Дружество Кольца - Джон Толкин

— Ты и пригорян не слишком-то хорошо знаешь, — усмехнулся Гэндальф, — коли называешь Пивнюка бестолковым. Языком он и вправду мелет быстрее, чем соображает, но что ему надо, увидит и через кирпичную стену, — как у них в Пригорье говорят. Но таких людей, как Арагорн, сына Араторна, в Средиземье осталось очень мало. Род королей из-за Моря почти угас. Вполне возможно, грядущая война за Кольцо станет их последним деянием.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что наш Бродяжник — потомок древних королей? А я считал его обыкновенным лесным бродягой из каких-то там Следопытов…

— Каких-то там Следопытов?! — возмущенно перебил Гэндальф. — Милый мой Фродо, так ведь Следопыты Севера и есть последние потомки выходцев из-за Моря. Не раз приходилось мне прибегать к их помощи, да и в будущем без нее не обойтись. Добраться до Разлога — это полдела. Судьба Кольца еще не решена.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Фродо. — Правда, до сих пор я думал только о том, как попасть сюда. Ну а теперь надеюсь, что хоть дальше-то мне идти не придется. Месяц уже скитаюсь, так что приключениями сыт по горло. Отдохнуть как следует, вот это бы мне в самый раз. — Фродо закрыл глаза и умолк, но через некоторое время заговорил снова. — Слушай… что-то у меня даты не сходятся. По моим прикидкам сегодня должно быть двадцать первое, а ты говоришь — двадцать четвертое. Но к броду я подошел двадцатого, это точно.

— Сходятся, не сходятся… сказано же было молчать и не волноваться, а он подсчеты затеял. Скажи лучше, как твое плечо?

— Даже не знаю, — ответил хоббит. — Вроде бы ничего не болит и… — последовало неловкое движение, — я, кажется, могу шевелить рукой. Она еще не совсем слушается, но уже теплая, — добавил Фродо, потрогав левую руку правой.

— Вот и прекрасно, — сказал Гэндальф. — Ты идешь на поправку, скоро будешь совсем здоров. Исцелением ты обязан Элронду: все эти дни, с того часа как тебя принесли сюда, он не отходил от твоей постели.

— Дни? Как это — дни?

— Да уж так. Если быть точным, ты лежал без чувств три дня и четыре ночи. А счет времени потерял двадцатого — как раз тогда эльфы подобрали тебя у брода и принесли сюда. Плох ты был. Переживали мы все страшно, а Сэм и вовсе от тебя ни на шаг ни днем, ни ночью, разве что сбегает по моей просьбе за какой мелочью. Элронд великий целитель, но оружие Врага воистину смертоносно. Должен признаться, я и сам едва не потерял надежду, потому как подозревал, что в твоей затянувшейся ране осталось обломанное острие клинка. Нащупать его и удалить Элронду удалось только прошлой ночью. К тому времени оно проникло уже глубоко и неотвратимо приближалось к сердцу.

Фродо передернуло. Ему привиделся тусклый кинжал, растворившийся в руке Бродяжника. Это не укрылось от мага.

— Не тревожься, — промолвил Гэндальф. — Все позади. Обломок истаял, а вот заставить истаять хоббита, похоже, совсем непросто. Многих людей, даже могучих воителей, такая рана доконала бы в считанные дни, а ты противился семнадцать суток.

— А чему противился-то? — полюбопытствовал Фродо. — Чего добивались Всадники, и чем опасна такая рана?

— Ты был ранен моргульским клинком, колдовским оружием, обломок которого остается в ране и сам по себе находит дорогу к сердцу. Дойди он до цели, ты стал бы призраком, как они, но, будучи несравненно слабее, оказался бы в их власти. Превратился бы в бесплотного раба Темного Властелина, обреченного на вечные муки за попытку завладеть Кольцом. Хотя трудно измыслить горшую муку, нежели лишиться Кольца и ежедневно видеть его на Вражьей руке.

— Хорошо, что я ничего не ведал про все эти ужасы, — содрогнувшись, пролепетал Фродо. — И без того-то боязно было, а прознай я такое, со страху вовсе бы сил лишился. Это ведь просто чудо, что мне удалось спастись!

— Видать, судьба у тебя счастливая, — отозвался Гэндальф. — Но судьба судьбой, а отвага тоже не последнее дело. Ты сопротивлялся как мог, а потому враг, метивший в сердце, сумел нанести удар всего-навсего в плечо. А обломок клинка не дошел до сердца опять же благодаря твоей стойкости. Но, надев Кольцо, ты оказался на волосок от гибели, ибо наполовину вступил в призрачный мир и стал видимым для Всадников так же, как и они для тебя.

— Да, — поежился Фродо. — Видел я их, ну и страшилища. Но вот коней черных, на которых они ездят, все видят безо всяких колец. Как это получается?

— Так ведь кони у них не призрачные, а самые настоящие. Так же, как и черные плащи: они необходимы, чтобы придать Всадникам хотя бы подобие человеческого обличья.

— Но, если кони живые, как же они выносят таких седоков? Вся прочая живность, даже эльфийский скакун Глорфиндела, пугается, почуя их приближение. Собаки скулят, гуси гогочут…

— Так ведь этих коней разводят в Мордоре для службы Темному Властелину. Не все его прислужники — бесплотные призраки. Есть орки, тролли, варги и волколаки. Да и люди тоже. И в прежние времена немало королей и воителей склонялось перед его волей, а нынче таких становится все больше и больше.

— А Разлог? Эльфы? Они-то, надеюсь, в безопасности?

— Разлог в безопасности, но лишь до той поры, пока не падут прочие свободные земли. Эльфы могут страшиться мощи Темного Властелина, могут отступать перед его натиском, но он никогда не сможет покорить их или склонить на свою сторону. Более того, здесь еще остаются некоторые из самых могучих его противников. Я говорю о Мудрых, владыках эльдаров, прибывших сюда из-за далеких Морей. Тем, кто жил в Благословенном Краю, кольценосные призраки не страшны. Незримый мир доступен Перворожденным, как и наш, зримый, и в обоих мирах они обладают великой силой.

— Вот как? Знаешь, там, у брода, мне привиделся могучий воитель. Он словно светился. Все вокруг в тумане тонуло, а его я видел отчетливо. Это был Глорфиндел, да?

— Да. Вступив в призрачный мир, ты увидел его таким, какой он там. Глорфиндел — из рода эльфийских властителей, один из самых могущественных Перворожденных. Так что в Разлоге найдутся силы, способные некоторое время противостоять мощи Мордора. Сыщутся они и в иных краях: хоть бы в Хоббитании, им тоже пренебрегать не стоит. Но ежели нам не удастся изменить ход событий, все вольные земли скоро окажутся в осаде, превратятся в островки посреди бушующего океана — несметного воинства Врага. Мордор обрушит на них все свои рати.

Но несмотря ни на что, — тут маг распрямился, борода его встопорщилась, — мы должны сохранять мужество и спокойствие. Ты скоро поправишься, если, конечно, я не заговорю тебя до смерти. Здесь, в Разлоге, можно ничего не бояться.

— Сохранять можно только то, что имеешь, — отозвался Фродо. — А какое у меня мужество? Но бояться… сейчас я и правда ничего не боюсь. Даже поспал бы, да только сначала расскажи, как там мои друзья и чем закончилось дело у брода. Пока все не узнаю, глаз не сомкну.