Наследство Твердыниных - Валентин Свенцицкий

Уходят в левую дверь. Сцена некоторое время пуста. Из правой двери входят Андрей Иванович и Клавдия Антоновна. Оба осматриваются.

К л а в д и я   А н т о н о в н а  (тихо). Боюсь я, Андрюшенька, как бы братец-то снова не пришёл.

А н д р е й   И в а н о в и ч  (тоже тихо). Симочку позвал наверх – не придёт.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Сохрани Бог – опять чего не вышло бы…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я вам, маменька, только одно сказать хочу: что бы ни было, что бы там ни случилось, как бы дядюшка ни стращал вас – бумаги подписывать нельзя. Всё вытерпеть надо… Пусть и драться будет – а на этом стойте.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Боюсь я, Андрюшенька, мочи моей нету – как увижу его, так и спутается всё в голове. Больше дедушки покойного боюсь. Отпусти ты меня, сделай милость. Как хотите тут. Ничего мне не надо.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я бы, маменька, всей душой рад. Господи Боже мой, разве я хоть один день задержал бы вас? Да как же я без дядюшки могу… Сами подумайте.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Не сердись, Андрюшенька, я всё думаю, не подписать ли?

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Ну что вы говорите, маменька, поймите же: нельзя этого. Кабы я один был, а то ведь Оленька, Симочка – все жить хотят… Вы бумагу подпишете – я тогда против него один останусь. Он со мной всё сделать может. Вы же знаете, маменька, какой я… Я и говорить-то с ним не умею. Хуже нищих заставит жить. А подозревать да браниться всё равно не перестанет… Вы это, маменька, и из головы выкиньте и бумаг никаких не подписывайте… Христом Богом вас прошу!

Входит Прокопий Романович со счётами и книгами, в очках. Сзади него идёт Сима.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (смеясь). Я и не гоню тебя, что выдумал. Оставайся, ты мне по дому нужен!

Андрей Иванович и Клавдия Антоновна, увидав Прокопия Романовича, встают.

А! Сестрица! Сказали, дома тебя нет. Уж не от меня ли прячешься?.. О чём вы тут?

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Мы, дядюшка, ничего… мы так… разговаривали…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Знаю я разговоры ваши…

Усаживается с Симой за стол. Клавдия Антоновна хочет идти.

Куда ты?

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Я пойду… к Олиньке…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Успеешь. Посиди тут… Слышишь, сестра, Симочка не хочет с тобой ехать-то. Скучно, говорит. Что я там, говорит, со старухами делать буду. (Смеётся.)

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Вы, братец, отпустите нас с Олинькой… пожалуйста, прошу вас…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Я не хозяин, как я тебя отпускать буду. Вот у него просись. (Показывает на Андрея Ивановича.)

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я, дядюшка, всей душой рад, об этом только и прошу вас. Они бы отдохнули там, успокоились.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Слышь – хозяин отпускает. (Смеётся.) Взяли бы да ехали…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Как угодно, дядюшка, вы, конечно, смеяться можете, только нехорошо так.

Быстро идёт к двери.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ишь его! Куда ты?

Андрей Иванович, не поворачиваясь, уходит. Клавдия Антоновна робко встаёт и тоже незаметно хочет уйти за ним.

Подожди, сестра, мне с тобой поговорить надо… (К Симе.) Вот подбери пока что да подсчитай по номеру одиннадцатому. Потом сюда впиши их… (Снимает очки и идёт к Клавдии Антоновне.) Не любишь ты меня, сестрица, с Андрюшей всё шепчешься – чем со мной-то поговорить бы как должно. Шептанье до добра не доведёт – так и заметь себе…

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Что вы, братец, я ничего…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ну ладно, ладно… Ты вот что скажи: очень в Красный Яр-то поехать хочется?

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Ни к чему я здесь, братец, и Олинька тоже. Мы ваших дел не касаемся. Вы лучше нас знаете всё… Уж будьте такой добрый… пустите, братец…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Отчего не пустить. Пустить можно. (Кашляет.) И денег, чай, надо на дорогу вам.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Много ли нам надо… Мы привычны. Только согласие-то ваше дайте.

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  А если не дам?

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Воля ваша, братец, – куда ж нам деваться…

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Может, у меня на дорогу денег нет. Теперь все хозяева стали – все тащут.

Сима прислушивается к разговору.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Кто же хозяин – вы один хозяин.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Не прикидывайся, сестра. Кабы за хозяина меня почитала – бумагу подписала бы.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Я ничего не знаю… боюсь я, братец… Отпустите меня, ради Христа…

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  А если не отпущу?

К л а в д и я   А н т о н о в н а  (начинает плакать). Воля ваша, братец…

Сима резко отодвигает стул. Вскакивает из-за стола.

С и м а.  Сил моих нет! Маменька, очнитесь! (Прокопию Романовичу.) Я не позволю издеваться над матерью, не позволю!

С о ф ь я   Г р и г о р ь е в н а.  Симка, опять!

С и м а.  Это с ума можно сойти… Видеть я вас не могу… Хуже зверя вы… Я уйду, я уйду… я не могу!..

Убегает из комнаты. Клавдия Антоновна и Прокопий Романович встают.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Слушай, сестра, будет нам людей-то морочить. Слушай и понимай! Не дурочка ты, слава Богу… Вот ты сказала: я хозяин. Я и есть. И никому не уступлю. На нож пойду – а своего не отдам, так и знай. Теперь отвечай мне: сладко тебе живётся?

К л а в д и я   А н т о н о в н а  (робея). Н-нет…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  При дедушке лучше было?

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Лучше.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Это потому так, что никто теперь одного хозяина признать не хочет. Все в хозяева лезут. Я тебе сколько раз говорил: «Подпиши бумагу». Подпишешь – тогда все одного хозяина признают. Ты думаешь, я грабить хочу – это Андрюшка тебе напел. Начто мне грабить? Сама подумай. Разве я мотун какой-нибудь? Одного я хочу, чтобы всё в одних руках было. Всё по-прежнему останется, только ссор да воровства не будет, да тебя в Красный Яр пущу… Поняла?..

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Поняла…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (вынимает бумагу). А коли поняла, так иди и подписывай.

К л а в д и я   А н т о н о в н а  (испуганно). Братец, отпустите вы меня… Я ничего не знаю… Позовите Андрюшу…

Прокопий Романович идёт к столу, Клавдия Антоновна идёт за ним.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  И знать тут нечего. Я как есть хозяин, так и останусь – ты только в этом и распишись.

К л а в д и я   А н т о н о в н а  (подходит к столу). Боюсь я, братец… Не вышло бы чего…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (торопит). Подписывай, подписывай. Ничего плохого не будет.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Ради Бога, братец, чтобы не вышло чего…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Говорю, хорошо будет… (подаёт ей перо) Ну!..

К л а в д и я   А н т о н о в н а  (подписывает).

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (быстро свёртывает бумагу). Завтра же с Олинькой можешь ехать в Красный Яр. И деньги получишь, и всё…

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Да неужто! Ах, братец!.. Ах, спасибо вам!.. Да вы шутите, может?

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Верно говорю. Ступай – скажи всем. А мне Васильевну пришли.

Клавдия Антоновна быстро уходит. Прокопий Романович вынимает бумагу, читает её. Медленно свёртывает и снова кладёт в карман. Из левой двери с шумом входит Паранька.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Паранька!.. (Она с грохотом устанавливает посуду и не слышит.) Слышь, что ли?.. Паранька!..

Подходит к ней и дёргает сзади за платок.

П а р а н ь к а.  Ну что тебе?.. (Поправляет платок.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Серёжки купить?

П а р а н ь к а  (фыркает и хочет идти).

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Говори – дура!

П а р а н ь к а  (снова фыркает и хочет идти).

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Ишь, какая красавица! (Смеётся.) Купить, что ли, на радостях… Для такой не жалко… Чего молчишь?..

П а р а н ь к а.  А чего сказывать?