Дружество Кольца - Джон Толкин

Но чего бы ни опасались проводники, скоро стало ясно, что на этот день хоббиты свое оттопали: ноги уже подкашивались, и они не могли думать ни о чем, кроме отдыха. Боль донимала Фродо вдвое сильнее прежнего, а окружающий мир померк, превратившись в скопище призрачно-серых теней. Уж на что он боялся ночи, но теперь радовался и ей, надеясь, что хоть темень избавит его от тусклой пустоты.

Поднялись задолго до рассвета, толком не отдохнув и уж, конечно, не выспавшись. До брода еще оставались мили и мили, хоббиты поспешали изо всех сил, но на деле едва тащились — сил-то этих осталось всего ничего. А тут еще Глорфиндел нагнал страху.

— Подойдем к реке, там будет опаснее всего, — предупредил он. — Чует мое сердце: сзади нас настигает погоня с востока, а впереди, у брода, поджидает засада.

Хорошо еще, что Тракт шел теперь под уклон да по обочинам росла мягкая трава, отрада для истомленных ног. Ближе к вечеру Тракт неожиданно нырнул под темную сень высоких сосен, а потом спустился в глубокое ущелье с крутыми, влажными стенами из красноватого камня. Здесь стук копыт и звук шагов отдавались и множились эхом так, что невозможно было отделаться от ощущения, будто по пятам преследует целая орава конных и пеших. Внезапно впереди распахнулись светлые ворота: ущелье кончилось. Дальше дорога шла по открытому пологому склону — до брода оставалось не больше мили. За рекой круто вздымался бурый скалистый берег, по которому взбегала извилистая тропа, а дальше, один над другим, громоздились отроги и пики уходящих в бледные небеса гор.

Позади в ущелье все еще звучало эхо. Порыв ветра, просвистевшего в нижних ветвях сосен, в очередной раз донес стук копыт. Неожиданно Глорфиндел насторожился, прислушался и громко воскликнул:

— Фродо, скачи! Враг настигает!

Белый конь рванулся вперед. Хоббиты побежали по склону следом за ним. Эльф и Арагорн держались позади.

Уже на полпути к броду дальний перестук копыт обернулся грохотом, и из створа ущелья вылетел Черный Всадник. Он осадил коня и застыл на месте, покачиваясь в седле. Вслед за ним появился еще один. Затем третий, а под конец двое разом.

— Вперед! Скачи вперед! — велел Глорфиндел Фродо.

Но тот медлил: его охватило странное, необъяснимое нежелание спасаться бегством. Конь перешел на шаг, хоббит обернулся. Всадники высились перед входом в ущелье словно могучие черные изваяния, тогда как все прочее — и лес, и земля — словно отступило и расплылось в тумане. Хоббит вдруг осознал, что внимает безмолвному приказу остановиться. Нахлынула волна страха, но еще сильнее оказался гнев. Он выпустил узду и выхватил меч, вспыхнувший алым пламенем.

— Вперед! Спасайся! — кричал ему Глорфиндел, а потом, видимо, поняв, что до хоббита не докричаться, громко приказал коню по-эльфийски:

— Норо лим! Норо лим, Асфалот!

Белый конь сорвался с места и вихрем помчался к реке. В тот же миг черные скакуны устремились вниз по склону, а воздух огласил жуткий вой, тот самый, что на памяти Фродо наполнял ужасом леса Восточного Удела. Как и тогда, этот кошмарный зов не остался безответным: впереди послышались ответные завывания, и слева, из-за утеса, появились еще четверо Всадников: двое поскакали к Фродо, а двое бешеным галопом пустились к броду, чтобы отрезать хоббита от переправы. Ветер раздувал черные плащи, и казалось, будто всадники вырастают на глазах. Их пути должны были неминуемо сойтись. На полном скаку Фродо еще раз оглянулся через плечо. Друзей он уже не увидел, но не мог не подивиться тому, что расстояние между ним и преследователями не сократилось, а даже увеличилось. Но стоило посмотреть вперед, как едва зародившаяся надежда улетучилась: догнать его, может, и не догонят, но у брода перехватят, это уж точно. Теперь он отчетливо видел мчавшихся наперерез врагов: плащи и капюшоны откинулись, обнажив мертвенно-белые могильные одеяния. На головах холодно поблескивали шлемы, в иссохших руках — обнаженные мечи. Провалы глазниц полыхали холодным светом, а в пронзительном вое угадывался неодолимый, обращенный к нему зов. Фродо сковал ужас. Забыв и думать о мече, не имея сил даже и кричать, он зажмурился и бессильно припал к конской гриве. Ветер свистел в ушах, звяканье бубенцов слилось в единую протяжную ноту. Ледяное дыхание уже коснулось хоббита, его до костей пробрало могильным холодом, когда эльфийский конь сделал отчаянный рывок и вспышкой белого пламени промелькнул перед мордой черного скакуна. Под копытами коня вскипела вода, Фродо обдало брызгами, а спустя миг Асфалот уже вылетел на противоположный берег и поскакал вверх по тропе. Брод остался позади.

Так же, как и враги, но они не собирались отказываться от погони. Одолев крутой склон, эльфийский конь остановился, повернулся к реке и громко заржал.

У кромки воды по ту сторону черной линией выстроились Всадники — все Девятеро. Фродо опустил глаза, страшась увидеть их лица — мертвые и сулящие смерть.

«Не уйти! — с содроганием подумал он. — Переправиться им ничего не стоит. Разлог далеко, да и дороги туда я все равно не знаю. Загонят меня, загонят и затравят, как зайца!»

И тут на него снова обрушился молчаливый приказ стоять на месте. Как и в прошлый раз, сердце вскипело гневом, но сил противиться уже не было.

Неожиданно передовой Всадник пришпорил коня, направляя его в воду. Конь заартачился и вздыбился.

Неимоверным усилием воли Фродо выпрямился в седле и обнажил клинок.

— Убирайтесь! — крикнул он из последних сил. — Оставьте меня, убирайтесь в свой Мордор.

На миг Всадники приостановились, но Фродо и сам слышал, что в его слабом, срывающемся голосе нет и малой толики той уверенности и мощи, с какой повелевал в Заповедном Лесу и на Курганах Том Бомбадил. В ответ прозвучал хриплый, зловещий смех.

— Иди к нам, к нам! — призывали Всадники. — Мы вернемся в Мордор вместе с тобой.

— Убирайтесь! — теперь уже не крикнул, а пролепетал Фродо.

— Кольцо! Отдай Кольцо! — требовали замогильные голоса. Предводитель Всадников вновь пришпорил коня и на сей раз вынудил его вступить в воду. За ним последовали еще двое.

— Именем Элберет и прекрасной Лютиэн клянусь, — вымолвил Фродо, последним усилием поднимая меч, — вы не получите ни Кольца, ни меня!

Предводитель, добравшийся уже до середины реки, привстал на стременах и грозно воздел руку. Фродо онемел: язык его прилип к гортани, сердце едва не выскочило из груди. Клинок преломился и выпал из дрожащей руки. Асфалот с храпом вскинулся на дыбы. Казалось, в следующий миг первый из Всадников ступит на берег.

Но вдруг слух Фродо заполнился ревом неистового потока, увлекающего за собой валуны. Река вспенилась бесчисленными бурунами, и на гребне каждой волны хоббиту привиделся воин на белоснежном коне с пенистой гривой. Трех Всадников, уже одолевших более половины брода, попросту смело громыхающим водяным валом. Оставшиеся позади в страхе отпрянули.