Падение «Вавилона» - Андрей Молчанов

Проехав то место, где стоял «додж», Паркер увидел небрежно прикрытый решеткой вентиляционный люк.

— Порядок! — доложил он в рацию, хохотнув. — Они свалили коммуникациями и сейчас едут в даунтаун. Направляюсь за ними.

— Я блокирую маршрут! — сказал оператор. — Готовьтесь, они вооружены!

— Не надо никаких стычек, — Джошуа включил фары. — Подстрахуйте меня на въезде в Бруклин и в Куинс, вот и все. Но я вряд ли его потеряю, он еле плетется… Может, ранен… В общем, веду его до логова, будьте на связи.

Напарник с видимым удовольствием потянулся всем телом, изрек через долгий зевок:

— По-моему, там была изрядная заварушка, в этом тихом домике…

Джошуа угрюмо хмыкнул. Он ведь говорил начальству, что эта русская агентура, преследующая наверняка узкие меркантильные цели, а потому столь яростно настаивавшая на своей встрече с Меркуловым, обязательно даст промашку, сев в глубокое дерьмо и потянув в него вместе с собою и ЦРУ…

Так, вероятно, и вышло.

У Бруклинского моста «додж» съехал в узкий пролет эстакады, ведущий на федеральную трассу, и покатил в сторону «Maнхэттен Бридж».

Позади остались Восточный речной парк, Четвертая, Восьмая, Четырнадцатая улицы…

— Перекройте на всякий случай Бронкс, — буркнул Джошуа, отмечая, как справа пронесся, растаяв за спиной, зеленый щит, указывающий съезд на Сорок вторую улицу.

— Вас понял, — донеслось из рации, и тут же последовала команда:

— Ди-четыре, следуйте на Третью авеню, перекресток со Сто тридцать восьмой в Бронксе, будьте на связи…

— Отставить, — процедил Джошуа. — Он едет в Куинс, поворачивает на мост…

Когда с Куинс-бульвара «додж» свернул на параллельную улочку с односторонним движением, Паркер понял, что развязка близка — объект явно приближался к своему дому и вскоре должен был начать поиски места для парковки, поэтому имело смысл несколько подотстать и провести операцию в тот момент, когда водитель автобуса, найдя просвет между стоящими у тротуара автомобилями, трудно и долго начнет влезать в него, всецело посвятив себя данному занятию и поневоле утратив внимание к окружающей обстановке.

Однако, водитель «доджа» внезапно выкинул довольно-таки странный трюк, резко затормозив у одного из жилых домов, где остановка воспрещалась, и, покинув машину, проследовал в подъезд, держа руку прижатой к груди — видимо, если в доме была пальба, то, как уяснил Паркер, его в ней подзацепило…

Чертыхнувшись сквозь зубы, он остановил полицейский «шевроле» у бампера нарушившего все правила игры автобуса и, коротко кивнув напарнику на дверь, вышел из машины.

Парня он рассмотрел хорошо — высокий, жилистый, с крепкой шеей…

« Значит, это единственный оставшийся в живых, — соображал Джошуа, проходя в подъезд. — И заваруха была в самом деле горяченькой…»

В холле у стойки стоял худенький портье-китаец.

— Сейчас в дом вошел молодой человек, — ворочая потухшую сигарету в углу рта, хрипло произнес Джошуа. — Кто это?

— Мистер Генри Райт… — услужливо отозвался китаец. — Он поднялся к себе…

— Мистер Райт запарковал машину в неположенном месте, оставив ее открытой… — продолжил Паркер. — Он что, пьян? В какой он квартире?

— Одиннадцатый этаж, квартира эйч…

Джошуа помедлил. Конечно, стоило бы поставить в известность о происходящем координатора, но зачем? События развивались естественным и наипревосходнейшим образом, и единственное, что было необходимо, — подтянуть сюда на всякий случай двух-трех толковых ребят…

— Позвоните ему, — приказал он портье. — И дайте мне трубку.

Портье набрал номер.

— Эй, мистер! — дружелюбно и грубовато молвил Паркер, глядя, как в холл дома входят люди из оперативной группы, блокировавшей Куинс. — Это полиция. Вы почему это разбрасываетесь машинами, у вас их так много, а?

— Что вы имеете в виду? — донесся спокойный вопрос.

— Я имею в виду «додж», брошенный вами у подъезда.

— Извините, вы заблуждаетесь. У меня «беретта», и она в гараже под домом.

— Странно… — произнес Джошуа. — Вы вот что… Приготовьте— ка документы, мы сейчас к вам поднимемся.

Он положил трубку. Спросил портье:

— Есть выход из дома через гараж?

— Да, конечно…

Услышав его слова, двое из оперативников срочно покинули холл. Этим служакам много объяснений не требовалось.

— Мы пошли… — Джошуа указал напарнику на лифт. — Вы, — обратился он к оставшейся парочке из группы поддержки, — скучайте здесь. Скоро, думаю, увидимся. Выпишу только квитанцию за парковку в неположенном месте… Х-хэ!

Подойдя к двери 11 H, Паркер, слегка развернувшись боком, нажал на кнопку звонка.

Дверь растворилась, удерживаемая цепочкой. На Паркера равнодушно и чуточку сонно смотрели глаза хозяина квартиры — молодого парня с открытым лицом, и если бы Джошуа не видел, что именно этот человек только что заходил в подъезд, выскочив из «доджа», то наверняка бы решил, что произошло недоразумение и сейчас он отрывает от домашнего отдыха обыкновенного уставшего после рабочего дня обывателя.

Джошуа вытащил портмоне с полицейской эмблемой и залитой в пластик карточкой удостоверения личности. Сказал миролюбиво:

— Мистер Райт, я прошу вас спуститься с нами вниз к автомобилю. С документами, удостоверяющими вашу личность.

В глазах парня вдруг прочиталось отчетливая озадаченность.

— Хорошо…

Дверь закрылась, и в ту же секунду, осознав свою ошибку, Джошуа всем телом бросился на нее, уже готовую защелкнуться замками: он показал парню не то портмоне!

Он показал ему удостоверение офицера ЦРУ, будь они неладны, эти бумажки и значки! Как же легко их перепутать!

Цепочка вылетела из паза, и Джошуа, рванув из кобуры пистолет, ворвался в квартиру, едва сохранив равновесие.

Напарник, присев у порога, целился в этого чертова Генри Райта, отступившего к кухне и хладнокровно рассматривавшего нацеленный на него ствол.

Он был одет в легкие спортивные брюки, шлепанцы на босу ногу и в майку с короткими рукавами.

Как сразу понял Джошуа, противник был невооружен и абсолютно неопасен, этот мальчик, не убиравший ладони со своей груди, куда, видимо, в перестрелке в Манхэттене ему угодила пуля, переломав ребра, ибо вот он, защитный жилет, брошенный на кухонный стул…

Да, опасаться этого инвалида уже не следовало. Это понял и напарник Джошуа, сунув свой пистолет обратно в кобуру и усмехнувшись самодовольно. Однако в глазах парня Паркеру что-то не нравилось. В них виделся какой-то ледяной, отстраненный расчет и ни малейшей растерянности, а потому интуитивно Джошуа посчитал, что держаться от мальчонки все же следует подальше, тем более через легкую ткань майки отчетливо проступала рельефная, сухая мускулатура его прочно сбитого тела…

— У меня вопрос, — сказал парень и, поморщившись от боли, облокотился на кухонный стол. — Считается ли законным и приличным поступком врываться в частный дом офицерам ЦРУ, переодетым в полицейскую форму?

— В нашей конторе, — ответил Джошуа мягко, — считается приличным все, что идет на пользу дела, парень… А что же касается лично тебя, то ты можешь подать на нас жалобу, если, конечно, сумеешь…

Парень широко улыбнулся в ответ и хохотнул, тут же зашипев сквозь стиснутые зубы от боли, и потерянно ища опору, протянув руку к стене…

В поле зрения Джошуа, отчетливо и пугающе увеличиваясь в размерах, возникла картина, заслонившая собой все окружающее: три разделочных ножа, словно приклеившиеся своими широкими и длинными лезвиями к магнитной планке, укрепленной на стене…

«Ах, проклятый сопляк!..»

В глаз Паркера будто ударила с лета большая черная муха, рассыпавшись мушками мелкими, своей плавающей взвесью заполнившими мутно-желтое пространство поспешно сжираемого ими света…

И свет погас.

Я всегда был корректен в своих отношениях с властями, хотя порой от них, властей, конкретно и несправедливо страдал. Вспомнить хотя бы мое забритие в армию с подачи шпионского ведомства… Ну, казалось бы, чем я насолил этим мерзавцам, что им сделал плохого?

Вообще советую запомнить всем нормальным людям одну простенькую истину: ничего хорошего знакомство со всякого рода спецслужбами вам не сулит. Они, может, только для хорошего и созданы, но, как правило, ожидать от них следует в основном гадостей.

И мне, честно говоря, это резко и бесповоротно надоело. Тем более не я стремился навязать спецслужбам свое общение с ними, а как раз наоборот.

К тому же этот парень в полицейской форме, по ошибке, видимо, сунувший мне в нос свою шпионскую ксиву, имел просто-таки водевильно-зловещий видок и источал вокруг себя столь осязаемое черно-траурное поле какой-то смертной злобы и безысходности, что я поневоле решил: склонишь перед таким головку — и тебе конец.