Сын цирка - Джон Ирвинг

Интересно, как бы отреагировали на это щедрое приглашение отец Джулиан и отец Сесил? Несомненно, 125-летний юбилей миссии стал бы намного более красочным праздником от присутствия на нем нескольких проституток-трансвеститов, стремящихся спасти души. К сожалению, отец-ректор и старший священник не были свидетелями необычного предложения Мартина Миллса. Предполагал ли американец, что учащимся колледжа пойдет на пользу факт обращения к Богу этих падших женщин, когда во время занятии они придут во двор колледжа и во двор храма Святого Игнатия?

— Если вы ощущаете даже маленькое раскаяние, то должны принять его как знак того, что можете спасти свою душу, — уговаривал трансвеститов Миллс.

Первый удар ему нанес не хиджра, а уличная проститутка, которая, вероятно, почувствовала, что ее проигнорировали. Она двинула Мартина кулаком между лопаток, и он упал вперед не колени. Карманники и сводники вырвали у него чемодан. Но тут вмешались хиджры, поскольку Дхар обращался именно к ним. Они не желали, чтобы на их территории кто-то хозяйничал и перехватил возможность отомстить обидчику. Тем более, если мешал какой-то уличный мусор, эти ублюдки-карманники. Трансвеститы легко разогнали проституток и сводников. Карманники не смогли убежать с тяжелым чемоданом и хиджры открыли его для себя. Они не прикоснулись к помятому черному костюму, к черным рубашкам или к белым церковным воротничкам. Это было не в их вкусе. Другое дело — гавайские рубашки, которые пришлись им по душе. Их тут же не стало и один из трансвеститов стащил рубашку с Мартина, стараясь не порвать ее.

Когда миссионер остался стоять с голым торсом, кто-то из хиджр обратил внимание на плетеный кнут. После первого удара, отозвавшегося резкой болью, Мартин лег на живот и свернулся калачиком. Он не стал закрывать лица, поскольку оно не представляло для него особой ценности, а лишь молитвенно сложил руки. Так он показывал, что даже подобные избиения приводят к «еще большей славе Всевышнего» (ad majorem Dei gloriam).

Трансвеститы с уважением отнеслись ко всем книгам в чемодане, потому что они символизировали для них образование и знания. Люди в толпе лихорадочно выхватывали друг у друга кнут, чтобы ударить Дхара, однако они не повредили и не измяли ни одной страницы. Трансвеститы неправильно истолковали предназначение ножных вериг и железных бус. Один из педерастов попытался жевать бусы но тут же бросил их на землю. Хиджры не знали, что вериги следует надевать на ноги. Должно быть, они решили, что лучше будет надеть эту железку на шею Инспектору Дхару. Диаметр железного обруча оказался довольно большим и он не сильно сжимал горло. Однако хиджры торопились и, надевая его через голову Миллса, изрезали лицо миссионера шипами на внутренней части обруча. Потом шипы впились ему в горло, отчего появилось много мелких ран. Весь торс иезуита уже был покрыт струйками стекавшей крови.

Мартин попытался подняться по направлению к человеку, бившему его кнутом. Движение его было мягким, совсем не агрессивным. Трансвеститы отступили назад, поскольку не ожидали подобного поведения. Инспектор не пытался обороняться, он не просил сохранить ему жизнь.

— Я переживаю только за вас и за то, что с вами происходит. Хотя вы меня оскорбляете и я для вас ничего не значу, мне хочется, чтобы вы спасли свои души. Я могу показать, что нужно для этого, позвольте мне это сделать, — обратился к толпе Миллс.

Хиджры передавали кнут друг другу, однако их энтузиазм заметно уменьшился. Когда очередной человек получал в руки кнут, он сразу же передавал его дальше, не нанося удар. Красные полосы покрыли голое тело Мартина. Особенно страшное впечатление производило его окровавленное лицо. Кровь от неправильно надетого железного обруча стекала на грудь. Однако иезуит стал защищать не себя, а книги! Закрыв чемодан со своими печатными сокровищами, он продолжал убеждать проституток присоединиться к иезуитам.

— Ведите меня в Мазагаон, ведите меня в храм Святого Игнатия и вас там с радостью встретят, — повторял Мартин.

Для тех немногих, кто понял смысл сказанного, предложение показалось абсурдным. К удивлению стоявших, с физической точки зрения этот человек оказался слабаком, однако его смелость не знала предела и была непонятна. Внезапно у трансвеститов пропало желание причинять ему боль. Они ненавидели Дхара, но он заставил их почувствовать стыд.

Однако как только отступили хиджры, с Мартином захотели расправиться уличные проститутки, сводники и карманники. Именно в этот момент знакомый всем белоснежный «Амбассадор», всю ночь колесивший по району Каматипура, Фолкленд-роуд и Гранд-роуд, появился рядом с толпой. В боковое окошко водителя толпу мрачно окинул взглядом человек, которого все принимали за личного водителя Дхара и за шофера-убийцу.

Можно представить удивление Вайнода, увидевшего своего знаменитого клиента наполовину раздетым и истекающим кровью. Поганые негодяи даже сбрили инспектору его усы! А что за ужасное приспособление для пытки эти грязные проститутки надели на шею актера? Напоминает собачий ошейник, однако шипы торчат внутрь. И выглядит Дхар бледным и тощим, как покойник, словно знаменитый клиент Вайнода потерял в весе десять килограммов.

Сводник с большой связкой ключей поднял руку и начал ключом царапать дверцу машины, нагло глядя Вайноду прямо в глаза. Он не заметил, что карлик потянулся к сиденью специальной конструкции, где хранились готовые к употреблению ручки разбитых ракеток. После этого никто не смог вспомнить, как следовали события. Некоторые утверждали, что машина развернулась и нарочно наехала на ногу сводника. Другие объясняли, что машина подскочила на кочке, а испуганная толпа толкнула сводника. Все были уверены лишь в том, что колесо придавило ногу. Рассказчики соглашались, что Вайнода очень трудно заметить в толпе, поскольку он намного меньше ростом, чем остальные люди. Те, кто был осторожен, все же могли обнаружить его присутствие. Повсеместно люди падали, хватаясь за ноги или за руки, извиваясь на грязном тротуаре. Вайнод вращал рукоятки ракеток на уровне коленей. Крики раненых смешались с визгом «девочек в клетках», призывавших остальных быть осторожными.

Когда Мартин Миллс увидел мрачное лицо карлика, который продирался к нему сквозь толпу, он подумал, что настал его смертный час. Повернувшись лицом к нему, Миллс склонил голову, как бы ожидая удара палача. Ему не пришло на ум, что если бы он не склонил головы, то Вайнод никогда не дотянулся бы до его лба ручкой ракетки. Карлик ухватил миссионера за задний карман брюк и потащил к такси. Оказавшись прижатым тяжелым чемоданом к заднему сиденью машины, иезуит некоторое время сопротивлялся, пытаясь выйти на дорогу.

— Подождите! Я хочу забрать кнут! Это мой кнут! — кричал миссионер.

Вайнод взмахнул рукояткой ракетки и повредил кисть неудачливому хиджре, который последним взял кнут в руки. Карлик мягко подобрал ужасную игрушку и вручил ее Мартину Миллсу.

— Благословляю тебя, — с чувством произнес иезуит. Дверца «Амбассадора» захлопнулась с тяжелым стуком, машина рванула так, что его вдавило в сидение.

— В храм Святого Игнатия, — сказал Миллс суровому водителю.

Вайноду показалось, что Дхар просто молится. Странно, он не считал актера человеком религиозным. На пересечении Гранд-роуд и Фолкленд-роуд мальчик, работавший разносчиком чая в публичном доме, плеснул на такси чай из стакана. Вайнод не затормозил, хотя его железные пальцы сами потянулись под сиденье, убеждаясь, что оружие в полной готовности и на месте. Перед тем, как повернуть на улицу Марин-драйв, карлик остановил машину и опустил стекло задней дверцы: он знал, что Дхару нравится запах моря.

— Вы меня обманули. Я думал, вы всю ночь отдыхаете на балконе доктора Даруваллы! — упрекнул Вайнод избитого клиента.

Однако миссионер его не слышал — он спал. Карлик подробней рассмотрел его в зеркало заднего вида и у него перехватило дыхание. Ужаснули его даже не рубцы на опухшем лице и не голый, окровавленный торс, а усыпанный шипами металлический ошейник на шее Дхара. Вайнод видел ужасные картины, которым молились христиане. Он знал изображение окровавленного Христа на кресте. Вайноду показалось, что Инспектор Дхар исполнил роль Спасителя, только его корона из шипов терновника сползла вниз и обвилась вокруг шеи популярного киноактера.

Настоящий Дхар все еще спал, а над его балконом проплывал густой туман, который по цвету и вязкости напоминал яичный белок. Даже если бы он открыл глаза, то ничего бы не смог увидеть сквозь мешанину тумана. Не увидел бы, как на тротуаре шестью этажами ниже Вайнод тащил его полубессознательного брата-близнеца. Не слышал Дхар и неизбежный лай собак на первом этаже. Карлик позволил Миллсу тяжело опереться на его плечо. В другой руке он волок большой чемодан с неподъемными атрибутами образования, медленно продвигаясь через холл к запретному для него лифту. Владелец квартиры на первом этаже, состоявший в комитете жильцов, на секунду увидел шофера-убийцу и его избитого клиента, пока дверь лифта не закрылась.