Эдгар Аллан По. Причины тьмы ночной - Джон Треш

class="p1">Фантазия По вдохновляла художников от Шарля Бодлера, Жориса Гюисманса и Оскара Уайльда до Рене Магритта и Джона Леннона, который интерпретировал ее в песне Lucy in the Sky with Diamonds. Воспринятая буквально, она предвосхищает другие технически усиленные, захватывающие чувства миры грез: великие выставки девятнадцатого века, тематические парки двадцатого века и цифровые фантазии дополненной и виртуальной реальности двадцать первого века. Прочитанная аллегорически, она изображает великолепие путешествия, которое совершает мыслитель, исследователь или художник, возвращающийся с сокровищами из-за завесы обыденного опыта.

Но она также может служить предостережением. Как и во многих других наиболее запоминающихся произведениях По, красота рассказа таит в себе ощутимую жуть. Она увлекает читателя за собой гипнотическим, соблазнительным, возможно, зловещим путем: пассажира ведут «невидимые стражи» во всеохватывающее, искусственное царство – словно заманивают в инопланетную темницу.

Как утверждала критик Джоан Дайан, язык По в финале рассказа перекликается с языком Мильтона в «Потерянном рае», когда тот описывает приближение к аду. Манящий рай Арнгейма, возможно, является дьявольской выдумкой, ловушкой художественной гордыни: самообман художника и вдохновлявших его философов прогресса, которые игнорируют человеческие ограничения и берут на себя чудовищную цель вытеснить Бога.

Амбивалентность видения – колебание между спасением и проклятием, между творением, смертью и возрождением – является неотъемлемой частью его жуткого эффекта. Как кристаллизация «мистической философии природы» По, «Арнгейм» открывает путь к концу Вселенной, который проложит его космология «Эврика».

Ветер из облаков

В мирской реальности состояние Вирджинии ухудшалось. По писал Марии Луизе Шью в конце января: «Моя бедная Вирджиния все еще жива, хотя быстро слабеет и теперь страдает от сильной боли». Он умолял ее: «Приходите – прошу, приходите к утру!». 30 января Шью находилась в Фордхэме, ухаживая за Вирджинией. «Она позвала меня к своей постели, достала из-под подушки фотографию мужа, поцеловала ее и отдала мне». Вскоре она замолчала навсегда.

Сообщение об этом появилось в газетах New-York Daily Tribune и Herald:

«В субботу 30-го числа, на 25-м году жизни, от легочной чахотки умерла ВИРДЖИНИЯ ЭЛИЗА, жена ЭДГАРА А. ПО. Ее друзья приглашены на похороны в Фордхэм, округ Вестчестер, во вторник (завтра) в 2 часа дня. Машины отправляются из Нью-Йорка в Фордхэм от мэрии в 12 часов».

Ее похоронили в ходе небольшой церемонии перед немногочисленными друзьями, среди которых были Уиллис, Дайкинк и женщины, которые в последнее время помогали за ней ухаживать – Эстель Льюис, Мэри Гоув и Мария Луиза Шью.

В марте По ответил на «Призыв к страдающему гению» Джейн Локк, чтобы заверить ее «в сладостном чувстве, состоящем из одного только уважения и благодарности, которым переполнилось сердце» при прочтении стихотворения. Его «захлестнуло настолько острое горе», что лишило его «на несколько недель всякой способности мыслить и действовать». На рукописном экземпляре стихотворения «Евлалия» он добавил две строки:

«Глубоко в земле покоится моя любовь

И я вынужден в одиночестве ее оплакивать».

Охваченный горем, По отложил в сторону свои мелкие литературные баталии. Смерть Вирджинии – и его настойчивая попытка осуществить в «Арнгейме» физическое путешествие в тайны за пределами обычного существования – подтолкнула его к решению самой смелой задачи. Теперь он готовился к противостоянию с единственными по-настоящему достойными противниками: Вселенной и ее создателем, величайшими из всех загадок.

Глава 16

Замыслы Божьи

Сон во сне

После смерти Вирджинии Мария Луиза Шью поставила По диагноз «мозговая лихорадка, вызванная крайними душевными и телесными страданиями» и его усилиями «по обеспечению едой, лекарствами и утешениями умирающей жены». В течение 1847 года он восстанавливал силы под присмотром Шью и Марии Клемм. Он написал «Улялюм», жуткое, сложное траурное стихотворение о путешествии лунатика по лесу с привидениями, освещенному небесными механизмами и новорожденной звездой:

И когда эта ночь понемногу

Пригасила огни в небесах, —

Огоньки и огни в небесах, —

Озарил странным светом дорогу

Серп о двух исполинских рогах.

Серп навис в темном небе двурого, —

Дивный призрак, развеявший страх, —

Серп Астарты, сияя двурого,

Прогоняя сомненья и страх.[73]

Новорожденная туманная звезда ведет полубессознательного оратора к могиле Улялюм – его любви, его свету, умершей за год до этого.

Позже, в 1847 году, друзья застали По в Фордхэме в решительном настроении. Мэри Бронсон, приехавшая с отцом, профессором элоквенции, ожидала увидеть его «мрачным и меланхоличным», но вместо этого встретила мистера По в саду, «очень красивого и элегантного на вид джентльмена»: «Он приветствовал нас со спокойной, сердечной и изящной вежливостью, что плохо сочеталось с моим воображаемым мрачным поэтом. Смею сказать, что я изумилась, потому что, подняв глаза, увидела на его лице забавный взгляд». Разговор тяготел к навязчивым идеям По: «После ужина мы все гуляли по берегу Бронкса. <…> Мистер По много и хорошо говорил о творчестве».

Под светскими любезностями По оставался скорбящим и опустошенным. Он бродил среди пейзажа, чередующего суровые, каменистые скалы и живописные луга, лишь недавно пронизанные железной дорогой, наполненные призрачной живостью. В его новых стихах пульсировало изможденное, измученное чувство печали и паники:

Я стою на берегу,

Бурю взором стерегу.

И держу в руках своих

Горсть песчинок золотых.

Как они ласкают взгляд!

Как их мало! Как скользят

Все – меж пальцев – вниз, к волне,

К глубине – на горе мне!

Как их бег мне задержать,

Как сильнее руки сжать?

Сохранится ль хоть одна,

Или все возьмет волна?

Или то, что зримо мне,

Все есть только сон во сне?[74]

Что выживет в бушующих бурях этой короткой жизни? Если череда катастроф вызвана провидением, то как могло божество, создавшее ее, быть благосклонным, а его Вселенная – гармоничной? Опираясь на годы размышлений и чтения, По начал работу над своей космологической лекцией «Вселенная», которая вылилась в книгу «Эврика».

Космические столкновения

По вышел на бушующую арену. В течение предыдущих трех лет политическая и региональная напряженность грозила взрывом. Противостояние между «рабовладельческой державой» и противниками рабства ужесточилось, усугубляемое все большей привязанностью нации к «Кролю Хлопку». Выборы 1844 года, приведшие к власти Полка, ратифицировали дальнейшую военную экспансию на Запад и открыли Техас для плантаций. Полк спровоцировал войну с Мексикой – захват земель, осуществленный под ложными предлогами. Теперь нация простиралась от Атлантики до Тихого