Наследство Твердыниных - Валентин Свенцицкий

С и м а.  Не верю я… не верю я, Андрюша!.. Погибаем мы, Андрюша… Убежать бы!.. Да куда?.. Тяжело… Скверно… Грязь такая!.. Эх, если бы ты только знал, Андрюша…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Потерпи, Симочка… Как же быть-то?.. Я бы рад, сам знаешь. Всё бы уступил. Только бы по-хорошему, без ссор… Ты не расстраивайся очень… Господи! Да ты, никак, плачешь?.. Господи, да что это такое!..

С и м а.  Вздор… ничего… (Прислушивается.) Наши из церкви пришли… Я сяду писать. А то маменька заметит – опять расстроится. (Идёт к столу.)

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Ну, ну, иди…

Входят Клавдия Антоновна и Оля, целуются с Андреем Ивановичем.

Как от вас церковью пахнет… ладаном… Славно…

О л я.  Маменька опять всё время плакала. Ты скажи ей, Андрюша, грешно так.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Ах, маменька, разве можно! Разве хорошо так себя расстраивать.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Я уж и сама не знаю, Андрюша… измучилась… ничего не пойму… Хоть бы в Красный Яр уехать, всё спокойнее… Вот и сейчас опять – Бог знает что на дворе делается, насилу вырвалась с Олинькой…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Что такое?

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Разве не знаешь?

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Ничего не знаю.

О л я.  Я тоже хотела сказать тебе, Андрюша, ты бы заступился за них.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Да что такое, что случилось?

С и м а  (не переставая писать). Дядюшка изволил распорядиться, чтобы все должники с квартир убрались.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Идём мы с Олинькой, а на дворе народ. Сойкин тут, Яшка-рыжий, Ершов, в темноте не разглядела всех. Бранятся, плачут, шум на всю улицу подняли. Увидали нас, к нам бросились, кричат все разом, не разберёшь… Я насилу выбралась. Уж Олинька с ними разговаривала.

О л я.  Ты бы позвал их, Андрюша. Они говорят, что Прокопий Романович всем, кто за квартиру аккуратно не платит, велел завтра утром выселяться. Куда же они пойдут, Андрюша? Не на улицу же. Ты бы переговорил с дядюшкой. Нельзя так.

А н д р е й   И в а н о в и ч  (возмущённо). Разумеется, нельзя. Я сейчас же скажу им. (Идёт к левой двери, отворяет и кричит.) Параня, ты здесь?

П а р а н ь к а  (из-за двери). Чего?

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Там на дворе жильцы стоят – позови кого-нибудь из них.

П а р а н ь к а.  Сейчас…

А н д р е й   И в а н о в и ч  (возбуждённо ходит по комнате). А я решительно ничего не знаю… Разве так можно… Люди все бедные, куда им идти. Дядюшка права не имеет один распоряжаться.

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Ты бы позвал его, поговорил бы… Как бы не забранил потом…

С и м а  (из-за стола). Какой вздор! Разве Андрей не хозяин?

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Всё бы лучше. Вместе бы.

А н д р е й   И в а н о в и ч  (успокаиваясь). Я, маменька, ничего, можно бы и позвать – хуже бы то не было…

К л а в д и я   А н т о н о в н а.  Как знаешь, Андрюшенька.

Входят Сойкин, старуха, Яшка-рыжий. Двое жильцов, старики, остаются в дверях. За дверью видно ещё несколько человек.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Вот, господа… говорят, там у вас случилось что-то…

Ж и л ь ц ы  (все разом). Заступитесь, Андрей Иванович!

– На улицу гонит…

– Разве так можно…

– Куда нам деваться?..

– Бога не боится он!..

Я ш к а  (говорит громче всех). В суд на него подадим. Тоже найдём управу!

С т а р у х а  (плачет). Последний рубль отдала… где взять-то… конец наш теперь…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Вы, господа, успокойтесь. Я сделаю. Я скажу ему… Всё обойдётся. По-хорошему.

Я ш к а.  Права не имеет. Зови его к нам!

С о й к и н.  Брось, слышь, что говорят.

С т а р у х а  (плачет). Прогонит на улицу… куда идти…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Никто вас не прогонит. Я же сказал. Живите, как раньше. Я поговорю с дядюшкой.

С о й к и н  (кланяется). Покорно вас благодарим, Андрей Иванович… Да как бы дядюшка ваш…

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Говорю, сделаю… Господа, будьте покойны.

Я ш к а.  Пусть силой гонит. Сами не пойдём. Так и скажи ему.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Не надо так говорить. Всё по-хорошему будет. А теперь ступайте.

Входит Прокопий Романович, Андрей Иванович не видит его.

Как сказал – так и сделаю…

Жильцы притихли и не двигаются.

Что вам ещё?

Пауза.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (подходит). Это кто такие? (Грозно.) Сказано – не пускать. Кто вас пустил?.. И духу чтоб вашего не было!

Я ш к а  (робея). К Андрею Ивановичу мы… Так что не по закону…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (топает ногами). Рассуждать!.. Да я тебя!.. У ты, злая рота!..

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Я, дядюшка, сказать вам хотел… Может, вы позволили бы им остаться. Отсрочили бы. Народ всё бедный, дядюшка… Куда им деваться…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Не суйся! Тут им не богадельня. Пьянствовать есть деньги. А за квартиру – бедность, видишь ты!.. (К жильцам.) Завтра же вон из моего дома!

А н д р е й   И в а н о в и ч  (повышая голос). А мы этого не хотим. Вот маменька, Сима, Оля, я – не хотим людей гнать… Пусть живут!..

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Вот что! Ты, может, и деньги получил да в карман спрятал… Сейчас говори… (К жильцам.) Платили ему?

А н д р е й   И в а н о в и ч  (в отчаянии). Дядюшка, опять вы!

В левую дверь протискиваются Пётр Петрович и Софья Григорьевна. Не раздеваясь, останавливаются и смотрят на происходящее.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Пока жив – я хозяин. Сказано им вон убираться – и выгоню, и всё тряпьё их выброшу.

С т а р у х а  (плачет).

С о й к и н.  Помилуйте, Прокопий Романович.

Я ш к а  (трясёт кулаком). Раскаешься… помяни моё слово!..

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (кричит). Грозить! Вон!.. Паранька – дворника!..

С и м а  (за столом, очень громко). Уж это подлость. (Отчеканивает каждое слово.) Такой бумаги я переписывать не стану.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (оборачивается). Ты чего?

С и м а.  Маменька никогда на это не согласится, и я переписывать не намерен.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Очумел, что ли?

С и м а  (зло). Знаю я вас: хотите потихоньку маменьке подсунуть.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Симка!

С и м а  (вскакивает). Не будет же по-вашему!.. Вот вам! Вот вам!.. (Рвёт бумагу, быстро поворачивается к двери.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч  (хватает его за руку). Не уйдёшь!.. Постой… В тюрьму его… в тюрьму…

С и м а  (хочет вырвать руку). Пустите.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Не пущу… В тюрьму… В тюрьму… В Сибирь… Грабёж…

С и м а  (выдёргивает руку). Руки коротки. Не боюсь я вас. Что раскричались? (Хочет идти.)

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Молчать!

С и м а  (трясясь от гнева). Не замолчу. Всем скажу… Подкупить меня хотел… Аннушку подослал… Чтобы за его гроши продал и мать, и брата, и всех… Да не удалось… Гадина вы!.. Ненавижу я вас!..

О л я.  Господи… я не могу… (кричит) Андрюша!.. Андрюша!..

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Дядюшка… Симочка… что такое…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Так вот ты как… на улицу его… Голодом заморю… В ногах валяться будешь… Вон, разбойник… Вон!.. Задушу!.. (Хочет броситься на Симу. Задыхается от кашля, останавливается.)

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Успокойтесь, дядюшка!.. Ах ты, Господи… Ведь эдакое несчастье.

Сима уходит.

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  Щенок… Вчера деньги украл… Завтра в собственном доме ножом зарежет. Чтобы глаз не показывал больше. Пусть под забором издыхает.

Жильцы уходят. Клавдия Антоновна плачет.

А н д р е й   И в а н о в и ч.  Дядюшка, вы простите его… Он сам не понимает, что говорит… молод он, дядюшка…

П р о к о п и й   Р о м а н о в и ч.  И вещи все его на улицу выбросить прикажу. (Идёт к двери. К Клавдии Антоновне.) Только и знаешь, хнычешь…

А н д р е й   И в а н о в и ч  (идёт за Прокопием Романовичем). Он у вас, дядюшка, прощение попросит. Всё обойдётся, дядюшка… Всё по-хорошему будет.