свои рюкзаки и чемоданы и нестройной толпой направились к воротам.

Вход в лагерь был оформлен аркой из гнутых металлических трубок. Из явно совсем недавно покрасили, яркие цвета не успели потуснет, маслянисто поблескивая потеками красного, синего и зеленого, на обеих створках распахнутых ворот пламенели пионерские значки размером с футбольный мяч. На фанерном щите круглобокими мультяшными буквами было намалевано «пионерский лагерь ДРУЖНЫХ». А чуть ниже был растянут транспарант из красной ткани с надписью «Добро пожаловать».