Знамение - Нэт Прикли

— Ты хочешь сказать, — перебил паука правитель, — что мы стали новым народом?!

— Пока я знаю только одно, — ответил Шабр. — Новое поколение людей уже не испытывает ни страха, ни трепета перед смертоносцами, подростки считают паучат равными себе. Новое поколение пауков тоже не чувствует превосходства над людьми, считая их равными себе. Хорошо это, или плохо — пока не знаю, но тех братьев, которые возвращаются в Провинцию из Серых гор уже невозможно назвать подданными Смертоносца-Повелителя. Это совершенно другое племя.

— Ладно, — поскольку Кавина уже снимала с Найла тунику, правитель невольно вернулся к первому вопросу: — Но зачем ты хочешь, чтобы я опять провел ночь с этой девчонкой?

— На протяжении нескольких дней после каждого вечера ты вступал в близкие отношения с кем-то из подростков, и они привыкли, что это является обязательным завершением обряда «передачи памяти». — На этот раз в мыслях паука просвечивало откровенное ехидство. — Такой вот интересный обычай зародился в племени «братьев по плоти». Я тут ну никак не при чем.

Кавина развязала свой пояс, скинула одежду, решительно опустилась на Посланника Богини сверху и стала неторопливо целовать его соски.

— Что ж, обычай есть обычай, — смирился Найл, обнял девушку и привлек ее к себе.

Подозрения Найла относительно медлительности обитателей Серых гор следующим утром оказались опровергнуты начисто: к тому моменту, когда выспавшиеся путники выбрались к дороге из своих укромных закутков, озерные жители уже успели не просто собраться в путь, они еще полностью загрузили одну из повозок бурдюками с водой, предварительно распределив остатки рыбы с нее по всем остальным.

Впрочем, на «братьев» подданные Магини по-прежнему не обращали ни малейшего внимания. Закончив свои дела с перераспределением груза, они тут же взялись за оглобли и бодро затопали ногами по растрескавшемуся камню дороги. Путникам, презрительно предоставленным самим себе, оставалось только торопливо собрать пожитки и устремиться вслед.

Поначалу у Найла появлялось подозрение, что здешние туземцы считают себя высшими существами и специально демонстрируют путникам свое презрение, однако прощупывание их сознаний каждый раз показывало только одно: страх и спешку, иногда перемежающиеся острой резью в легких.

За день озерные жители остановились только два раза, укладываясь прямо на полотно дороги и заливаясь водой из бурдюков, а все остальное время чуть не бегом спешили вперед и вперед, не снижая скорости ни на крутых поворотах, ни на подъемах, ни уж тем более на спусках. В таком темпе они продолжали двигаться не только весь день, но и еще долго после наступления сумерек, пока, уже в полной темноте, не блеснул искорками отраженных звезд небольшой ручеек, струящийся вдоль дороги. Именно в него и попрыгали туземцы, чуть не повизгивая от радости.

Для юного племени «братьев по плоти» неожиданная активность «почетного эскорта» обернулась необходимостью укладываться на ночлег там, кто где стоял — прямо на камни, а рыбу на ужин пришлось выбирать практически на ощупь. Единственный плюс: в этот вечер подростки не заводили разговор о памяти. Наверное, не смогли достойно подготовиться к обряду.

Очередное утро подданные Магини начали даже без завтрака: выбрались из ручья, тут же схватились за оглобли и рванули вперед.

— Эй! Куда! — кое-кто из путников успел отреагировать на эту выходку, подскочить к повозкам, ухватить-таки с них по паре-тройке рыбин и вернутся к остальным с добычей. «Водолазы» и ухом не повели: как бежали, так и продолжали нестись по заворачивающей за уступ дороге.

«Братья» устраивать погони не стали: сперва слегка перекусили, запивая липкую «копчушку» холодной прозрачной водой из ручья, умылись, свернули подстилки и только потом устремились следом.

Свернув за скалу, дорога долго шла над глубокой котловиной в обратном направлении, но потом, полого спускаясь, обогнула гигантскую яму по широкому радиусу и вернулась на прежний курс, начав уже в который раз набирать высоту. На глаза несколько раз показывались богатые зеленые островки с лиственными деревьями и кустарниками, но смертоносцы не стали терять на них время, решив поохотиться ближе к вечеру в какой-нибудь встреченной долине.

Озерных жителей путники нагнали, когда те в очередной раз «заливались водой». Воспользовавшись коротким отдыхом, люди выбрали себе по рыбке, а смертоносцы поднялись на солнечный склон и замерли там, пропитываясь теплом.

— Ненормальные они какие-то, — покачала головой Нефтис, — Как так жить можно?

— Озер нет, — ответил ей Найл.

— Что? — не поняла стражница.

— Ты заметила, что вот уже второй день на нашем пути не встречаются озера? Местность становится выше и суше.

— Ну и что?

— Они боятся воздуха. Представь себе, что ты нырнула в глубокое озеро, что погружаешься все ниже и ниже, поверхность от тебя все дальше и дальше. Ты чувствуешь, что тебе вот-вот может не хватить воздуха, чтобы вернуться назад, а приходится погружаться все глубже и глубже. Так и местные обитатели. Для них суша — как для нас вода. Озера остаются позади, мы уходим от них. Вокруг только горы, солнце, воздух. Им страшно, они бояться задохнуться по дороге домой. Вот и все.

Вскоре подданные Магини зашевелились, изрыгнули из себя воду и взялись за оглобли. Растрескавшееся полотно древней трассы, хотя и кружило между гор и отдельных скал, однако шло почти по горизонтали и «водолазы», торопливо стуча ногами по камню, почти бегом продвигались вперед.

Через пару часов они опустились в неширокое ущелье, пересекли его по утоптанной тропинке, идущей под обвалившимся панельным мостом, поднялись на противоположный край.

Дорога петляла, повторяя все изгибы склона на высоте порядка десяти метров, порою поднимаясь наверх и стелясь по краю безжизненного плоскогорья, иногда опускаясь и теснясь на узком, явно искусственном карнизе.

Поначалу правитель удивлялся: почему бы не проложить путь прямо по дну расселины? Но вскоре вспомнил про редкие, но разрушительные дожди, и признал мудрость и трудолюбие предков.

Стены ущелья становились все ниже, постепенно расходясь в стороны, дно закрыл зеленый слой неприхотливого дубового папоротника с редкими алыми пятнами камнеломки. Пахло прелостью и чем-то едко-терпким.

— Пурт совсем рядом, — заметила идущая неподалеку Юлук. — А места кажутся незнакомыми.

Дорога сделала новый поворот и впереди открылся высокий утес, разделивший ущелье надвое: направо отвернула узкая каменистая расселина, украшенная тоненьким ручейком, вытекающим из-под ковра папоротника, а слева открывалась широкая долина, заросшая можжевельником. Озерные жители двинулись в направлении долины, озлобленно проламываясь сквозь низкорослый, на густой кустарник.