Инфекция - Андрей Лысиков

Ди-джей раз за разом произносил одну и ту же речь, пока кто-то наверху не сообразил, что можно это прекратить принудительными методами. В четыре часа дня радиостанция была отключена. В студию ворвались вооруженные люди. Без малейших слов ди-джей был расстрелян в упор, прямо у микрофона. Но сколько людей могли его услышать за без малого четыре часа, что велась эта самовольная трансляция, можно было только гадать.

Инициатива теперь уже мертвого журналиста к вящему неудовольствию тех, кто находился наверху, была подхвачена его коллегами. Вскоре уже несколько радиостанций вещали в подобном духе. А затем подключилось и телевидение. Улыбчивый ведущий как всегда говорил в камеру заученный текст, как вдруг прервался на полуслове, закашлявшись, а затем внезапно закричал с искаженным от ярости лицом:

— В студии находятся вооруженные люди! Это обман! Граждане…

Закончить он не успел. В студии службы новостей прогремели одновременно несколько выстрелов, и ведущий изрешеченный пулями, упал под стол. И это произошло на центральном телеканале, вещавшем из Останкино. Впрочем, изображение студии, где только что расстреляли тележурналиста, тут же пропало, и как во времена печально известных августовских событий начала девяностых годов на экранах возникла заставка. И снова на экранах остался только балет «Лебединое озеро».

К вечеру один из телеканалов, который не успели отключить, показал видеосюжет оператора, который, рискуя собственной жизнью, заснял, как у супермаркета несколько военных в упор расстреляли два десятка мирных жителей, которые собирали вокруг себя импровизированный митинг. Смертельно раненый, оператор смог все же передать видеокассету в телестудию. Военные проморгали момент, когда работники студии сумели подменить видеокассету с запланированным сюжетом на переданную, а когда осознали свою промашку, было уже поздно. Ведущий новостного блока прервал свою речь на полуслове, затем кивнул кому-то за кадром и видеосюжет был воспроизведен практически в полном объеме. Журналисты в студии были сразу же расстреляны, и это было отчетливо видно в одну из камер в студии, которую просто не успели вывести из строя.

В тот же день здание Белгородского технологического университета было превращено в зону боевых действий. Студенты, экзаменационная сессия которых была сорвана, забаррикадировались в здании университета при поддержке некоторых преподавателей. Они загрузили в интернет серию сообщений, которые призывали не верить правительству и тем, кто под предлогом обеспечения порядка, навязывал свои правила. Лишь через несколько часов отряд милиции особого назначения (поредевший более чем наполовину, ворвался в корпус университета и устроил там настоящую бойню. Оплот науки был забросан сначала гранатами со слезоточивым газом, а затем подожжен с нескольких сторон. Никто из мятежников не выбрался. И студенты, и преподаватели расстреливались без разбора.

В исправительной колонии № 2 Иркутской области заключенные организовали мятеж. В считанные минуты почти без потерь с их стороны были взяты под контроль все помещения исправительного учреждения. Охранники частично были перебиты, а частично присоединились к восстанию. Практически вся воинская часть, располагавшаяся по соседству, была переброшена к «зоне», для «подавления восстания». К ночи военные были на территории тюрьмы. В затяжном ночном бою верх одержали военные благодаря перевесу в оружии и технике. Выжившие в бою заключенные были ликвидированы сразу после установления контроля военных над тюрьмой.

В Дагестане местному жителю неизвестно как удалось пробраться к зданию администрации. Угрожая гранатой с выдернутой чекой, он потребовал распорядиться о выводе военизированных соединений с территории республики. Когда ему ответили отказом, он вскрыл газовую трубу в здании, где находился. Администрация быстро заполнилась газом, и, когда военные пошли на штурм (и это против одного-единственного человека), он взорвал себя вместе с учреждением, прихватив с собой и заложников из числа администрации и нескольких военных, которых угораздило подойти к зданию администрации ближе всех.

В Мурманске один из командиров кораблей из числа Северного флота и его матросы, по большей части больные, некоторые вообще на грани, подняли бунт в порту. Первым залпом из всех орудий была уничтожена большая часть здания порта и радиоузел. Второго залпа мятежному экипажу сделать не позволили. Корабль был отправлен на дно залпами с находящихся по соседству эсминцев. Из тех, кто выбрался с тонущего корабля, никому не была оказана помощь. Все, кто всплывал на поверхность, расстреливались моментально. Таких набралось не менее шести десятков, среди них были матросы и офицеры Северного военно-морского флота. Отдавая приказ об их уничтожении командир соседнего корабля снял свою фуражку и закрыл ей лицо, чтобы никто не видел его выражения. Он прекрасно понимал, что сподвигло отчаявшихся людей на мятеж, но не мог себе позволить встать на их сторону.

Перед самым рассветом пример моряков с крейсера Северного флота поддержали их коллеги флота Тихоокеанского. Но ситуация вышла несколько иная. Не повинуясь приказам командира, моряки захватили судно, уничтожив всех, кто с ними не был согласен, и вознамерились уйти в открытое море, объявив себя вне закона. Но, едва выйдя из порта, эсминец был расстрелян в упор охранными кораблями, которые вовремя получили приказ о перехвате мятежников. И хотя «новоявленным пиратам» удалось потопить одно охранное судно, вышедший из порта вслед за эсминцем крейсер отправил революционеров на дно.

Еще одна ночь была близка к завершению. Ситуацию никто не контролировал. Военные занимались откровенным беспределом, пытаясь сохранить подобие порядка, но на самом деле сея еще больший хаос. Беря верх во множественных конфликтах с мирным населением, они ничего путного не добивались. Число недовольных лишь еще больше возрастало. Если еще день или два назад все ограничивалось мелкими стычками с мародерами, теперь дело практически всегда решалось лишь с помощью оружия. Страна неслась в пучину хаоса и беззакония. Но все меньше и меньше граждан могли из-за этого расстраиваться.

Катя впервые за несколько дней, проснувшись, почувствовала себя отдохнувшей. В этот раз ее не беспокоили кошмары, и снилось что-то солнечное и приятное. В момент пробуждения она даже забыла, что все еще прикована к батарее, и хотела потянуться, но сталь наручников, впившись в покрасневшую кожу, вернула ее обратно с небес на землю. Однако не заполнила ее душу отчаянием. Нет, взгляд девушки был сосредоточенным. Она решила сегодня сделать все возможное (а если придется, и невозможное), чтобы выбраться.