Какая еще любовь? - Кейси Майклз

Он ждал, что она ответит, но она промолчала. Просто спокойно сидела в кресле и разглядывала ногти на левой руке.

— Ну? Кажется, вы хотели что-то сказать?

— Я? Ничуть, — она широко ему улыбнулась. — Ой, подождите, вы меня, кажется, о чем-то спросили? Я такая рассеянная. Так о чем же?

— Мистер Доминик, я звонила к обеду дважды, — в дверях появилась миссис Джонни. — Дети уже в столовой, зачем-то придвинули к столу еще одно кресло. Хохочут во все горло — значит, придумали какую-нибудь гадость. — Она заметила Молли и нахмурилась. — Вы не предупреждали о гостях.

— Да, миссис Джонни, это — Молли Эпплгейт. — Доминик встал, протянул Молли руку и помог ей подняться (потому что она первая протянула ему руку, будто ждала от него такой галантности). Когда на тебя глазеет экономка, выбирать не приходится.

— Здравствуйте, миссис Джонни. — Молли пересекла комнату и пожала экономке руку. — Я — Молли, новая рабыня, а вовсе не гость. Мистер Доминик купил своим племянникам няню. Вот здорово, правда? Наверняка вам приятно узнать, что теперь я за них отвечаю, с утра до ночи. А в том, чего я не знаю, я полагаюсь на ваши советы.

— Э-э… спасибо, мисс… Эпплгейт?

Доминик прикусил губу. Молли сморщила нос и сказала:

— О, прошу вас, миссис Джонни. Просто Молли.

— Кажется, я сейчас упаду в обморок, — произнес Доминик, когда сияющая миссис Джонни танцующей (впервые за время пребывания в доме племянников) походкой вышла из комнаты. — Что все это значит?

— Ровным счетом ничего, — как-то слишком невинно отозвалась Молли, чем только удвоила подозрительность Доминика. — Кажется, она очень милая. За долгие годы я научилась разбираться в экономках. Они отличные парни. Вы в курсе, что в некоторых домах они практически в одиночку воспитывают хозяйских детей? И вообще, немного вежливости никогда не повредит. Может пригодиться, согласны?

— Пойдемте ужинать, — Доминик жестом пригласил Молли идти первой. — Но как только дети лягут спать, будьте готовы ответить мне на пару серьезных вопросов, Хали-Гали Молли. Зарубите это себе на носу.

— Жду с нетерпением. — В беззаботной улыбке — ни следа готовности серьезно отвечать на какие бы то ни было вопросы. — Скажем, около девяти, на террасе? Будет неплохо, если вы захватите для меня коктейль. Я люблю черничный.

И она пошла прочь, прямо в столовую, и дверь не перепутала. Предоставив ему, вывалив язык, тащиться следом, как какому-нибудь Руфусу или Дуфусу.

Из всех комнат столовую Доминик любил меньше всего: оттого, что ему приходилось ужинать там либо в одиночестве, либо со спонсорами (будущими спонсорами), либо с теми, кому что-нибудь от него нужно.

Для него это еще один кабинет, просто сюда подавали ужин из трех блюд. А на десерт — понижающая кислотность таблетка.

Поэтому Доминик не удостоил взглядом ни изящную мебель из вишни, ни натертые до блеска серебряные блюда, ни хрусталь за стеклянными дверцами шкафов, ни изысканную отделку стен, ни лепные украшения на потолке, ни, наконец, две элегантные медные люстры, висевшие над концами длинного стола.

И остановился как вкопанный.

Он всегда сидел во главе стола, а дети по левую и правую руку, но ближе к середине. Это чтобы не видеть набитого рта Тони и не слышать его громкого чавканья.

Но сегодня все оказалось по-другому. Все четыре прибора поместили посреди стола, два с одной стороны, два с другой. Друг напротив друга. В тесном соседстве. Все вместе. Как лучшие друзья.

Свободным остался стул рядом с Тони, напротив Молли Эпплгейт. Она уже демонстрировала детям, как надо класть на колени салфетку.

— Это первое, что делают благовоспитанные леди и джентльмены, когда садятся за стол, — она посмотрела на Доминика. Тому явно не хотелось за стол, да и благовоспитанным он себя сейчас никак не назвал бы. — Верно, Доминик? Вы ведь всегда первым делом кладете на колени салфетку, даже если еду еще не подали? Посмотрите, дети, сейчас ваш дядя еще раз покажет вам, как это делается.

Скрипнув зубами, Доминик с грохотом отодвинул стул, сел, выдернул из серебряного кольца салфетку и швырнул ее себе на колени.

— Очень хорошо, Доминик. Теперь твоя очередь, Тони.

В том, что случилось дальше, отчасти был виноват сам Доминик. Не стоило так демонстративно выдергивать салфетку из кольца. Разумеется, Тони дернул изо всех сил, кольцо отлетело влево и шлепнулось в стакан с водой, стоявший возле тарелки Доминика. Стакан перевернулся, вода разлилась, а Доминик даже выругаться как следует не мог.

Не очень-то выругаешься в такой компании. Он вскочил со стула, чтобы увернуться от ручейка воды, льющегося со стола.

— Ну, малявка, сейчас тебе всыплют по первое число, — прошипела Лиззи, и нижняя губа у Тони задрожала.

Молли тоже вскочила на ноги, но не так резко, как Доминик. Без всякой паники она грациозно подняла стакан и уже собирала воду салфеткой.

— Ну вот и все, никто не пострадал. С кем не бывает, верно, Доминик? К счастью, в нашем распоряжении огромный стол. Ну-ка, все переезжаем вон туда, все три стула. Ой, миссис Джонни, спасибо за помощь. Малыш Тони как раз пытался выяснить, сколько воды может впитать салфетка из настоящего ирландского льна.

Отлично. Теперь, значит, ему придется отвоевывать место за собственным столом. Так же, как право есть ножом и вилкой.

Но он улыбнулся, потому что малыш Тони смотрел на него, как на свирепого великана, питающегося маленькими мальчиками, и сказал:

— До чего смешно получилось, правда? Я не рассказывал вам, как на одном приеме опрокинул огромный кувшин для пунша? Честное слово. Толкнул его, и он ка-ак брякнется на пол. Несколько галлонов, Тони. Мы все едва не утонули.

— А-а, — произнес Тони. Он осторожно тянул за края салфетку, на которой стоял его прибор, так, что она ехала по столу. На два стула дальше от того места, где он сидел раньше.

— Пустяки. — Доминик потрепал его по голове. — То есть я хочу сказать, ничего особенного. Со всяким может случиться.

— Ого, — услышал он шепот Лиззи. — С кем это мы сегодня ужинаем?

Принесли первое. Суп. Между прочим, виши-суасс. Тони попробовал и скривился.

— Тебе не нравится? — спросил Доминик и сам удивился тому, как вдруг ему стало важно, нравится что-то его племяннику или нет. — Это просто холодный картофельный суп.

— Я люблю куриную лапшу, — насупился Тони. — А эту гадость я не буду.

Доминик взглянул на Молли. Та положила ложку и кивнула.

Лиззи не стала церемониться:

— Почему вы всегда едите всякую дрянь, дядя Доминик? Я уже неделю не знаю, что такое гамбургер.

Доминик повернулся к миссис Джонни, вытиравшей воду на столе, и спросил: