Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Капитан первого ранга Щастный А.М.

Донесение в Ставку Верховного командования от командующего Северным фронтом генерала Маркова С.Л. 1 ноября 1917 г. Секретно.

Имею честь доложить, что Ваш приказ за № … от 10.09.1917 года о скорейшем наведении порядка и восстановлении воинской дисциплины в армии и флоте, в отношении частей и соединений Северного фронта полностью выполнен.

30 октября сего года проведена последняя операция по введению полного единоначалия в частях фронта. Против соединений Симбирского полка, чей солдатский комитет отказался подчиниться директивам Ставки Верховного командования о введении единоначалия, был привлечен корпус генерала Краснова из состава Петроградской армии генерал-лейтенанта Крымова. Продолжая игнорировать приказ о возобновлении единоначалия в военных частях, две недели назад полк самостоятельно покинул свои боевые позиции и отошел в тыл, закрепившись в районе деревни Святцы. После окружения деревни силами корпуса генерала Краснова, дезертирам был предъявлен ультиматум о немедленной сдаче оружия. Второй батальон, сразу высказав свое раскаяние и полное согласие подчинению приказам Ставки, сложил оружие. Первый и третий батальоны на ультиматум ответили отказом и немедленно взяли в заложники посланных к ним парламентеров.

В ответ на эти действия, генерал Краснов отдал приказ двум батареям полевых орудий на немедленное открытие артиллерийского огня по местам дислокации мятежников осколочными снарядами. Обстрел продолжался двадцать минут, после чего батальоны были атакованы казаками и пехотинцами корпуса, которые заняли Святцы,

не встречая серьезного сопротивления со стороны солдат. Согласно моему приказу, при подавлении сопротивления мятежников солдаты и казаки воздерживались от проявления излишней жестокости.

В результате усмирения, в мятежных частях убито 147 человек и ранено 215. С нашей стороны потери составили: 7 человек убитыми и 19 ранеными. Сдавшиеся в плен солдаты батальонов, после проведения тщательного дознания военной контрразведкой на предмет виновности, были отправлены на переформирование в тыл.

Генерал Марков С.Л.

Телеграмма в Ставку Верховного командования от командующего Западным фронтом генерала Деникина А.И. 15 ноября 1917 года. Совершенно секретно. Лично.

На Ваш запрос от 7.11.1917, подтверждаю отправление из Быхова во Владимир спецпоезда с заключенными, прибывшими сюда из Киева. Все они, ранее арестованные генералом Келлером Ф.А., украинские сепаратисты во главе с гетманом Скоропадским, члены его кабинета и депутаты самопровозглашенной украинской Рады общим числом в 74 человека. Поезд усиленно охраняется специальным конвоем, который имеет чёткую инструкцию об уничтожении заключенных, в случае возникновения попыток их освобождения сторонниками, как это имело место на Николаевской железной дороге с арестованными в Петрограде членами РСДРП: Троцким, Зиновьевым, Каменевым, Свердловым, Малиновским и Урицким. Все арестанты, лично мною, извещены об этой трагической попытке, когда перевозимые большевики все были уничтожены охраной.

В ходе пребывания в Быховской тюрьме, многие из украинских сепаратистов дали признательные признания о своем сотрудничестве с иностранными разведками. Особо обращаю Ваше внимание на то, что кроме германской стороны на предательскую деятельность их подталкивали секретные представители английской военной миссии в России.

Деникин.

Телеграмма из Ставки Верховного командования генерал-губернатору города Николаева Сидорину В.С. 5 декабря 1917 года. Секретно. Лично.

Очень прошу Вас лично заняться незамедлительным ускорением важного государственного дела по скорейшему завершению строительства на заводских верфях линкора, заложенного под именем «Император Николай I». Все, ранее запрошенные Вами у правительства суммы для полной доводки корабля, будут незамедлительно выделены в течение ближайших двух недель. Очень рассчитываю на Ваше усердие в столь важном для страны вопросе и, надеюсь, что к апрелю-маю следующего года, линкор сможет начать ходовые испытания.

  Корнилов.

Телеграмма из Ставки Верховного командования командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Колчаку А.В. Севастополь. 5 декабря 1917 года.

Секретно. Лично.

Милостивый государь, Александр Васильевич. Я очень недоволен Вашим рапортом относительно хода восстановительных работ на линкоре «Императрица Мария». Состояние дела нахожу крайне запущенным и, предполагаемые сроки ввода линкора в строй, считаю преступно недопустимыми. Для ускорения работ, сегодня днём в Севастополь отправлена специальная комиссия во главе с академиком Крыловым, которая должна помочь Вам в исправлении сложившегося положения в кратчайшие сроки. Всю личную ответственность за ввод корабля в состав флота возлагаю на капитана первого ранга Бернса Е.А., временно назначенного Вами командиром линкора, и которому даны неограниченные права в деле восстановления корабля.

Корнилов.

Телеграмма из Ставки Верховного командования в Тобольск спецпредставителю правительства Яковлеву А. Н. 14 декабря 1917 года. Секретно. Лично.

На Ваш недавний запрос о возможности изменения местопребывания бывшего императора Николая Романова и членов его семьи, в частности перевод арестованных в европейскую половину России, предположительно в г. Казань или другие города Поволжья, должен ответить самым решительным и категорическим отказом. Внутреннее положение страны продолжает оставаться очень нестабильным и возвращение бывшего царя может дать толчок к различным эксцессам, что сейчас крайне нежелательно.

Объясните в самой тактичной форме бывшему императору, что возможный переезд из Тобольска подвергнет большому риску его жизнь и жизнь всех членов семьи, поскольку из достоверных данных контрразведки известно о наличии у левых эсеров планов насильственного уничтожения царской семьи. Передайте так же, что посол Великобритании в России ответил повторным отказом на просьбу Романова о предоставлении ему и его семье политического убежища на территории Британской империи.

Корнилов.

Глава II. Думы о грядущем

Поезд Верховного командующего представлял собой последнее достижение науки и техники начала XX века. Для непрерывного сообщения с любой точкой страны и мира, в распоряжении генерала Корнилова, имелось две мощных радиостанции (одна действующая другая запасная), и специально оборудованный вагон с мощными, быстропередающими телеграфными аппаратами, которые непрерывно стрекотали своими внутренностями, принося главковерху сообщения со всей территории необъятной страны.

Рядом с ним располагался штабной вагон, в котором проводились большие совещания главковерха с командующими фронтов, армий и корпусов. Основным же рабочим местом и местом для личных встреч Корнилова был вагон-кабинет, который главковерх делил вместе с начальником своего штаба генералом Духониным. Оба довольствовались скромными спальными купе, полностью отдавая предпочтение рабочим кабинетам, в которых и проводили почти всё свое время.

Николай Николаевич Духонин был лично приглашен Корниловым на место генерала Алексеева, которого главковерх упросил принять всю гражданскую власть на европейской части страны, дабы тот мог полностью контролировать все военные поставки на фронт.

Местом своего пребывания Алексеев избрал Москву, справедливо полагая, что первопрестольная столица является главным центром всех сплетений железных и прочих дорог и из неё проще контролировать движение всех военных грузов. Кроме этого, главковерх и Алексеев рассматривали Москву, как город, в который в случае явной угрозы Петрограду со стороны германских войск или флота, можно было перевести столицу государства. Вместе с генералом в первопрестольной находился и Борис Савинков, на которого Корнилов возложил обязанности министра внутренних дел, передав в руки бывшего бомбиста всю борьбу с подрывным элементом.

Так же состав включал в себя: вагон со штабными офицерами, вагон-ресторан, где столовались все пассажиры литерного (на этом особо настоял Корнилов, не желавший отделять себя от своих солдат и офицеров), вагон обслуживающего персонала и два вагона конвоя.

Всё это венчала шестидюймовая гаубица, расположенная перед локомотивом и платформа с зенитными пулеметами в конце состава. С таким вооружением литерный поезд главковерха мог свободно справиться, как с сухопутной угрозой, так и с воздушной, в лице германских аэропланов и дирижаблей.