Предел прочности - Андрей Расторгуев

Час от часу не легче.

– Неужто всё так плохо?

– Хуже некуда. Отец в окружении врагов, хоть неприятеля ещё и близко нет. Я должен отправиться в Шушу, Дели-майор.

– Нас и так мало. Если мы лишимся твоей конницы…

– Пошли вместе! – Мухаммед порывисто схватил майора за плечо. – Очень тебя прошу. Надо спасать отца!

– Успокойся! – осадил принца Лисаневич, скинув его руку. – Перед нами неприятель. Уйдя отсюда, мы откроем персиянам прямую дорогу в Карабаг.

– Нам всё равно не выстоять. – Нервно жестикулируя, Мухаммед принялся ходить взад-вперёд. – Слишком не равны силы. Погибнем напрасно.

– Зато задержим. Дадим возможность собрать войска в Елизаветполе и двинуть сюда.

– Будет поздно, – не унимался принц. – Отца могут убить!

Он вдруг перестал метаться, застыв на месте, прямой, словно штык. Пронзив Лисаневича хмурым взглядом, решительно произнёс:

– Ты как хочешь, Дели-майор, а я со своими людьми ухожу.

С этими словами он повернулся и зашагал к выходу.

– Постой! – вырвалось у майора.

Чёртов горец! Все планы насмарку. Без карабагской конницы отряд станет слабее чуть ли не вдвое. С кем прикажете персов сдерживать? Остановить на Араксе не получилось. Гоняться за мелкими отрядами, каждый из которых гораздо больше русского, нет никакой возможности. Остаётся только стоять и ждать, когда неприятель объединит свои рассеянные силы и сметёт смехотворный заслон из трёхсот егерей и горстки казаков. Так не лучше ли действительно укрыться за неприступными стенами Шушинского замка? А то ведь и его можно невзначай потерять.

– Выйдем завтра, на рассвете, – медленно проговорил майор. – Я отпишу главнокомандующему, что нас подвигли к этому неодолимые обстоятельства.

Глава 5, в которой к Лисаневичу идёт подкрепление

17 июня 1805 года

Грузия, Тифлис, Резиденция царского наместника и главнокомандующего русскими войсками на Кавказе

Заложив руки за спину, князь Цицианов задумчиво мерил шагами свой кабинет. Благо, здесь есть где развернуться. Огромное помещение, обставленное с аристократическим изыском.

Каблуки высоких сапог негромко стучат по блестящему паркетному полу. В такт шагов позвякивают шпоры. Длинный стол между высокими окнами застелен картой, закругленные края которой придавлены увесистыми пресс-папье.

Подойдя к столу, князь упёрся в неё руками. Нашёл Карабаг.

Ханство, с правителем которого только в мае подписан трактат о вступлении в российское подданство. Ни для кого не секрет, что пойти на этот шаг его вынудили обстоятельства. Ибрагим-хан далеко не прост, иначе не продержался бы столько у власти. Знает, когда и с кем дружить, а с кем ссориться. То Персии знаки внимания оказывал, то с Грузией союзы против России затевал, пока не оказался меж двух огней – с одной стороны Персия, с другой вплотную подобравшаяся Россия. Пришлось крутиться, выбирать. Кого посчитал более сильным, к тому и примкнул. Теперь граница Российской Империи проходит гораздо южнее.

Князь ткнул пальцем в синюю извилистую полоску Аракса.

Итак, персы решились на вторжение. Весть об этом Цицианов получил четыре дня назад. Сразу отписал в Елизаветполь полковнику Карягину, приказав ему взять свой шефский батальон 17-го Егерского полка и немедля выдвинуться на помощь Лисаневичу.

Не велика сила, конечно. В полку большой некомплект. Шестнадцать офицеров вместо положенных по списку сорока семи. Унтеров, тех вообще вполовину меньше, а рядовых так на целую сотню. И причина тому вовсе не бои, коих тоже хватало. Главный бич – лихорадки с горячками. Особенно сильно полк пострадал этой весной. Рекруты поступали, но мало. К июню прибыли далеко не все. К тому же, их надо ещё обучать. Поэтому в шести ротах Лисаневича в Шуше насчитывалось три сотни солдат, хотя должно быть вдвое больше. Карягин, судя по его докладам, тоже мог взять с собою лишь триста пятьдесят егерей и две пушки с канонирами. Все прочие – нестроевые, больные и необученные рекруты – останутся в Елизаветполе. Единственное, чем позволил Цицианов усилить батальон Карягина, это ротой Тифлисских мушкетёров. Тех самых, что двумя батальонами прибыли из Сомхетии на защиту города как раз на такой вот случай. А против них сорок тысяч персиян Аббас-Мирзы, за которыми идёт не менее сильная армия его папеньки, Баба-хана.

Палец князя заскользил по карте. Миновав Джебраил, Ах-Углан, упёрся в Шушинский замок. Цицианов постучал по нему аккуратно постриженным ногтем.

Там сейчас Лисаневич. Зря он отступил. Надо было сдерживать персов и, дождавшись Карягина, разом ударить по неприятелю с двух сторон. Тогда бы и разбили врага, и прогнали бы за Аракс. Малые силы не в счёт. Воюют не числом, а умением. Это всем известная Суворовская наука побеждать. Карягин из таких, уж Цицианов-то знал. Вместе Ганжу брали, ныне переименованную в Елизаветполь. Потому и назначил его шефом полка. Офицеры с егерями ему под стать, преисполнены мужества и отваги. Эти справятся. Выстоят, если надо, и неприятеля погонят. Но теперь…

Теперь, когда Лисаневич боязливо заперся в Шуше, а враг свободно разгуливает по Карабагу, полковник Карягин остался один на один со всей армией Аббас-Мирзы.

Дальше на север полуразрушенный Аскаран, Карагаджи-баба, Шах-Булах, Мухрат, Мардагис и, наконец, Елизаветполь. Не так уж и далеко, как может показаться. Персам с их конницей ничего не стоит пройти, а там и Тифлис поблизости.

17-й Егерский полк должен стать заслоном на пути наступающих. Задержать, пока Цицианов соберёт войска в единый кулак и двинет на врага. Заранее он этого сделать не мог. Попробуй пойми, откуда будет нанесён удар, если неприятель послал два сильных отряда одновременно и к Эривани, и к Араксу. Пришлось ожидать вторжения отовсюду, не трогая растянутые полки.

Теперь, с момента столкновения Лисаневича с Аббас-Мирзой всё встало на свои места. Замысел врага понятен. Однако даже сейчас князь может собрать в Тифлисе, в лучшем случае, тысячу штыков и десяток орудий. Оставалось надеяться, что этого хватит, чтобы успеть помочь Карягину с Лисаневичем.

Подкрепить бы их чем. Татарской коннице Ибрагим-хана доверия нет. Они уважают сильного. Стоит им только увидеть, что персы берут верх, тут же изменят. А пока будут выжидать, избегая драться на чьей-либо стороне. И ведь в Карабаге таких большинство. Привлечь местных армян? А сколько их осталось? Постоянные набеги да жестокая борьба за власть сократили население в десять, а то и более раз.

Подумав, князь взялся за колокольчик. На громкий перезвон, мгновенно разлетевшийся по кабинету, в распахнутую дверь вошёл адъютант, подполковник Эристов, грузинский князь и верный друг.

– Слушаю, ваше сиятельство, – щёлкнул каблуками.

– Вот что, Елизабар, – неторопливо, с расстановкой заговорил наместник. – Давайте-ка составим с вами обвещение карабагским армянам. Надо призвать их нападать на тылы неприятеля, соединившись с нашими войсками. Берите бумагу, пишите…

Часто макая перо в чернила, Эристов быстро писал под диктовку главнокомандующего. Через несколько минут воззвание было готово. Заканчивалось оно словами: «Опомнитесь! Восприймите прежнюю свою храбрость, будьте готовы к победам и покажите, что вы и теперь те же храбрые армяне, как были прежде страхом для персидской конницы».

18 июня 1805 года

Ганжинский округ, Елизаветполь

– Ну, давай прощаться, Константин Климович. – Карягин повернулся к майору Белавину. – Не поминай лихом, брат. Прости за всё, коли чем обидел.

Обнявшись, они расцеловались.

– Уж лучше бы я с вами отправился, нежели тут сиднем сидеть, – пробурчал майор.

– Трудным будет поход этот, – вздохнул полковник. – Многие тяжбы придётся вынести. Многих людей потерять, чудо-богатырей наших.

– Так и я ни к тёще на блины напрашивался.

– С неспособными да немощными тоже кому-то быть надобно.

– Ну, спасибо тебе, Павел Михайлович. Уже и в немощные меня зачислил. Ежели на возраст намекаешь, так и ты не юнец давно.

Не соврал Белавин, шефу полка пятьдесят пять не за горами. Но и майору больше сорока. Несмотря на это, Карягин знал его, как офицера исключительно геройского. Впрочем, таковыми в полку являлись практически все. Но выбор старшего так называемой «инвалидной команды», остающейся в Елизаветполе, пал как раз на Белавина.

На лице полковника мелькнула улыбка:

– Ворчишь, словно старик. Хуже меня.

– Ладно, – махнул рукой майор. – Поезжайте уж с богом.

Когда командир запрыгнул в седло, Белавин осенил его крестным знамением и взял под козырёк. Отдав честь, полковник в сопровождении штабных офицеров поскакал в голову построенной колонны.

– Батальон! Шагом… марш! – донеслось оттуда.