Трапезундская империя и Западноевропейские государства в XIII–XV вв. - Сергей Павлович Карпов

type="note">[223], то уже в 1341 г. они были единственными (кроме венецианцев) иностранцами, получившими на это разрешение[224]. Присутствие трапезундских купцов в Султанин зафиксировано Клавихо в начале XV в.[225] Они постоянно посещали Константинополь и Перу[226], получали от Генуи права оптовой и розничной торговли во всех восточных владениях республики на условиях ее граждан, под охраной ее оффициалов[227]. Пребывание трапезундцев в Каффе фиксируется в источниках с конца XIII в.[228] Они сами привозили сюда свои товары, прежде всего вино и лесные орехи, и покупали соль, пользуясь широкими налоговыми льготами. В момент конфликта с Трапезундской империей правительство. Генуи и администрация Каффы пытались подвергнуть купцов усиленному налогообложению и нанести тем самым серьезный ущерб интересам империи. Раз такой шаг стал для Генуи главным способом борьбы с (противником и был предпочтен мерам военного вмешательства, это свидетельствует о значительном развитии трапезундской торговли в бассейне Черного моря. Об интенсивной торговле трапезундцев с Каффой говорят и документы, составленные уже после падения Константинополя[229]. Тесные экономические связи между Трапезундом и Каффой приводили к оседанию трапезундцев в крупнейшем генуэзском городе Черноморья[230]. Целый ряд греков из Трапезунда и Керасунта находился на военной и иной службе в гарнизонах разных генуэзских факторий (Каффы, Самастро, Симиссо, Синопа), иногда с довольно значительным окладом, от 200 до 400 аспров барикатов в месяц[231]. Акты генуэзского нотария Антонио ди Понцо (1360–1361 гг.) регистрируют пребывание греческих и генуэзских купцов из Трапезунда и Керасунта в Килии, где была генуэзская фактория[232]. Греки и генуэзцы из Трапезунда и Керасунта выступали совладельцами одного и того же судна[233], вели совместные торговые операции. Например, греки из Керасунта (второго по значению города Трапезундской империи) получали в Килии от генуэзцев деньги в качестве камбия, на которые в устье Дуная закупалось зерно. После его реализации в Пере сумма камбия выплачивалась по назначению[234]. Трапезундские купцы играли определенную роль и в черноморской хлебной торговле конца XIV в., участвуя в крупных закупках, предпринимаемых по поручению генуэзской коммуны, а сам Трапезунд был для генуэзцев важной хлебной пристанью[235]. В середине XV в. трапезундские греки даже объединялись в специальные торговые общества, перевозили большое количество зерна, в ряде случаев — на принадлежащих им галерах, между портами Черного моря[236].

Венеция предоставляла трапезундским купцам право беспошлинной продажи вина в Тане, в то время как другие купцы, включая и иностранцев, торговавших трапезундским вином, должны были платить налоги по обычаю[237].

Итак, мы видим, что практически весь бассейн Черного моря был в той или иной мере освоен трапезундскими купцами. Однако о масштабах их операций и экономических возможностях известно немногое. Так, например, Бадоер сообщил о трапезундском коммерсанте кире Коста, который оптом закупил привезенные по поручению Бадоера ткани на сумму 8 тыс. аспров (сделка выше средней величины)[238]. Упоминавшиеся выше торговые общества середины XV в. проводили операции на сумму в несколько десятков тыс. аспров. С другой стороны, трапезундец Лев Клид взял для торговли с Газарией (Крымом) займ всего лишь 3 иперпера, обязавшись уплатить долг и высокий процент (⅓ суммы) по возвращении в Трапезунд[239]. Следовательно, в торговых операциях участвовали и малосостоятельные (а возможно и непрофессиональные) купцы. На рапространенность широкого кредитования морской торговли указывает и стихотворный энкомий Стефана Сгуропула императору Алексею II[240]. Наряду со значительной итальянской торговлей в Трапезунде торговля трапезундских греков существовала, развивалась, и говорить об ее упадке нет оснований. Косвенным показателем ее развитости служат данные Гороскопа 1336 г. В нем очень интересно классифицируются категории купечества: 1) крупные торговцы и предприниматели, которые с выгодой осуществляли далекие поездки (πραγματευτής καί ''έμπορος); 2) купцы-метапраты, занимавшиеся операциями с привезенными из-за моря товарами; 3) мелкие рыночные торговцы-пазариоты, названные вместе с простым людом[241] и, наконец, арматоры, судя по термину и контексту, где говорится об их прибытии и появлении в Трапезунде, латиняне[242]. В том же источнике встречаем постоянные указания на колебания цен на трапезундском рынке: предсказываются их стабильность, повышение или понижение[243], застой в реализации товаров[244], предполагаемое прибытие купцов в город[245]. Особый интерес составителя гороскопа к торговой деятельности в эмпории, сама его осведомленность в коммерческих делах лишний раз указывают на большую роль в тот период международной посреднической торговли в Трапезунде с участием местного купечества. Формы итальянской торговли в Трапезунде отличались большим разнообразием: от прямого участия в viagium и ведения коммерции в самом городе в качестве резидентов до разного рода и вида поручительств — комменд, ведения дела из части прибыли и т. д. В актах генуэзских нотариев Перы и Каффы конца XIV в. часто упоминаются случаи посреднической торговли, кредитования операций, откупов, контрактов, ссуд[246]. Данные об отдельных венецианских купцах позволяют говорить о значительности средств, которые вкладывались ими в торговлю с Трапезундом. Томмазо Санудо, умерший в 1374 г., оставил в Трапезунде и Александрии товары на сумму 16255 дукатов. Дж. Луццатто утверждает, что это даже ниже средней годовой суммы его операций[247]. Неопубликованная книга копий писем купца Г. Квирини (1428 — декабрь 1461) свидетельствует о большой выгоде ведения торговли с Трапезундом и подтверждает, кстати, тот ассортимент товаров, который был нами указан выше[248]. Даже такой средней руки купец, как Бадоер, мало занимавшийся непосредственно торговлей с Трапезундом (из 800 контрагентов он имел здесь лишь четырех), за три с половиной года совершил в Трапезунде операций на сумму 4410 иперперов[249]. Генуэзские купцы, жившие в Трапезунде, вели значительные торговые операции в Каффе, подчас выступая совладельцами целых судов[250]. Большой интерес для итальянской торговли представлял также Керасунт. Несмотря на отрывочный характер материалов, освещающих экономическую жизнь крупнейшего после Трапезунда города империи Великих Комнинов, можно утверждать, что уже с конца XIII в. он стал опорным пунктом для генуэзского купечества. В 1291 г., например, генуэзские документы предусматривали возможность зимовки здесь навы (нефа) — торгового судна большого водоизмещения[251]. Торговое значение Керасунта для генуэзцев прослеживается и позднее[252].

Помимо греков и итальянцев, в коммерческих операциях в Трапезунде принимали участие и мусульманские купцы (прежде всего из Персии и Синопа)[253], а также армяне, жившие во многих понтийских городах, включая Трапезунд. Армяне часто вели совместные операции с венецианцами и генуэзцами, иногда становясь натурализованными подданными этих республик[254].

Научная литература долгое время отрицала экономическую роль византийских купцов XIII–XV вв., поэтому и сам византийский