Русские масоны. От Романовых до Березовского - Олег Соловьёв

Масонская группа наших соотечественников в Париже состояла преимущественно из кадетов и близких им групп либерального спектра контрреволюции, сделавших ставку на вождей белого движения. В то же время меньшая по численности группа олицетворяла т.н. демократическую контрреволюцию, состоявшую главным образом из эсеров и их союзников во главе с несо-стоявшимся главой Директории Авксентьевым, выдворенным по приказу Колчака за границу. В 1924 г. они образовали ложу «Северная Звезда» в союзе Великого Востока Франции, возглавляемую тем же деятелем в качестве досточтимого мастера. Среди 16 основателей мы видим также М.С. Маргулиеса, писателя М.А. Алданова, офицера М.О. Бобровского, ювелира А.З. Виль-ка, В.А. Маклакова, полковника Н.Н. Пораделова и даже членов «Астреи» В.Н. Бухало и А.С. Волковысского. Обозначенные лица при твердых антисоветских убеждениях придерживались в целом левых взглядов, свойственных руководству ВВФ, которое заигрывало с местными коммунистами и шло навстречу внешнеполитическим установкам СССР при явном неодобрении такой линии большинством эмигрантов.

Работы братьев сводились к заслушиванию докладов о положении в СССР, посвятительские и эзотерические вопросы рассматривались редко. Политизация вызвала кризис мастерской, откуда выделилась группа сторонников прежнего курса во главе с адвокатом и литератором М.С. Маргулиесом, которые в 1931 г. основали новую ложу «Свободная Россия». Ее члены стояли на откровенно антисоветской платформе и в этом духе стремились воздействовать на правящие круги Франции через местное масонство, дабы не допустить сближеиия наших стран. Такая позиция вызывала недовольство руководства ВВФ, считавшего, подобно другим левым силам, главной опасностью распространение фашизма, в том числе приход национал-социалистов Гитлера к власти в Германии. И в этом братстве вскоре выявились острые разногласия из-за видного масонского теоретика М.А. Осоргина и его сторонников, ратующих за возвращение к традиционным орденским занятиям. В офицерском составе была значительная прослойка иудеев, включая сионистов Б.Л. Гершуна, II.М. Глаз-берга, Я.С. Гуревича. Другой крупный сионист, писатель и журналист В.Е. Жаботинский остался в «Северной Звезде», где дошел до степени мастера, а в 1935 г. покинул масонство по личной просьбе из-за «многочисленных занятий»297.

Кратко остановимся на ложе «Аврора», при участии женщин появившейся в 1927 г. в составе Международного смешанного Ордена «Человеческое право». Первым досточтимым мастером братства была литератор Е.А. Нагродская, активными членами жены и ближайшие родственницы «вольных каменщиков» И.Н. Терапиано, врач Л.Д. Потемкина, секретарь издательства

А. Клодницкая и др. Некоторые сестры являлись деятельными участниками Теософского общества и женского парамасонского Ордена «Звезда Востока». На собраниях заслушивались доклады по эзотерической тематике. Серьезной значимости в эмиграции братья и сестры не имели, нередко они участвовали в общемасонских празднествах и разных культурных мероприятиях.

Остановимся сперва на разрозненных бумагах одного из первых посвященных в «Астрее», довольно известного кадета, затем тайного агента на Украине разведывательной организации генерала Деникина «Азбука» Н.И. Вакара, который позже заведовал отделом в газете Милюкова «Последние новости». 12 октября 1923 г. секретарь одноименного капитула Д.А. Шереметев письменно уведомил брата Николая Платоновича, что по правилам к каждому посвященному в первую степень ученика назначается для инструктирования мастер для подготовки неофита ко 2-му градусу подмастерья, и затем уже тот самостоятельно поработает над собой ради проникновения в тайны масонства. Таким прикрепленным руководителем Вакара был назначен Б.В. Дезобри, с каковым следует находиться в «возможно частых общениях вне наших собраний и обращаться к нему за советами и разъяснениями во всех случаях, когда вам нужен братский совет»298. Вряд ли молодой банковский служащий Дезобри, получивший степень мастера только в мае 1923 г., правда, посвященный по высоким рекомендациям Кандаурова, Бобринского и Лобанова-Ростовского, а через три года покинувший масонство из-за «тяжелого материального положения», оказался в чем-то полезным умудренному Вакару. Но в марте 1924 г. тот был возведен во вторую степень, а через семь месяцев стал мастером. Однако в 1928—1929 гг. он был то ли радиирован, то ли вообще исключен из ложи «Аст-рея».

Следующий документ из бумаг Вакара, «Как я понял, то, что узнал в 1-ом градусе», представляет собой мешанину из общеизвестных положений масонской доктрины, фактов истории Ордена и раскрытия значения чисел от единицы до трех, как о том учат впервые посвященных. Общий вывод со ссылками на божественное откровение и Пресвятую Троицу представлялся ему результатом пути и заветом русскому братству. Опыт, дескать, налагает на нас, русских братьев, «бремя сугубого молчания и сугубого охранения Великого Искусства от русских невежд, пока мы же сами не подготовим и не осуществим свободы для братьев в России». Несмотря на быстрое продвижение по иерархической лестнице, сей масон не проявил должного прилежания и аккуратности в уплате установленных сборов при довольно безбедном существовании. В 1924 г. он заплатил лишь 30 франков вместо положенных 60, в следующем году — 45, и к концу 1926 г. образовалась недоимка в 135 франков, о чем он получил уведомление от казначея Н.И. Наумова с просьбой погасить сумму на ближайшем собрании, переслать чеком или почтовым переводом.

Вскоре его побеспокоил досточтимый мастер «Астреи»

В.Л. Вяземский с предложением о встрече, в надежде, что «вы не лишите нас вашего сотрудничества в деле, которое, я думал, вам и мне одинаково дорого». Нерадивый брат ответствовал так: «Вы правы, я сам уже не помню, сколько времени я не бывал в «Астрее». Основная причина — перегруженность мирскими делами: работаю в среднем от 9 часов утра до 1 часа ночи и не имею праздников; в те же редкие дни, когда выдается свободное йремя, откровенно скажу, нет большой охоты идти... С некоторого же времени мне все тверже хочется не только не ходить, а просто выйти. К чему числиться, раз нет возможности принимать уча-

стие в общей работе? В пользу такого решения есть к тому же и другие существенные поводы — о них при личном свидании». Как на один из поводов, он сослался на необходимость выступать «оппозиционно» каждый раз при редких посещениях. Вакар изъявлял готовность переговорить с Вяземским, но только после возвращения из Англии в январе 1927 г.1

Как все-таки происходили отбор кандидатов для посвящения н сама церемония? Для этого коснемся жизненного пути талантливого шахматиста, чемпиона мира 1927 г. А.А. Алехина. Уже в юности у него наметилась склонность к совершению малообду-маниых поступков. Сперва он окончил юридический факультет Московского университета, затем еще и Училище правоведения, но адвокатской практикой совсем не занимался, всецело отдавшись шахматам и став мастером древней игры. Во время Первой мировой войны получил освобождение по болезни и поехал добровольцем на ф1юнт начальником летучего санитарного отряда, был контужен и попал в госпиталь. В начале Гражданской войны оказался в Одессе, был там арестован Одесской ГубЧК, откуда его освободили по указанию Троцкого, вернулся в Москву и поступил в кииошколу, быстро уволился, отбыл в Харьков, перенес тиф. Мобилизованный в качестве юриста, он несколько месяцев проработал следователем Главного управления милиции. В 1920 г. получил звание чемпиона РСФСР по шахматам и вступил кандидатом в члены РКП (б). Вскоре судьба забросила его в Коминтерн на должность переводчика.

Автор этих строк обнаружил в бывшем партархиве тоненькое «личное дело сотрудника ИККИ тов Алехина А. А.», 28 лет, поступившего на службу по рекомендации «Руссо». Очевидно, имеется в виду В.П. Руссо, начальник Всевобуча и пом. командующего Московского военного округа, в прошлом поручик. Далее сообщалось, что он по специальности юрист, женат, родители умерли. В собственноручной анкете шахматиста от 14 марта 1921 г. датой его поступления в Коминтерн указан июнь 1920 г. Судебным преследованиям он не подвергался, уволился оттуда 15 марта 1921 г. и стал переводчиком системы Наркомата промышлен-пости299. При содействии второй супруги, швейцарской журналистки, поменял родину на Берлин, развелся и оказался парижанином, получив статус французского гражданина, женился в третий раз на русской.

Столь богатый послужной список и, главное, титул чемпиона мира по шахматам вплотную приблизили его к масонству, куда он попал не без содействия друга, также заядлого шахматиста, адвоката О.С. Бернштейна. Их посвящение состоялось в один день, 22 мая 1928 г., на очередном собрании ложи «Астрея» но предложению досточтимого мастера Вяземского, юриста Тесленко, философа и переводчика К.В. Гвоздановича после опроса, проведенного мелким финансистом Г.Н. Левинсоном с тем же Тесленко. Последний в отчете о беседе сообщил: «Ко времени революции политические убеждения отличались неясностью для него самого и не были оформлены. Когда большевики захватили власть, он думал, что начнется что-то новое, хотя определенного представления не имел. До 1921 г. служил у большевиков. Убедился в глубокой разнице между коммунистическими теориями и приложением их в жизни. Решил покинуть Россию. Что касается его взглядов в настоящее время, то он не верит в возможность монархии, является сторонником демократического строя, но готов примириться с конституционной монархией, которая осуществит демократические принципы. К партиям не принадлежит». Вяземский сообщил об «исканиях неофитом духовных интересов», поскольку тот «тяготится духовным одиночеством»300.