Катрин Денев. Красавица навсегда - Плахов Андрей Степанович

Это мнение разделяют и другие критики. Даниель Эйман из «Монд» считает, что образ Тома мог бы стать открытием, если бы свою «сверхчувствительную камеру» режиссер направил на мальчика, а не на звезду и возбуждаемые ею страсти. «В двух словах, – пишет критик, – это история, которая началась при Диккенсе и завершилась при Ги де Каре (чьи сентиментальные книги можно купить на всех вокзалах Франции)… Фильм получился о том, как под искусственным киношным дождем буржуазная дама влюбляется в преступника. Но даже из-под ливня Катрин Денев выходит безупречно элегантной».

Это была в лучшем случае полуудача, в худшем – полупровал. Но и после него Денев отдает Тешине явное предпочтение перед другими постановщиками. Впрочем, не она одна. Драматург и актер Жак Ноло (сыгравший кюре в «Месте преступления») свидетельствовал во время Декады французского кино в Москве, что все его соотечественники-актеры и особенно актрисы хотят работать с Тешине, видя в нем наиболее тонкого и культурного представителя национальной школы кино. Сам же Тешине из всех актрис предпочитает Денев.

Ей удалось то, что так и не суждено было Роми Шнайдер и многим другим крупным актрисам, – найти в режиссере «брата», родственную душу. Для Катрин Денев братом стал Андре Тешине. Ради этого режиссера она согласилась на многие вещи, которые, как утверждают близко знающие ее, никогда не позволила бы себе у других постановщиков – сниматься без грима, простоволосой, с опухшим, мокрым лицом. Да, она несколько нарушила свой имидж, но, видимо, не слишком, если пресса дружно писала о ее новой героине: «Это более Денев, чем где бы то ни было».

Скорее всего, за роль у Тешине Денев схватилась как за соломинку, после того как целый год отказывалась от всех предложений, разочарованная неудачей фильма «Слова и музыка». Ее вдохновило и то, что она вновь встретилась с Даниель Дарье. «Еще когда читала сценарий, – свидетельствует Денев, – я поняла, что эпизоды, где мы должны играть вдвоем, написаны превосходно. Тон общения между матерью и дочерью очень интимный, но ясно, что они принадлежит разным мирам. Когда Даниель Дарье оглашала на семейном празднике загаданное ею желание, мне казалось, что могу бесконечно слушать ее чарующий голос». Действительно, крупные планы Дарье и Денев, в которых пульсирует затаенная и словно бы родственная жизнь, – лучшее, что есть в фильме.

Двадцать лет прошло со времен «Девушек из Рошфора», но и теперь Катрин, казалось, была для Дарье молодой девушкой. Это вполне соответствовало лирической тональности фильма, в котором нет стариков, а дети остаются для родителей детьми, невзирая на возраст. По мнению самой актрисы, только раз, у Тешине, она сыграла героиню, действительно похожую на себя: у нее тоже нет мужа, а в ее натуре нет ничего от обольстительницы; она понимает проблемы своего сына, терпима к нему и не встает на позицию судьи. Но в один миг она способна вдруг преобразиться, стать другой.

Катрин Денев признается, что легче всего ей было внутренне освободиться от ролей трудных, полных перверсий и вроде бы наиболее мучительных: «Вечерами, возвращаясь со съемочной площадки, забывала о них. Может, это тот самый инстинкт самосохранения? Во всяком случае, так было во время работы над «Отвращением» и «Тристаной». Картины Тешине относятся к другому разряду: здесь роль словно прирастает к тебе, и, хотя играть ее нелегко, а результат может разочаровать, тем не менее это «что-то вроде счастья».

Тешине принадлежал ко второму, после Трюффо и Годара, призыву «фильмотечных крыс». «Место преступления» стало для него кризисным фильмом. В нем обыграны многие мифы Новой Волны. Тешине отдает дань Шабролю, живописуя замкнутый мир провинциальной семьи, размеренный ритм обедов и ужинов, привязанностей и размолвок. За тихой рутиной приоткрываются надрывы и порывы, чреватые, как и у Шаброля, криминальными эксцессами. Только в фильме и в помине нет шабролевского сарказма и злости.

Тешине буквально цитирует финал «Жюля и Джима», впуская в сюжет троицу вечных бродяг, не способных выяснить свои запутанные отношения без того, чтобы не пустить автомобиль под откос. В традиции Трюффо и изображение взрослой жизни с точки зрения ребенка – младшего отпрыска семьи. Как и Трюффо, Тешине вводит много личного из времен своего детства и отношений с матерью – вплоть до того, что снимает одну из сцен в том самом лицее, где когда-то учился. Напоминает о Трюффо и использование широкоэкранного формата для столь интимного фильма. Но таинственной нежности своего предшественника Тешине тоже не достигает.

И, конечно, картины коснулась тень меланхолии, идущей от Деми. Но и здесь Тешине ждало поражение. Когда Дарье и Денев изображали мать и дочь в «Девушках из Рошфора», это читалось как метафора преемственности Новой Волны по отношению к прошлому кинематографу. Тогда это признание звучало свежо и остроумно. Теперь же оно свидетельствовало лишь о том, что «постволновое» кино опять превращается в «дедушкино» – или «бабушкино».

У Тешине не обнаружишь ни уверенного собственного стиля, ни художественно оправданной попытки игры с чужим. Причина не только в недостаточной энергии таланта, но в исчерпанности метода. Новая Волна стала последним крупным явлением в мировом кинематографе, способным одновременно отторгать и поглощать старые стили, нимало не смущаясь этим противоречием. Ибо кинематограф для деятелей Новой Волны был по меньшей мере равен самой жизни. Все, что случилось в кинокультуре после, уже не обладало такой мерой серьезности и судьбоносности.

И хотя изданный в 1987 году Словарь французского кино под редакцией Жан-Лу Пассека отмечает в «Месте преступления» «суровую и лирическую мощь, усиленную несомненным профессионализмом», в целом его характеристика Тешине как режиссера далека от восторженной. В его фильмах находят влияние Брехта, импрессионизма и «черного романа», его работы называют элегантными и даже светскими (он предложил небольшую роль Ролану Барту в фильме «Сестры Бронте»), однако «им недостает настоящей индивидуальности». Вердикт Словаря неумолим: «Тешине прекрасно руководит игрой актрис (Жанна Моро, Изабель Аджани, Изабель Юппер, Катрин Денев), оставаясь скорее человеком вкуса и культуры, чем творцом».

Впрочем, там же отмечается, что в некоторых других его («невзрачных») фильмах, иногда снятых для телевидения, лишенных блеска звезд, искусственных эффектов и литературной подоплеки, неожиданно обнажаются подлинные эмоции Тешине как автора. Это наблюдение подтвердилось в дальнейшем. Подобно тому, как есть «две Денев», существуют словно бы два Тешине – и это тоже роднит актрису с режиссером. С одним из них Катрин Денев тесно связана, другому она не очень-то и нужна.

В 1993 году в конкурсе Канна опять фильм Тешине «Мое любимое время года», и там снова играет Денев. А в 1994-м в каннской программе «Особый взгляд» представлен совсем другой Тешине. «Дикие заросли» – картина беззвездная и автобиографическая, в которой режиссер впервые столь откровенно вводит мотив гомосексуальности, в общем-то, сквозящий во всем его творчестве. Даже в «Месте преступления» подросток Тома испытывает неслучайный интерес к молодому преступнику Мартену. Пройдет еще десять лет – и Тешине снимет картину «Бездомные». Там тоже будет подросток и его мать – беженцы из оккупированного нацистами Парижа – и молодой незнакомец, в которого они оба влюбятся и который станет их ангелом-хранителем.

В «Диких зарослях» кризис сексуальной идентичности настигнет лирического героя Тешине в бытность его в коллеже в разгар алжирского кризиса, разделившего общество на сторонников и воинственных противников независимости бывшей колонии. Фильм будет высоко оценен критикой за смелость – в описании не только сексуальной, но и расовой, и идеологической нетерпимости. Тешине откроет в себе дар социолога и публициста, ничего не утратив, даже приобретя как лирик и психолог.

А вот «Мое любимое время года» – фильм, который трудно назвать неожиданным, и тем не менее он интригует от первого до последнего кадра, заставляя говорить о возросшем мастерстве Тешине и о том, что он все же не лишен режиссерской магии. Со времени «Места преступления» прошло семь лет, в течение которых Денев и Тешине постоянно были в контакте, даже писали друг другу письма, но совместного фильма так и не было. Очевидно, оба поняли ошибку «Места преступления», и в новом сюжете, который рождался долго и трудно, не осталось ни ложного романтизма, ни дешевой криминальности.