Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

К харчевне Поварешки они пришли заплеванные и злые, но так обычно теологические дискуссии и заканчиваются, если ни у кого нет ножа.

- Опять Ктаву толковали? - спросила Поварешка, подавая Брехуну тряпку утереться.

Харкуну не подала. Харкун ей не присо… не нравился.

Поддувало взревновал, видя, что его невеста подает каким-то Брехунам тряпки, но сейчас были дела поважнее. Гоблины в количестве девяти штук уселись за стол и принялись обсуждать, как им теперь жить свою жизнь.

- Не так уж и зашкварно, если подумать, - сказал Брехун. - Я так думаю, что Мурло просто втайне хочет стянуть все нити к себе же самому. Стать теневым лидером преступного мира под покровительством императора.

- Ну и чо? - не понял Поддувало. - Плохо, что ль?

- Да не, как раз хорошо.

- Везде порядок должон быть, - согласился Сраный Дракон.

- Не богоугодное это дело, - стоял на своем Харкун.

- Это с кира ли? - поморщился Брехун. - Поди и в храмы Фуракла заносить больше будут.

- Преступность должна быть свободной. А если преступность на службе государства, то это и не преступность.

- А чо, чо это, если не преступность?!

- Государственные структуры, тупица.

- Вы о чем гутаните, гобло? - встала у стола Поварешка. - Чо там с Картежником? Облепихи много набрали? Где моя доля?

- Милая Поварешка, все не так просто… - взял ее за руку Поддувало. - Мы… ты присаживайся, присаживайся.

Поварешка присела и внимательно выслушала всю историю. Она расстроилась, что афера в доме Картежника провалилась с треском, но обрадовалась, узнав, что ее жених получил должность в правительстве. Не очень крупную… в общем-то мелкую и даже позорную, но все-таки в правительстве, а это чего-то да стоит.

В конечном счете, в правительстве любые должности так или иначе связаны с муками совести. Если, конечно, она у вас есть. Но при наличии совести в правительство попасть сложно, а если даже по какой-то случайности вам это удалось — она быстро атрофируется.

- Чо кого, Живодер? - спросил Поддувало гоблина за соседним столиком. - Чо слышно?

- Тебя, - отхлебнул из кружки Живодер. - Чо, выпустили вас барсуки?

- А то. За нами ж ничо нет. Наши руки чисты.

- Чисты-ы-ы!.. - противно заржал Брехун.

Гоблинам стало весело при мысли о том, что вот — теперь они тоже как бы барсуки. Вот говорят они с Живодером, а тот и не знает, что если они захотят, то Живодера в застенки потащат. Какая-то власть теперь у них появилась, могущество новое, непривычное.

- Что-то вы как-то высокомерно на меня смотрите, - прищурился Живодер, как бы невзначай кладя руку на жахатель. - Сказать чо хотите? Я смотрю, вы сегодня полны духа авантюризма.

Гоблины перестали смотреть так высокомерно. Живодер — он резкий, как понос после перебродивших ягод. Не такой психопат, как Заточка, но его все равно лучше не злить. Есть у него привычка во время застолья опускать жахатель под стол и палить в кого боги пошлют.

- Да ты не напрягайся, Живодер, - приветливо сказал Харкун. - Мы ж так, общаемся.

- Расскажи нам чо-нибудь, - попросил Поддувало. - Чо было, пока нас не было? Кто чего крутил, кто кого на перо ставил? Ты сам чо делал?

- Чо сразу столько вопросов? - не понял Живодер. - Вы в стукачи подались, что ли?

- Не-е-е-е-ет! - абсолютным хором протянули гоблины.

- Ну и хорошо. Поварешка, на мой счет запиши!

- Ты ему на счет записываешь?! - заволновался Поддувало.

Живодер напил и наел докира, а Поддувало уже воспринимал харчевню как свою собственность.

- А он всегда платит, - с намеком сказала Поварешка, делая отметку в сальной тетрадке.

Всегда платит. Подозрительно это, когда речь о гоблине. И одет Живодер с иголочки. И жахатель у него дорогой, зачарованный. То есть они все зачарованные, конечно, но этот какой-то особенный.

Поддувало подумал, что стоит Живодера-то взять за жабры. Проверить, чем он дышит. А то подозрительный он какой-то — чем занимается, неизвестно, на что живет, непонятно. И живет при этом хорошо, но почему-то в гоблинском квартале. А тут про всех известно, кто чем живет.

Нищие-то Поддувало не интересовали. Кому они вообще интересны? Вон, за соседним столиком Ссыкун сидит — так на него и смотреть противно. У него в карманах ни шиша, взять с него нечего, а если чо и есть, так он уж верно кому-то это должен.

Чо этот нищеброд вообще в харчевне забыл?

Не, надо последить за Живодером. И другими такими же. Которые вроде и свои, а вроде и немного чуждые. С которыми все непонятно. Потому что стучать на брата-гобло, конечно, всегда позорно, но на тех, которые как бы не совсем свои, все-таки еще туда-сюда.

Мало ли чо они задумали?

- Поварешка, слышь, а ты кому еще на счет записываешь? - поднялся с места Поддувало.

И вот так у гоблинов началась новая жизнь.

Поначалу они никак не могли дотумкать, чем им заниматься, чего от них хотят. Поначалу они думали, что нужно просто держать уши раскрытыми и если кто императора бранит, то докладывать куда следует, а за то деньгу получать. Но оказалось, что это как раз никому не интересно, потому что это Грандпайр, тут императора только немой не бранит. Если дать плетей каждому, кто Чеболдая Второго царственным боровом называл или еще как, так это вся страна перепорота окажется, включая маленьких детей.

Нет, вместо этого Мурло просто велел проведывать, кто в гоблинском квартале чем дышит. Ну и в других кварталах тоже — благо кого-кого, а гоблинов никто не стережется, при них часто болтают без страха, как будто они двуногие зверьки. И если, значит, станет ведомо, что кто-то что-то замышляет или уже сотворил — то доносить и обличать.

Но не о мелком