Министерство правды. Как роман «1984» стал культурным кодом поколений - Дориан Лински
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
НОМЕР ДВА: Не имеет значения, кто управляет Деревней.
НОМЕР ШЕСТЬ: Или одна сторона, или другая.
НОМЕР ДВА: О, точно, и обе стороны становятся идентичными. На самом деле создается международное сообщество, идеальный план мирового порядка. Когда стоящие друг перед другом стороны понимают, что смотрят в зеркало, то они осознают, что это и есть модель будущего.
НОМЕР ШЕСТЬ: Вся земля как Деревня?
НОМЕР ДВА: Я на это надеюсь31.
Строгий моралист Патрик Макгуэн не принадлежал к числу «детей цветов», но психоделическая эксцентричность, паранойя и сатира всех видов власти: бюрократии, религии, образования, СМИ и науки – нашли отклик в контр культурных кругах. В последнем эпизоде шутник-анархист Номер Сорок Восемь идет под суд в качестве представителя непутевой молодежи под звуки песни The Beatles All You Need Is Love.
В «Привилегии» режиссера Питера Уоткинса, также выпущенной в 1967 году, были и фашисты, и любители рок-н-ролла. Для скептично настроенного Питера Уоткинса поп-музыка была не символом освобождения, а символом подчинения. В этом псевдодокументальном фильме рассказывается о жизни в середине 1970-х, и текст за кадром читает сам Уоткинс. Героем является некий Стивен Шортер – рок-звезда, которого правительство использует, чтобы «отвлечь молодежь от насилия»32. Шортер должен изображать и себя бунтаря, «молодежь будет довольна, перестанет болтаться по улицам и лезть в политику». Главную роль в картине исполняет реальная поп-звезда Пол Джоунс, и играет он, абсолютно не меняя выражения лица. Из Шортера делают рекламу флага и бога, он исполняет фолк– и рок-гимны на стадионе, фанаты кричат: «Мы конформисты!», размахивая черно-красными знаменами и горящими крестами. Потом Шортер восстает против этого уже по-настоящему, его карьера заканчивается, власти делают так, что о нем забывают, «чтобы он больше не использовал своего привилегированного положения». Картина заканчивается следующим словами рассказчика: «В Британии будет счастливый новый год, в один год в ближайшем будущем».
Уоткинс был не единственным человеком, который смотрел рок-концерт, а видел Нюрнбергский процесс. В октябре 1973-го на ITV вышел документальный фильм «Посланники», в котором Марка Болана сравнивали с Адольфом Гитлером: «Две суперзвезды своей эпохи… такие разные, но оба объекты массового преклонения»33. Вспоминая свой образ Zigg y Stard ust, с которым Боуи обрел популярность, певец говорил в интервью Rolling Stone следующее: «Я мог бы быть английским Гитлером. И я мог бы быть чертовски хорошим Гитлером. Из меня получился бы шикарный диктатор. Очень эксцентричный и полностью поехавший»34.
В 2013 году Боуи включил роман «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» в свой список ста любимых книг. В него также вошли сборник эссе «Во чреве кита» и роман «Слепящая тьма». Боуи очень любил роман Оруэлла и вырос в Бромли, практически в километре от места рождения Герберта Уэллса. «Было ощущение того, что ты оказался в «1984». Многие из нас помнят по детству атмосферу мрачности и ощущение словно бетоном скованного общества… Не самое гостеприимное место»35.
В ноябре 1973-го Боуи сказал Уильяму Берроузу, что собирается делать адаптацию романа для ТВ, и назвал свое концертное выступление на канале NBC The 1980 Floor Show. Во время этого выступления прозвучала песня 1984 (Dodo), одна из двадцати, как утверждал Боуи, которые будут написаны для адаптации на экране. Боуи вместе с драматургом Тони Инграссия безрезультатно пытались написать сценарий картины-рок-оперы. Соня Оруэлл запретила использовать роман ее мужа для написания рок-оперы. Боуи был вне себя. Репортеру Circus Бену Эдмондсу он говорил: «Для барышни, которая вышла замуж за социалиста с коммунистическими симпатиями, она оказалась самым жутким снобом из высшего общества, с которым мне приходилось встречаться. “Боже мой, положить все на музыку?” Именно так оно и было»36. Конечно, Соне не понравилась идея певца, и после фиаско постановки 1956 года она не разрешила практически ни одной адаптации[59]. К тому же она совершенно точно лично с Боуи не виделась, так что рассказанное певцом остается только словами. Если бы Оруэлл был жив (и тогда ему было бы семьдесят лет), то он вряд ли бы благосклонно отнесся к просьбе рок-звезды, гедониста, бисексуала, который к тому же называет его человеком «с симпатиями к коммунистам».
Восьмой альбом певца должен был называться We Are the Dead. Боуи говорил Эдмондсу: «Если честно, то изначальный план был сделать мюзикл “19-чёртов-84”, но она эту лавочку прикрыла. Поэтому в последний момент пришлось резко менять концепцию и делать Diamond Dogs. Я не хотел делать из Diamond Dogs мюзикл, я хотел делать “1984”».
Боуи называл альбом Diamond Dogs «взглядом в шестидесятые и семидесятые и очень политическим альбомом. Это мой протест»37. Альбом «слепили» из двух несостоявшихся проектов: мюзикла (рок-оперы) по роману «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» и мюзикла Ziggy Stardust – яркого, но недоделанного рассказа о некоем месте под названием Город Голода. В первой начитанной в жанре spoken-word композиции Future Legend Город Голода изображен в виде антиутопии 1970-х, в которой беспризорники сидят на вершинах покинутых небоскребов, катаются по улицам на роликовых коньках (горючего в стране очень мало), крадут меха и драгоценности. «Я представлял себе что-то типа мира пятьдесят на пятьдесят Wild Boys/1984»38, – говорил Боуи и добавил, что члены банды должны были напоминать ребят из картины «Заводной апельсин»[60]. Брутальные парни из романа Энтони Бёрджесса 1962 года и экранизации 1971-го, сделанной Кубриком, оказали на Боуи сильное влияние. Образы из кинокартины были ярким пятном, которого певец не находил на Взлетной полосе I. Позднее Боуи говорил: «Вот это наш мир, а не чертова хипповская история»39. Несмотря на то что сам Энтони Бёрджесс говорил, что «по-моему, это не очень хороший роман»40, произведение «Заводной апельсин» и его экранизация стали после «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертого» наиболее оригинальным и убедительным изображением недалекого будущего, рассказывающим о свободе и контроле в эпоху моды и рока и поданным на языке надсат – русско-английском молодежном сленге. Так же как и Уинстон, главный герой Бёрджесса Алекс представляет собой продукт разрушительного воздействия государства, стремящегося создать послушных граждан. Энтони Бёрджесс объяснял: «Лучше пусть на наших улицах будут хулиганы-убийцы, чем мы потеряем свободу личного выбора»41.
Возвращаясь к альбому Боуи Diamond Dogs, можно сказать, что упомянутые в песне Future Legend «крысы величиной с кошку» очень напоминают
