Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Услышав о таком высоком ранге Корнилова, стоящие юнкера моментально вытянулись и стали смотреть на комитетчиков с чувством превосходства.

— В вашем распоряжении десять минут, после чего я немедленно открою огонь из всех видов оружия. И не советую надеяться на Керенского, через час части генерала Крымова начнут штурм Зимнего.

В это время в казарму финляндцев уже пришли известия о разгроме павловцев и волынцев и той страшной резне, которую учинили кавалеристы Гагарина над несчастной пехотой Дыбенко. Грозный вид фронтовиков на фоне стволов пушек и пулеметов не оставлял сомнения в решимости Покровского исполнить свои обещания.

Комитетчики недолго упирались, получив твердую гарантию сохранения своих жизней и свободы, они неохотно согласились сдать оружие юнкерам и разошлись по казарме. Привыкшие к легкой жизни за время революционных перемен, они с опаской косились на фронтовиков, которые неоднократно смотрели смерти в лицо.

Едва Покровский принял капитуляцию финляндцев, как к нему прибыл вестовой с донесением о боевом столкновении сил кадетского корпуса с Измайловским полком.

В казармах этого соединения усиленно поработали агитаторы премьера, и солдатский комитет решил поддержать Керенского. Пока шла только ружейная перестрелка, но измайловцы ожидали подхода броневиков из автороты Петроградского гарнизона.

Всё решали буквально минуты, и капитан немедленно принял решение перебросить один батальон, усиленный своей единственной батареей на помощь кадетам. Примкнутые наспех к грузовикам пушки с грохотом и лязгом понеслись по мостовой, распугивая любопытных жителей столицы. Второй усиленный батальон под командованием штабс-капитана Саблина начал выдвижение для блокирования Зимнего дворца.

Помощь кадетам прибыла, как нельзя вовремя. Первые же залпы орудий внесли панику и страх в рядах оборонявшихся солдат. С момента начала революции в Питере все вооруженные конфликты сводились к перестрелке межу частями из винтовок и пулеметов. Впервые за всё тревожное время против запасных частей была использована артиллерия, которая быстро привела в чувство зарвавшихся преторианцев революции.

Шрапнель и осколки основательно вколотили в сознание тыловиков, что с ними не собираются шутить. Пушкари быстро загнали запасников внутрь казармы и продолжили обстрел здания, стремясь добиться скорейшей капитуляции солдат. Батальон сноровисто оцепил казарму и своей точной стрельбой отбил охоту у любителей пострелять из окон. Обстрел измайловцев был прерван появлением трех броневиков, прибывших поддержать запасников.

— Разворачивай вправо ребята! — закричал Покровский, вовремя заметив выползающие из-за угла машин противника. Канониры первого орудия успели исполнить приказ капитана, до того как по щитам пушек защелкали пулеметные пули. На таком расстоянии было невозможно промахнуться и уже первый, выпущенный из орудия снаряд, поразил броневик в районе пулемётной башни. Машина ярко пыхнула языками огня, и из неё немедленно повалили густые клубы черного дыма. Горящий броневик перегородил дорогу идущим следом машинам, и они остановились, чем немедленно воспользовались остальные орудия батареи. В результате были подбиты все машины противника, что окончательно деморализовало осажденных измайловцев.

Едва к ним были посланы парламентеры, как запасники с радостью согласились сдаться, при условии сохранения им жизни. Естественно, условия были приняты, и выполнение было уже привычно гарантировано именем Верховного правителя Корнилова, что невероятно поднимало настроение у победивших кадетов. К большому сожалению Покровского, у артиллеристов заканчивались снаряды, а в арсеналах сдавшихся полков было только стрелковое оружие. Желая пополнить огневой запас, капитан приказал двигаться в Михайловское училище, где согласно донесениям конных вестовых его ждал полковник Кутепов.

Сражение за столицу шло успешно, поднятые вовремя полковником Кожиным сторонники Корнилова, сумели вывести на улицы города большую часть будущего офицерского корпуса столицы. Удачный бой с Дыбенко и лихо гарцующие по улицам столицы кавалеристы Гагарина посеяли огромную панику в рядах сторонников Временного правительства. Вести о капитуляции запасников стремительно распространялись в остальные части гарнизона, незамедлительно обрастая различными шокирующими подробностями.

Эти вести стали самым лучшим аргументом юнкеров и кадетов в переговорах с агитаторами премьера из солдатских комитетов других столичных полков, которые пылкими революционными речами всё же пытались склонить будущих офицеров перейти на сторону Временного правительства. Но один только вид усталых и страшных своим безразличием фронтовиков, прибывших для наведения порядка с передовой, моментально отрезвлял зарвавшихся революционных горлопанов.

Узнав о расстреле измайловцев, отказали в помощи Керенскому преображенцы, семеновцы, ингерманляндцы и гренадеры. Они дали твёрдое обещание блокировавшим их юнкерам не выступать против Корнилова, поспешно выдав всех находившихся в казармах агитаторов премьера и особо ретивых комитетчиков. Единственной частью, с которой произошло серьезное столкновение, был Кексингольский полк. Здесь долго велась винтовочная перестрелка, однако командовавший юнкерами лично полковник Кутепов проявил стойкость и напористость, желая поскорее смыть с себя неудачу февраля, когда он один мог полностью остановить разбушевавшуюся толпу. Окончательный перелом в сражение внесли два броневика, которые перешли на сторону корниловцев и своим пулеметным огнем полностью рассеяли противника.

Кроме Кутепова, Покровский встретил в стенах училища Бориса Савинкова, недавно назначенного заместителем военного министра. Открыто поддерживая генерала Корнилова, он уже полностью освоился с ролью восставшего и, на момент прибытия капитана, уже лично совершил захват телеграфа и телефонной станции столицы с немедленным отключением Зимнего дворца и штаба Петроградского гарнизона. Окрыленный успехами, Савинков настойчиво требовал начать штурм Зимнего дворца и ареста Керенского.

Но военные придерживались несколько иного мнения. Главной целью на тот момент, они наметили скорейшее занятие и разведение мостов через Неву, желая тем самым отрезать рабочие окраины Петрограда от центральной части столицы, что не было сделано во время февральских выступлений. Тогда, разгоряченные слабостью власти толпы народа смели жидкий заслон городовых, начавших наводить порядок в центре города, и окунули столицу в анархию вольности.

В этот раз, казаки дружно поддержали кавалеристов Гагарина, едва те обратились к ним за поддержкой от имени Корнилова. Совместными усилиями, они легко заняли почти все мосты через Неву, не встречая какого-либо сопротивления со стороны караулов. Единственный мост, где произошла осечка, был Дворцовый, и главная причина неудачи крылась в пришвартованном рядом крейсере «Аврора». Едва только всадники принялись занимать мост, как с крейсера было наведено носовое орудие, и казаки посчитали разумным ретироваться за угол ближайшего здания, чтобы в случае необходимости атаковать идущие по мосту силы противника.

А в это время в Зимнем дворце происходила бесконечная перепалка между Керенским, его министрами, штабом Петроградского гарнизона и Дыбенко, который сумел благополучно добраться до корабля и теперь вел свою игру, позабыв обо всех прежних договоренностях с правительством. Все были напуганы нежданным появлением в городе регулярных фронтовых частей и их успехами, сообщения о которых поступали с завидной регулярностью. Запасные полки один за другим объявляли о нейтралитете, деморализованные пролившейся на улицах города кровью. Все лучшие агитаторы Временного правительства были брошены против застрявших на железнодорожных станциях солдат генерала Крымова, а оставшиеся плохо справлялись со своей ролью.

Но больше всего, столичных революционеров пугало имя генерала Корнилова, которое в одночасье стало знаменем для всех униженных и оскорбленных патриотов страны.

Известие о возведении мятежного генерала в ранг Верховного правителя России, доставленное в Зимний дворец по телефону ещё до того, как он был отключен, окончательно развалило хлипкое единство во Временном правительстве.

Запертые в стенах Зимнего дворца министры яростно спорили между собой, подозревая, вся и всех в двойной игре и измене. Керенский то впадал в истерику, то посылал своего адъютанта на встречу с Дыбенко, требуя от него решительных действий против мятежников, которые не теряли времени даром.

Убедившись, что полки гарнизона не поддержали премьера, и северные районы города временно изолированы, Покровский и Кутепов отдали приказ о выдвижении всех своих сил к Зимнему дворцу вместе со всей артиллерией. Заняв без боя здание Генерального штаба, два батальона Покровского и юнкера вышли к дворцовой площади, в центре которой стояла Александрийская колонна. Они чуть-чуть опоздали, поскольку буквально десять минут назад от дворца в сторону американского посольства отъехал автомобиль с премьером Керенским. Александр Федорович окончательно разуверился в силах русской демократии и решил искать помощи у западных союзников.