Муки науки: ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль - Лев Клейн

Интеллигенты часто выражали чаяния и интересы разных групп населения (в сущности почти все лидеры в дореволюционных Думах были представителями интеллигенции). Но у интеллигенции были и свои собственные интересы. То же касается ее передового отряда – ученых. Конкретные ученые придерживаются разных взглядов. Есть ученые, сохранившие верность коммунистическим идеалам, как Ж.И. Алферов, – им трудно оторваться от красивых иллюзий молодости. Есть верующие ученые, как археолог П.В. Волков (о котором я пишу – см. часть V этого издания), хотя вера и наука противоположны по своим основам: наука основана на рассудке, а вера – на эмоциях и отказе от рассудка. Но ради психологического спокойствия этим людям необходимо иметь за собой некий образ высшей силы. Есть ученые, как И.Р. Шафаревич, позволившие националистическим идеям овладеть их мышлением, хотя наука по природе интернациональна. Есть ученые, прикормленные властью, – они повинуются любой власти ради сегодняшних выгод. Есть ученые, использовавшие свои знания для личного обогащения и властных амбиций, – как членкор Академии наук Б.А. Березовский. И так далее.

Однако все эти группы ученых я склонен рассматривать как отклонения от нормы. А нормой я бы считал ту позицию, которая выражает основные интересы ученых как социальной группы. В чем же эти интересы? Разумеется, ученые – как и все люди – хотят иметь достойное жилье, здравоохранение, образование, зарплату, охрану от произвола и т. п. Но есть специфические интересы ученых как представителей профессии. Чтобы ученый имел чувство собственного достоинства, он должен владеть своими орудиями производства. У крестьян это земля, у ремесленников – их инструменты, у предпринимателей – их предприятия, у наемных рабочих – их рабочая сила (мастерство) и обеспеченное профсоюзами право ее достойной продажи, а у интеллигентов? А у них и прежде всего у ученых – это их мысль и знания.

А это значит, что для интеллигентов и прежде всего для ученых свобода мысли, слова, совести есть не просто условие достойной жизни, но необходимое условие профессиональной деятельности. Отсюда следует, что вольнодумство, либерализм есть неизбежное и главное направление политической деятельности, органически присущей ученым как социальной группе. Это не тот либерализм, который состоял в борьбе за свободу предпринимательства и ради которого создавались у нас правые партии, так бесславно закончившие свой путь в сурковском инкубаторе. Экономические программы могут быть и у ученых, так что задачи могут и совпасть как с правыми партиями, так и с левыми, да и с идеей государственного регулирования. Но прежде всего нужно отстоять свободу мысли. С этим их желанием совпадают настроения подавляющего большинства общества.

Далее, ученые как мало кто иной заинтересованы в посмертном существовании – чтобы их вклад в науку был долговременным и памятным. Чтобы их деятельность продолжили их ученики. Ученые заинтересованы в развитии науки вообще и в отличном уровне образования в стране – среднего и высшего. А с этим их желанием совпадают стремления всего населения.

Конечно, ученые поддержат ту власть, которая обеспечит им более высокую зарплату и условия обитания, больше ассигнований на исследования, лучший социальный климат в стране, уважение к человеческому достоинству. Это тоже общее стремление всего общества.

Говоря о либеральном направлении, органичном для ученых, нужно оговорить их отношение к демократии. Коль скоро демократия означает народовластие, она не противоречит либерализму. Но коль скоро речь идет об ученых как социальном слое, претендующем на свою роль в обустройстве общества, нужно оговорить часто упускаемое различие между демократией и охлократией – властью толпы, обычно приводящей к диктатурам и произволу.

С самого начала демократии – с древней Греции – демос включал в себя не все слои общества. Это охлос включал в себя всех свободных, кто умел кричать. В демос не входили ни проживающие в стране иноземцы, ни рабы. «Самая демократическая в мире» избирательная система СССР лишала избирательных прав целые классы – буржуазию, дворян, священников, кулаков («лишенцы»). Когда же сталинско-бухаринская конституция предоставила избирательные права всем, права эти не содержали уже ничего – выбирали одного из одного. Абсолютная демократия есть охлократия. Логично не предоставлять избирательное право (то есть право управления страной через своих представителей) ни детям, ни сумасшедшим, ни пьяницам, ни заведомым преступникам, ни нарушившим избирательное право других. В предложениях Юлии Латыниной ввести образовательный ценз и ценз налогоплатежный есть здравое зерно. Законодателю надо бы озаботиться тем, чтобы отсечь от управления страной людей с рабской психологией и навыками принципиального паразитизма.

Наверное, пора создавать особую партию ученых, в которую вступят не только ученые, не только работники науки, но и те, кто хотел бы, чтобы власть принадлежала людям образованным, свободомыслящим, честным, разумным и компетентным. Когда такая партия будет создана, она сможет выбрать из существующих общенародных партий, к какой из них присоединиться, если ученых устроит общая программа. Ведь смысл не в том, чтобы отнять голоса у родственных партий, а в том, чтобы добавить. Добиваться нужно не дробности, а единства.

9. Куда ведет проспект Сахарова?

В понедельник 22 августа я неотрывно слушал захватывающую передачу на «Эхе Москвы» – «Полный Альбац». В гостях у редактора New Times Е.М. Альбац были интересные гости – политик и бывший чемпион мира Гарри Каспаров, проректор Высшей экономической школы профессор К. Сонин и ветеран группы «Альфа», двадцать лет назад (тогда в «спецназе нелегальной разведки» – как определила Альбац), капитан Первого главного управления КГБ СССР Анатолий Ермолин, ныне обозреватель демократического журнала New Times. Речь шла о двадцатой годовщине путча и его разгрома, сравнимого с революцией. Альбац процитировала только что вышедший стих «Гражданина поэта» Д. Быкова: «Мы были дураками, когда стояли там» – стих, отражающий общее разочарование. Лидеры, вроде бы демократические, осуществили колоссальное и бессовестное обогащение кучки своих приближенных и привели к власти новую номенклатуру из КГБ. Альбац попросила своих гостей ответить на простой вопрос: «Почему демократы проиграли?»

В этот вопрос упирается другой, непосредственно близкий ученым: почему российская наука захирела? Почему спутники и самолеты стали падать, плотины рушиться, склады взрываться. Почему власти стали полагаться не на науку, а на молитвы? Почему самая активная и способная молодежь бежит из страны? Ведь если бы демократы не проиграли, мы были бы, вероятно, нормальной европейской страной.

В студии собрались очень умные и благородные люди. Все их ответы были вразнобой, и они меня совершенно не удовлетворили. И я думаю, что демократы проиграли и продолжают проигрывать именно потому, что на этот простой вопрос даже цвет интеллигенции не может дать внятного и убедительного ответа. Вероятно, этот ответ не прост. Возможно, сказались разные факторы, и мне кажется, главные остались неназванными. Какие это факторы и какова мера участия каждого, предстоит устанавливать социологам, политологам, историкам и экономистам. А думать над этим – нам всем.

Каспаров выдвинул причину, что в России не хватало демократических традиций. Поэтому Ельцин не решился провести люстрацию – запрет компартии и чистку ее кадров из верхнего эшелона. Но в Германии таких традиций также не было, а денацификация прошла (конечно, в результате победы над нацизмом).

Сонин высказался в близком духе: за семьдесят лет все активное и самостоятельно мыслившее было уничтожено, не уцелели, не выжили те, кто мог бы стать главной опорой настоящей демократической власти. А еще он добавил, что в России было много крупных предприятий, способных стать базой для «олигархов». Вот они, мол, и воспользовались. А ведь в Германии террор действовал более сжатые сроки, но столь же испепеляюще. Тем не менее люди и силы нашлись. А крупных капиталистов выносит наверх при любом развитии капитализма, но почему у нас они стали именно «олигархами» – то есть соединяющими колоссальное богатство с политической властью? Такими настоящими «олигархами» у нас являются не Вексельберг с Потаниным, не Ходорковский с Лебедевым, а члены кооператива «Озеро».

Ермолин причиной назвал нефть и газ. Нефтяная игла портит многие страны легкими долларами, направляет их экономику на сырьевой путь, создает паразитирующую элиту. Но не все ей поддаются. Норвегия не поддалась.

Сама Альбац, говоря о причинах гражданской пассивности населения и всесильной коррупции, сделала упор на фактор воспитания: не стало нравственности, этики. Так ведь опять же почему? Каспаров тоже об этом говорил, но в персональном аспекте: у чехов был Гавел, у поляков Валенса. Вот если бы жил подольше Сахаров…