Время побежденных - Мария Семеновна Галина

прав… на этот раз. Что же нам делать?

— Во-первых, пошли разбудим твоего придурка-напарника.

Я нашарил в темноте одежду, которую Хенрик смахнул со стула на пол, и начал одеваться.

— Шевелись, — поторопил Хенрик.

— Ладно, — сказал я, застегивая рубаху, — пошли. Где он дрыхнет?

— В соседней комнате.

В коридоре было темно. Половица у меня под ногой скрипнула, и я замер на месте… нет, все спокойно.

Дверь в комнату, где ночевал Карс, была заперта, и оттуда и впрямь доносился немелодичный храп. Наверное, нужно уж очень умотать кадара, чтобы он так храпел — я еще ни разу ничего подобного не слышал.

Я тихо постучал в дверь костяшками пальцев.

Никакой реакции.

Я постучал громче.

— Кто там? — раздался сонный голос моего напарника.

— Это я, Олаф! Открывай скорее.

— Сейчас!

Что-то грохнулось на пол; этот умник как нарочно умудрился наделать как можно больше шуму.

— Черт бы его побрал! — прошептал у меня за спиной Хенрик.

Наконец засов щелкнул, дверь приоткрылась, и на меня из темноты уставилась мрачная рожа.

— Опять что-то стряслось, да? — покорно спросил Карс.

Не успел я рта открыть, как Хенрик, стремительно выступив вперед, щелкнул перед носом у Карса зажигалкой.

Тот отпрянул от язычка пламени.

— Вы опять оба с ума сошли?

— Редкостный урод, но все же это он и есть, — проворчал Хенрик.

Карс оживился.

— В морду захотел, да?

Я устало сказал:

— Уймитесь вы, дурачье. Пошли за доком!

— Ты хоть знаешь, где его разместили?

Я покачал головой.

— Он вон в той комнате, — сказал Карс. — Ему вы тоже будете зажигалкой в пасть тыкать?

— Ты что-то разговорился, — угрюмо заметил Хенрик, — пошли.

— Куда мы идем? — удивился Карс.

Я сквозь зубы сказал:

— Потом…

И мы на цыпочках двинулись к комнате дока.

— Только я заснул, — тихонько жаловался Карс у меня за спиной, — только вздохнул спокойно…

— Умолкни.

Я подошел к двери и прислушался — оттуда не доносилось ни звука.

Я тихо постучал.

— Док! Эй, док!

Тишина…

— Док! Да открывай же, черт возьми!

Хенрик слегка нажал на ручку двери, и она плавно приоткрылась. В комнате было темно и совершенно тихо.

— Его тут нет, — сказал Хенрик.

— Да куда же он подевался?

— Он даже и не ложился. Постель не смята.

— Черт! Куда он делся?

— Нет времени, Олаф, — спокойно сказал Хенрик, — пошли.

Я нерешительно возразил:

— Но док… нам надо его дождаться.

— Если он внизу, мы найдем его там, — ответил Хенрик. — Но мне почему-то кажется, что его там нет.

— Да что происходит, Олаф? — жалобно спросил Карс.

— Мы уходим. Тихо и незаметно, как настоящие джентльмены.

— Я не настолько джентльмен, чтобы слинять до завтрака.

— Уж придется.

— И куда делся док?

— Уймись ты, Бога ради, — душевно попросил Хенрик, — пошли.

И мы начали осторожно спускаться по лестнице.

Хенрик шел первым. Я за ним. Он уже был на нижней площадке, когда я окликнул его.

— Хенрик!

Он застыл на месте.

— Без паники. Нас пока еще никто не тронул. Так что не делай глупостей.

— Что же мне, дожидаться, пока нам глотки перережут?

— До этого пока еще не дошло, верно?

— Дурак ты, Олаф, — грустно сказал Хенрик, — прекраснодушный дурак.

В гостиной было темно. Я наткнулся на стол — он почему-то стоял совсем не там, где вечером, но я что-то не помнил, чтобы его передвигали. Пока я, чертыхаясь, обходил его, Хенрик миновал меня и направился прямиком в угол, где стоял стул, на который мы вчера свалили оружие.

— Тут его нет, — сказал он почти в полный голос, — пусто.

— На стуле нет? Ну посмотри на полу.

— На стуле? Да тут и стула-то никакого нет.

Карс, который стоял рядом со мной, недоуменно оглядывался.

— Я ничего не понимаю, Олаф, — наконец сказал он.

— Кто из нас видит в темноте? Я, что ли?

— В том-то все и дело. Я не понимаю того, что вижу.

Хенрик оставил бесполезные поиски оружия, подскочил к камину и поднес зажигалку к дровам. Они вспыхнули, точно сухая солома, и пламя озарило комнату.

Комнату?

Я не увидел ни черта из того, что тут было вечером…

Не комната — скорее пародия на комнату, на дом; вместо давешних занавесок окно застилала какая-то рваная серая тряпка — подойдя поближе, я понял, что это плотная паутина. Покосившийся стол на трех ногах мрачно высился совсем не там, где он стоял вчера вечером. Проваленные половицы зияли черными дырами, точно челюсть с выбитыми зубами. В углу свалены какие-то бесформенные груды тряпья; дверь, провисшая на одной петле, медленно раскачивалась при полном отсутствии ветра.

У меня подкосились ноги.

— Что ты стал как столб? — прошипел Хенрик. — Хрен с ними, с пушками! Надо убираться отсюда!

Он наклонился и подобрал валявшуюся на полу у камина ржавую кочергу — в руках у террориста она вполне могла послужить грозным оружием.

— Что ты теперь скажешь? Все еще будешь утверждать, что все в порядке?

Я тоже оглянулся в поисках подручного предмета, но поблизости больше ничего не было… разве что открутить еще одну ножку у этого проклятого стола?

Я уже было двинулся к нему.

— Куда это вы так торопитесь, ребята? — раздался негромкий голос.

Я резко обернулся.

В дверях стоял Гарсиа. Освещенный пламенем камина, он спокойно наблюдал за нами, скрестив руки на груди.

— Ах ты, тварь! — тихо сказал Хенрик.

— Ну зачем же так грубо? Все было так хорошо, так спокойно…

— Ой, Олаф, — проныл у меня за спиной Карс, — где наши пистолеты?

— Оружие? — поднял брови Гарсиа. — Зачем вам оно? Тут вам оно ни к чему.

Надо бы заткнуть его, пока не сбежались остальные, подумал я. Мы тут такой шум подняли…

— Чем вы недовольны? Разве мы вас плохо встретили? У нас так редко бывают гости с Большой земли…

Горло у меня перехватило, я какое-то время не мог сказать ни слова. Наконец хрипло выдавил:

— Кто вы такие, черт подери?

— Как это «кто»? — удивился Гарсиа. — Мирные поселенцы, чудом уцелевшие в Гиблых Землях. Мы…

Хенрик с той стремительностью, которая просыпалась в нем в критическую минуту, ринулся вперед. Кочерга, прочертив дугу в воздухе, обрушилась на голову Гарсиа.

Тот даже не пробовал защищаться.

Я внутренне напрягся, ожидая услышать омерзительный хруст костей, но раздался лишь негромкий чавкающий звук, точно кочерга погрузилась в студень. По телу Гарсиа пробежала чуть заметная волна, и он, отступив на шаг, продолжал усмехаться из освещенного пламенем угла.

— Ой, как нехорошо, — сказал он. — Вот она, благодарность за гостеприимство.

— Сука! — выкрикнул Хенрик.

Я, подскочив к камину, ногой выбросил пылающие поленья на пол. Пламя, попав на сухие доски, тут же